Московская бойня
Тем временем грузины приближались к точке минимального расстояния до позиций Кота и Банкета.
«Три, два, один...» – зачем-то мысленно стал отсчитывать Антон. Спецназовцы словно услышали его «ноль». Раздались сразу несколько негромких хлопков.
Вооруженные винтовками грузины полетели на землю. Один будто наткнулся на невидимую стену, открыл рот, рухнул на колени и медленно завалился на бок. Второго попавшая в лицо пуля просто опрокинула на спину. Вскрикнул только третий, самый высокий из всей компании, но и он неподвижно замер в траве. Двое оставшихся грузин присели. Один, наголо бритый, озираясь по сторонам, вдруг медленно стал опускать правую руку вниз. Антон отчетливо разглядел у него на поясе кобуру с пистолетом.
– Банкет! Лысого предупреди, – проговорил Антон.
– Понял, – с каким-то детским задором ответил головной телефон, и тут же раздался еще один хлопок. Пуля прошла над самой макушкой смельчака, и он сразу же вернул руку в исходное положение. Антон видел, что ни один, ни второй грузин не поняли, откуда ведется огонь. Холмистая местность, стрекотание кузнечиков и почти неслышные выстрелы сбивали их с толку. К тому же они сейчас плохо соображали. Несколько дней боев, нервное перенапряжение и жара делали сознание рассеянным. Антон знал это не понаслышке. В этой части Грузии даже мирное население переживает большой стресс.
– Нэ стреляй, брат! Мы никого не убил! – заорал невысокий грузин. Нижняя часть его лица была покрыта черной как смоль щетиной. – Машина сломалась, пошли пешком...
Пригибаясь, к ним уже бежали Стропа, которого прикрывал Туман, а с правого направления Джин. Кот и Банкет продолжали держать на прицеле оставшихся в живых. Остальные наблюдали за подступами к месту расположения группы. Уцелевшие грузины затравленно смотрели на приближающихся к ним спецназовцев. Вид у них был жалкий. Губы тряслись, лица побелели.
– Нэ убивай, брат! Я не воевал совсем, – почти плача завыл невысокий, с оттопыренными ушами парень. – Я бежал сразу.
«Ага, – усмехнулся про себя Антон, – четвертые сутки боев, а отсюда до Цхинвала день хорошей ходьбы».
В это время Стропа с Джином уже были рядом с ними. Джин навис сверху, быстро переложил автомат из правой руки в левую и своей огромной пятерней двинул по затылку причитающего воина. Тот уткнулся лицом в землю.
– Молчи, собака! – С этими словами чеченец вытащил у него пистолет, сунул его себе под ремень и стал быстро проверять карманы.
Стропа тоже не церемонился. Ударом ноги в лицо он опрокинул на спину второго грузина. И тоже приступил к досмотру. Били не из-за того, что грузины могли оказать сопротивление, а чтобы с ходу ошеломить и подавить волю, ведь обоих еще нужно было увести с открытой местности. На все ушло меньше минуты, и вскоре оба горца волокли пленников к роще. Там были позиции Москита и Лавра.
– Наблюдай! – коротко бросил Антон Дрону, а сам устремился к этому небольшому зеленому островку. Когда он пробрался сквозь заросли кустарника к кипарисам, Джин с Шаманом уже успели завязать пленникам глаза и скрутить за спиной руки.
Тряска грузин походила на судорожные подергивания.
Антон огляделся. Со всех сторон подступал густой кустарник. По большому счету надо уходить с этого места. Мало ли. Вдруг эти вояки выполняли роль головного дозора и вскоре здесь появится все подразделение? То, что разнузданы, не соблюдали никакой осторожности, шли толпой, еще ни о чем не говорит. Перед отлетом во Владикавказ, откуда спецназовцы добирались в Южную Осетию уже на машинах, с ними были проведены обязательные в таких случаях инструктажи. Поэтому все имели представление о морально-психологическом состоянии грузинской армии. Несмотря на превосходное западное вооружение и огромные деньги, в основном американских налогоплательщиков, пущенные на подготовку, личный состав вооруженных сил этой республики, который в основной своей массе представляли беднейшие слои населения, не отличался примерным поведением и исполнительностью.
– Дрон, доложи обстановку! – потребовал Антон.
– Без изменений, – ответил майор.
Антон посмотрел на часы. С момента появления грузин прошло больше пятнадцати минут. Во всех армиях мира примерно одни и те же нормативы. Основные силы выдвигаются за подразделением, разведывающим маршрут на удалении зрительной связи. Но никто не предпринимал никаких действий и не выдал своего присутствия. Заметили, как был уничтожен дозор, и сейчас рассредоточиваются, чтобы атаковать? Или просто повернули в сторону? А может, в руки спецназовцев попали обыкновенные дезертиры? Эти вопросы вихрем пронеслись в голове Антона. На них должны были дать ответ пленники.
– Нэ убивай, брат! – вновь завел старую пластинку коротышка. Кожа на его плечах обгорела на солнце и успела кусками облезть.
– Не убью, – честно пообещал Антон.
Он не обманывал. Ведь свидетелей пребывания российского спецназа далеко за пределами границ проведения операции по принуждению к миру устранят Шаман и Джин.
– Кто идет за вами следом? – задал Антон самый волнующий вопрос.
– Никто, – замотал головой грузин. – Мы пять человек шли.
– Фамилия, имя, звание и должность. – Антон толкнул его в щиколотку ногой. Но оба пленника заговорили одновременно, так как им не было понятно, к кому обращаются.
– Взвода связи капрал, – трясущимися губами проговорил коротышка. – Гоги Чехвадзе мое имя.
Не имея возможности видеть и ориентируясь только по голосу, он развернул голову в направлении Антона. Его дружок в это время пытался выговорить, что плохо понимает русский язык, а зовут его Васо.
– Какую имели задачу? – Антон сделал шаг в сторону и замер: огромная оса покружила прямо перед носом и улетела.
– Никакой, – быстро заговорил коротышка. – Мы воевать не хотим. Зачем с русскими воевать? Я фрукты раньше в Россию возил.
– Меня твое прошлое не интересует, – резко перебил его Антон. – Откуда и куда шли? Кто те трое, которые были с оружием?
– Из Гореша к дороге по прямой. Потом в Тбилиси. Хотели на машине, но...
Антон заподозрил, что он врет.
– Вы же почти тридцать с лишним километров прошли вдоль шоссе. Причем, наоборот, постепенно от него удаляясь! Может, вы дезертиры?
Пленник замялся. Конечно, это могло быть связано с тем, что он сразу не понял вопроса, либо ему было стыдно признавать этот факт. Но не исключено, что он попросту что-то недоговаривает.
– Да, – наконец подтвердил он и выразительно кивнул, при этом слегка ударился затылком о ствол кипариса. Лицо исказила гримаса боли.
– Врешь! – сквозь зубы процедил Антон и наклонился к нему, уперев руку в колено.
Гоги отпрянул и съежился. Он почувствовал это.
– Нэт! Мамой клянусь! Правда не знаю! Майор сказал, и мы пошел.
– Кто среди вас был самый старший?
– Вы его убил, – почти простонал грузин. Можно было подумать, будто он говорил о близком родственнике.
– Как он выглядел? – продолжал Антон.
– У него на губа шрам. – Пленник приуныл.
– Кроме оружия, он что-нибудь нес?
– Нэ знаю...
Антон многозначительно посмотрел на Джина. Тот едва заметно кивнул, догадавшись, что от него требуется, и тронул за локоть Шамана:
– Прикроешь.
Вскоре в руках у Антона оказалась карта, разрисованная значками по образцу НАТО, на которой были изображены исходные районы, маршруты выдвижения, позиции артиллерийских подразделений и мотопехотных батальонов грузинской армии до начала агрессии. Обычной шариковой ручкой красного цвета были обозначены посты российских миротворцев, осетинской милиции и отрядов самообороны.
– Это что же за птицу мы угрохали, если у него такие подробности на карте? – задумчиво произнес Антон и поднял взгляд на Джина. Тот еще тяжело дышал. Чеченец, пригибаясь, бежал к трупам грузинских военных и так же возвращался.
– Знаки различия отсутствуют. – Джин виновато опустил взгляд в землю, словно в этом была его вина. – Документов тоже нет...
– Кого провожали? – Антон двинул по щиколотке коротышку. – И что это за обозначения в районе Квемо-Бошури?