Недосягаемые

– Ты меня не так поняла, – он уселся на край дивана. – Я хочу временно пожить в другом городе.
– Чего это так сразу? – удивилась Марина. – И что за город? Не Париж, случайно?
– Хороший, – уклончиво ответил он. – И не издевайся.
– Нет, вот так сразу я не могу, – покачала она головой. – Как я брошу работу? С трудом устроилась. А квартира? Я же ее снимаю.
– Я оплачу на год вперед, и она останется за тобой, – заверил он. – О работе можешь не думать, это сейчас неважно.
– Погоди, – она затрясла головой и предостерегающе выставила перед собой руку: – А кто, по-твоему, будет поливать цветы?
– Можно договориться с соседями. – Он даже удивился ее аргументу.
– Не пойдет, – по складам проговорила Марина и неожиданно уставилась на его ноги.
Он проследил за ее взглядом и смутился. Пока он объяснялся с Мариной, заляпал грязью весь пол в прихожей.
– Извини…
– Я тут с утра корячусь, убираю, – она закатила глаза под потолок.
– Я сам уберу, – заверил он, поднимаясь.
Ломая голову над тем, как быть, вернулся в коридор, разулся, надел тапочки. Ехать без Марины он не хотел. Тем временем она прошла на кухню.
– Есть будешь?
– Не откажусь. – Он отправился мыть руки.
Когда Вандал вошел на кухню, на столе уже стояла тарелка борща и салат. Он потер руки и плюхнулся на табурет. Она села напротив и подперла кулачком щеку.
– А ты почему не ешь? – насторожился он.
– Не хочу, – она пожала плечиками. – Пока готовила, напробовалась.
– Значит, мне объедки достались, – пошутил он.
– Ты так толком и не объяснил, почему хочешь уехать.
– Просто устал. – Он наклонил тарелку, дохлебал борщ, отодвинул ее от себя, взял чашку с чаем.
– Ты никогда не говорил мне, где работаешь, – Марина вздохнула. – Может, у тебя есть семья?
Он чуть не поперхнулся.
– С чего ты взяла?
– Но я ничего о тебе не знаю… – Она положила локти на стол и слегка наклонилась вперед. – Когда мы встретились первый раз, я думала, это на одну ночь. Потом все повторилось. Прошло еще немного времени, и ты приехал с вещами. Но твои странные исчезновения, которые могут растянуться на месяц, и неопределенность в наших отношениях меня напрягают. Кто я в твоей жизни? Игрушка или гражданская жена?
– Любимая женщина. – Он поставил на стол чашку. – Давай уедем?
– Скажи, ты бандит? – ошарашила она.
– Хорошо, что я уже выпил чай, – Вандал улыбнулся. – А так бы наверняка захлебнулся.
– Странный ты… – Она встала, забрала тарелки, поставила в раковину. – Сам вынудил.
– Ничего странного нет. – Вандал взял со стола крошку и стал мять пальцами. – Работаю я обыкновенным телохранителем у очень серьезного человека, а среди людей нашего круга не принято говорить о работе дома.
– Значит, я была права, – упавшим голосом произнесла Марина. – Ты бандит.
– Почему так категорично?
Вандал разозлился. Но не на Марину, а на себя. Давно пора было придумать достойную легенду. Ведь нетрудно догадаться, что такой разговор рано или поздно случится. В его жизни и раньше были женщины. Он не дистанцировался, подобно киношным героям, от мирских благ. Но специфика работы не позволяла с этим перебарщивать. С каждой из своих спутниц он жил подолгу. Частая смена партнерш вела к тому, что увеличивался круг людей, которые его знали. Мало ли что может произойти в дальнейшем? Вдруг что-то не заладится, и результатом выполнения очередного заказа станет его фоторобот или, того хуже, тот же снимок, сделанный с камеры наружного наблюдения? Конечно, все женщины знали его под вымышленными именами, не имели понятия о прошлом, друзьях, знакомых; ничего не знали, куда он уходил по утрам, где бывал. Он во всем, даже в житейских мелочах, старался быть осторожен. Встреча с Мариной заставила задуматься о будущем. Вандал знал, что это опасно. В его положении любимая женщина – это самое уязвимое место. Но уже поздно было что-то менять.
Поразмыслив, Вандал неожиданно изменил свое решение уезжать и упрекнул себя за излишнюю суету. Найти его в многомиллионном городе практически невозможно. Никто из людей Турло понятия не имеет о его личной жизни. Конечно, определенные меры предосторожности соблюдать придется. Как минимум месяц нужно посидеть дома. Немного поработать над имиджем и внешностью. Сменить привычный стиль одежды, возможно, отпустить усы; в конце концов, отрастить волосы. Фокус был в том, что никто из тех людей, с кем он на протяжении многих лет работал, не знал даже, какого они у него цвета. На худой конец, у Вандала были отложены деньги и на пластическую операцию. Но он надеялся, что до этого дело не дойдет.
Марина закончила убирать со стола, закрыла воду, вытерла руки и подошла к нему.
– Обиделся?
Он взял ее за кончики пальцев и посмотрел снизу вверх:
– Разве можно на тебя обидеться?
– Значит, мне собираться?
– Нет, я передумал. – Он встал, обнял ее за талию и притянул к себе.
Она запрокинула назад голову и томно прикрыла глаза. Вандал припал к ее белой шее с нежно-голубой веной под кожей и, захлебываясь ароматом женского тела, стал целовать. Постепенно добрался до ямочки между ключицами. Марина застонала. Вандал словно оторвался от земли и поднялся над этим серым и унылым миром. Их закружил вихрь страсти и эмоций. Ему казалось, что они отделились от тел и смешались подобно двум потокам воздуха. Он стянул с Марины через голову футболку и зарычал. Она торопливо расстегивала на нем рубашку. Покрывая ее тело поцелуями, он спускался все ниже и ниже, пока не устоял и не рухнул на колени. Уткнувшись губами в плоский животик, потянул вниз штаны. Она помогла ему, оставшись в одних синих трусиках. Вандал обхватил ее за бедра и резко поднял вверх. Раз! И вот уже Марина сидит на столе. Он взял ее шею руками и стал большими пальцами гладить подбородок. Неожиданно перед глазами всплыли «БМВ» с разбрызганными по салону ошметками мозгового вещества и крови, умоляющий оставить жизнь парень, которому удалось открыть дверь. Вандал притянул к себе голову девушки, ощущая своими ладонями хрупкую шею. Сердце тревожно застучало, дыхание перехватило. По внутренностям пробежала странная судорога.
«А ведь стоит мне слегка тряхнуть ее, приложить минимум усилий – и все! Конец! – мелькнула мысль, от которой по спине прошел холод. – Она окажется там, куда я отправил уже десятки людей, в бездне без времени и света».
Желание раствориться в ней перешло в странную слепую ярость. Он уткнулся носом в ее волосы, пытаясь подавить в себе желание начать рвать и кусать это упругое и такое желанное тело. Стиснул зубы. Его стала бить нервная дрожь. Возможно, Марина принимала это его состояние за безудержное желание. Он зажмурился, пытаясь успокоиться. Однако рука непроизвольно спустилась по бархатистой коже вниз, к трусикам. Вот уже большой палец под резинкой. Он ухватился за нее, сжал в кулак и с силой рванул. Раздался треск рвущейся материи.
– Ах! – вскрикнула она и больно толкнула его кулачками в грудь. Но это только сильней завело Вандала. Он сгреб ее в охапку и понес в спальню.
– Что ты делаешь? – испуганно залепетала она, обхватив его голову руками и прижав к себе. Вандал уткнулся лицом в грудь Марины. Упругий сосок скользнул по губам и попал в рот. Не в силах больше удержать животную страсть, он сжал его зубами. Раздался едва слышный хруст, а во рту появился привкус крови. Ее крови!
– Мама! – кричала Марина. – Отпусти! Что ты делаешь?!
Ее кулачки стучали по его голове, лицу и плечам. Она с неистовством била его ногами. Споткнувшись о ковер, он полетел на пол. В последний момент Вандал отпустил Марину. Раздался грохот. Испугавшись, что раздавит ее собой, он приземлился на руки и тут же свалился на бок. Какое-то время Вандал лежал, испуганно глядя в потолок и прислушиваясь к себе. «Что это было? – стучало в голове. – Я схожу с ума? Скорее, давно сошел, просто не замечал».
Неожиданно его словно ударило током.
– Марина!
Он вскочил на четвереньки. Девушка лежала на спине с закрытыми глазами. Волосы разметались по ковру с бордовым узором. С правого соска по боку стекала кровь.