Дитя Феникса. Часть 2

Только когда, приложившись к перстню на пальце настоятельницы, Изабелла встала с колена и подняла глаза, она увидела высокого молодого человека в одежде королевского гонца. Ее сердце заныло от волнения. Наконец-то король пожалел ее! Он понял, что бессмысленно держать ее здесь. Даффид был уже мертв, а она, Изабелла, англичанка. Генрих освободит ее, непременно освободит.
Она чувствовала, как она раскрывается, расцветает под взглядом молодого человека, подобно цветку, раскрывающему свои лепестки в налитой водой вазе.
– Вы приехали, чтобы сопроводить меня ко двору? – Ее голос звенел от счастья.
Вместо молодого человека ей ответила настоятельница:
– Нет, сестра, он приехал не для того, чтобы забрать вас отсюда. – В ее тоне слышались раздражение и вместе с тем сочувствие. – Сэр Джон приехал сюда, чтобы узнать, не известно ли им местонахождение ребенка вашей невестки леди Честер.
Изабелла не поняла ее. Надежда, проснувшаяся в ней, была так сильна, и ощущение счастья и свободы настолько захватило ее, что она отказывалась понимать печальную правду.
– Ребенок леди Честер? – произнесла она неуверенно.
– Отец ребенка похитил дочь, и есть мнение, что он спрятал ее где-то в этих краях, – превозмогая неловкость, заговорил сэр Джон. Он заметил, как зажглись вожделением глаза у принцессы Аберфрау, и пожалел ее. Должно быть, она была когда-то хорошенькая; теперь она поблекла, черты ее лица заострились.
– Король сразу решил обратиться к вам, ведь вы невестка леди Честер.
– Я сообщила сэру Джону, что посетителей у вас не бывает, – промолвила настоятельница. – Так что маленькую девочку здесь никто не может прятать, это невозможно.
– Никто. – Голос Изабеллы стал злым. – Маленькую девочку здесь никто не прячет.
Она трижды писала Элейн, но ни разу не получила от нее ответа. Ей и в голову не приходило, что все ее последние письма доверенная женщина из мирян, прислуживавшая на ферме, сразу несла матери настоятельнице; та читала их и тут же сжигала. Женщина же всегда брала за это деньги и обещала отослать их, куда надо. Изабелла ей верила и продолжала писать. Она думала, что Элейн, как и все вокруг, радовалась ее заточению и свалившимся на нее несчастьям.
Изабелла бросила многозначительный взгляд на сэра Джона, стараясь не показывать своего разочарования.
– Я бы с радостью помогла. Я так нежно люблю мою сестрицу Элейн. Если бы вы отвезли меня к ней…
– Вы же знаете, что это невозможно, дорогая моя, – спокойно возразила настоятельница. Она заметила томный взгляд, который Изабелла устремила на молодого рыцаря. – Но вы можете молиться за ребенка, это единственное, чем вы можете ей помочь; и все наши сестры будут всем сердцем молиться за ее спасение. Прошу вас, сэр Джон, передайте королю, что мы не можем помочь ему в его поисках, о чем я сожалею.
Она стояла рядом с Изабеллой у окна гостиной, наблюдая, как оруженосец сэра Джона подводит ему коня. Молодые люди вскочили на лошадей и, ни разу не обернувшись, поскакали из монастыря. Кинув незаметный взгляд на Изабеллу, настоятельница вздохнула. Не стоит мешать ей, пусть поплачет, подумала она.
XVI
Грейсчерч-стрит. Август 1250
Элейн зачерпнула ладонями воду из высокого кувшина и плеснула себе в лицо. Она знала, что бессонные ночи страданий и плача по ребенку не красили ее. Глаза покраснели, под ними легли черные круги. О Джоанне до сих пор не было никаких известий.
Тяжкая, зловонная жара стояла в Лондоне; к тому же по городу распространялась чума. Но Элейн не уезжала. Весь двор давно отбыл; за королем и его свитой последовала почти вся знать. Богатые дома были закрыты и заколочены.
Элейн снова склонилась над кувшином, чтобы зачерпнуть холодной воды, но вдруг остановилась и, сдвинув брови, стала смотреть в кувшин, словно увидела что-то на темном дне. В воде ей привиделось чье-то лицо. Это было не ее лицо – ее золотисто-рыжие волосы скрывал головной убор, брошенный ею на кровать, – нет, это была маленькая, темная головка – головка девочки. Не смея верить своим глазам, она мучительно всматривалась в глубину кувшина; вода внутри него колыхалась, ударяясь о толстое стекло.
Там, под водой, она увидела Джоанну. Девочка тянула к ней руки и беззвучно призывала ее. Позади нее Элейн увидела очертания башен и в ужасе, что видение скроется, напрягла все свои силы. Там, за Джоанной, стоял замок, окруженный водой.
Вскинувшись, она отпрянула от видения так резко, что кувшин упал со стола и разбился. Вода разлилась по полу. На звук разбившегося кувшина прибежала Ронвен.
– Что случилось, милая? Что ты наделала?
– Джоанна! Она в Шотландии! Он отвез ее в Лох-Ливен! – Элейн дрожала как в лихорадке. – Какие мы глупые, как же мы об этом не подумали раньше! Прикажи седлать лошадей, и побыстрее!
– Хвала всем богам, что хранили ее. – Ронвен не спрашивала Элейн, как та узнала, где девочка, и не напомнила Элейн о ее клятве, что ноги ее больше никогда не будет в Шотландии.
XVII
Лох-Ливен
Наступили сумерки, когда четверо всадников выехали наконец на берег и сквозь темноту стали вглядываться в замок, стоявший на острове посреди озера. Элейн оставила Хавизу с няней у Лунед с ее тремя детьми, а сама вместе с Ронвен во весь опор помчалась на север. Их сопровождали два ее рыцаря, сэр Томас Боун и сэр Дэвид Пэрис. Она ехала на север, но ей было не до воспоминаний.
– Как мы туда доберемся, миледи? – Сэр Томас нагнулся в седле и похлопал по шее свою взмокшую лошадь. – Здесь есть лодки?
– Тебе следовало бы попросить лорда Файфа, чтобы он помог нам, – тихо вмешалась Ронвен. – Он на все готов ради тебя. – Она передернула плечами. Это недоброе место не принесло ей ничего, кроме зла.
Спешившись, сэр Томас подвел усталую лошадь к воде и дал ей напиться, наблюдая, как капли воды стекают с ее мягких губ.
– А далеко отсюда до лорда Файфа? – спросил он, щуря глаза, чтобы разглядеть замок на острове.
– Должна же здесь быть лодка! Если мы поедем по направлению к Кинросу, возможно, что-нибудь найдем, – сказала Элейн с нетерпением. Теперь, когда она была так близка к цели, ей была невыносима мысль о проволочке. Она и так долго ждала. Стены замка с берега едва были видны. Насколько она успела заметить, на острове никого не было, и вокруг не было ни одной лодки; только чайки спали, качаясь на воде.
Сэр Дэвид проехал немного в сторону и направил свою лошадь к береговой кромке, где росли камыши.
– Здесь что-то похожее на лодку, – тихо позвал он остальных. – Ее вытащили на берег.
Это была плоскодонная лодка, кем-то тщательно укрытая в камышах. У Элейн от волнения перехватило дыхание.
– Мы поплывем втроем. Ты, Ронвен, останешься с лошадьми. – Она крепко сжала руку подруги. Уж кому, как не ей, было знать, какой ужас должна была испытать Ронвен при мысли о том, что ей придется опять оказаться в лодке, окруженной черной водной бездной, которая однажды едва не поглотила ее.
– Если к рассвету мы не вернемся, скачи в Фолклендский замок к лорду Файфу. Расскажи ему все и привези его сюда, на поиски.
Ронвен смотрела, как лодка медленно отдаляется от берега. В темноте ее было плохо видно, но зато она слышала в окружающей ее тишине плеск воды под веслами молодых гребцов, сильными взмахами посылавших лодку вперед и вперед. Она долго стояла, прислушиваясь. Для Дэвида и Томаса это было лишь увлекательное приключение, но Ронвен видела лицо Элейн. Ронвен прочла в нем страх, боль и скорбь, глубочайшую скорбь, вызванную воспоминаниями о том, что ей пришлось здесь пережить. Но настанет день, и очень скоро, и Роберт де Куинси жизнью заплатит за все свои мерзости, думала Ронвен.
У ворот замка вырос густой кустарник, и дорога заросла травой. Осторожно выглянув из затемненного места, Томас тихо ругнулся: из-за туч выходила луна, заливая остров серебряным светом. Над водой поплыло сияние. Оно набежало на берег и уже начинало озарять стены замка.