Кит на заклание

Если прежде фортуна была как будто настроена против китихи, то теперь боги явно переметнулись на нашу сторону. Причина такого поворота событий явилась для нас с Клэр полной неожиданностью.
Вернувшись в Канаду совсем недавно, мы ничего не знали про многонедельную серию газетных репортажей о стаде белух (сравнительно мелких китообразных из подотряда зубатых), попавших в естественную западню возле поселка Инувик на арктическом побережье Канады, в районе устья реки Маккензи: киты заплыли в длинную и узкую бухту и, когда ударил неожиданно ранний мороз, оказались отрезанными от открытой воды пятьюдесятью милями льдов — а это больше, чем они могут проплыть, не поднимаясь на поверхность. Надо было не дать замерзнуть полынье, в которой всплывали киты, И поначалу стадо из семнадцати голов успешно справлялось с этой задачей; но мороз крепчал, полынья стягивалась, и положение животных стало критическим.
Жители Инувика прониклись сочувствием к попавшим в беду белухам и учредили специальный спасательный комитет. К началу января открытой оставалась лишь полынья длиной двенадцать метров и шириной шесть. Инувикскому комитету доставили самолетом электрические пилы, и с их помощью люди не давали полынье затянуться льдом. Сражение за жизнь стада белух привлекло внимание всей страны.
В то самое воскресенье, когда, пользуясь прекрасной погодой, охотники из Бюржо гоняли по заводи несчастную китиху, на северо-западе поднялась пурга, температура воздуха упала до сорока градусов ниже нуля, и инувикцы не сумели добраться до бухты, пленившей белух. В понедельник, одновременно с моей телеграммой, агентство Кэнэдиен-Пресс в Торонто получило сообщение из Инувика о том, что за ночь полынья замерзла и киты погибли.
Репортажи о печальной развязке инувикской истории и драматической завязке истории в Бюржо легли на редакторские столы и были незамедлительно «увязаны». В понедельник днем телефонные каналы, связывающие Бюржо с внешним миром, уже не справлялись с заказами радиостанций, газет и телеграфных агентств, пытавшихся выяснить подробности событий, о которых так кратко сообщила Канадская радиовещательная корпорация. Девушка-оператор на телефонной станции в Хермитидже совершала героические усилия; я так и не выяснил, как ее звали, но позже, после особенно трудной ночи, вконец измучившись ради Олдриджской китихи, она в нарушение служебных инструкций заговорила со мной и чуть не плача от усталости обещала, что сделает все от нее зависящее для бесперебойной связи, потому что «надо же спасти это несчастное животное».
Из-за переговоров с репортерами я не сумел навестить китиху в понедельник, но Дэнни Грин позвонил мне, чтобы доложить обстановку.
— Плавает как ни в чем не бывало, — сообщил он. — Ведет себя тихо, дышит увереннее, чем вчера. Странные штуки вытворяет второй кит. Все время, пока мы были в заводи, он вертелся возле самой бухты. Ганны говорят, он там днюет и ночует — они его видят каждый раз, как идут через пролив. Мы с констеблем долго следили за обоими китами, и вот что мы заметили: они и всплывают, и погружаются одновременно, хотя расстояние между ними — полмили и друг друга они не видят. Может, это и глупо звучит, но, по-моему, они — супруги и как-то умеют переговариваться. Ты говоришь, тот, который в заводи, — самка? В таком случае, тот, который в бухте, — ее супруг!
Звуки, которые издают мелкие зубатые киты, обследуя окружающее пространство, сейчас изучены уже довольно подробно, однако наука пока почти не занималась тем, как китообразные используют звуковые сигналы для связи друг с другом. Сам факт связи не подлежит сомнению. Некоторым наиболее ортодоксальным специалистам исследования доктора Джона Лилли кажутся недостаточно убедительными, и все же, по-моему, на них можно полагаться.  [14] Доктор Лилли и его сотрудники доказали, что ум дельфинов хотя и непохож на человеческий (что совершенно естественно), но вполне с ним сопоставим. Эти китообразные умеют обмениваться сложной информацией и, как ни одно другое известное нам животное, способны сообщать друг другу также и о сильных эмоциональных ощущениях.
Сегодня мы строим предположения о коммуникативных способностях полосатиков и других крупных китов. А всего двадцать лет назад в науке считалось, что все или почти все усатые киты совершенно немы. За многие века охоты за ними никто, по-видимому, не слышал, чтобы они разговаривали. Но недавно исследователи вооружились чувствительными гидрофонами (созданными для слежения за вражескими подводными лодками) и с удивлением обнаружили, что полосатики — чуть ли не самые «разговорчивые» из всех обитателей планеты. Диапазон, сложность и продолжительность их «высказываний» поставили в тупик тех немногих ученых, кто занимался языком полосатиков: ни смысл, ни назначение издаваемых ими звуков пока не поддаются расшифровке или объяснению. Некоторые из удивительно мелодичных звучаний, издаваемых китами, кажутся музыкой в самом возвышенном смысле этого слова. Другие — чрезвычайно сложные комбинации щелчков и свистов — напоминают скоростные кодированные радиограммы. Нескоро, видно, удастся нам разобраться в этих кодах, — а может быть, и никогда не удастся. Но даже просто послушав записи голоса горбача, например, любой непредвзятый человек наверняка придет к выводу, что полосатики владеют и пользуются средствами связи, совершенству которых можно лишь позавидовать. Нам остается лишь гадать, о чем именно они разговаривают по своим каналам связи. Несомненно одно: кит говорит не потому, что ему нравится себя слушать; для этого он слишком умен.
Голоса китообразных преодолевают огромные расстояния без помощи электронного оборудования. Ведь вода проводит звук несравненно лучше, чем воздух, и даже человек с его сравнительно несовершенным слуховым аппаратом может на расстоянии тридцати пяти миль подслушивать финвалов, переговаривающихся на низких частотах! Есть серьезные основания полагать, что сами киты общаются на расстоянии во много сотен миль, а, по мнению одного моего знакомого специалиста, «высказывания» китов могут транслироваться через весь океан по особым волноводам, пролегающим в толще океанских вод. Люди совсем недавно обнаружили поразительные свойства этих волноводов, и, поскольку их используют для военных целей, широкой публике о них мало что известно. Но киты, по убеждению моего знакомого (иногда выполняющего заказы для военно-морского флота США), знают об этих глобальных каналах связи и, возможно, пользуются ими для «междугородних» переговоров, причем совершенно бесплатно.
Когда во вторник утром, не побоявшись снеговых шквалов, я бежал от спущенного мною с цепи журналистского чудища к милому и тихому чудищу Олдриджскому, Опекун (так мы нарекли второго кита) был на своем посту. Меня привез Оуни, и, еще не дойдя до бухты, мы увидели взлетевший высоко к сумрачному небу столб водяной пыли — фонтан верного Опекуна.
Мы заглушили мотор, и в наступившей тишине лодка стала по инерции приближаться к киту, который вел себя очень странно. Он был почти в самой бухте и быстро носился по кругу диаметром не больше двухсот метров, всплывая, чтобы набрать воздуха, через одну-две минуты. На нас он не обратил никакого внимания и продолжал по-прежнему ненадолго всплывать, даже когда наша лодка была от него на расстоянии каких-нибудь пятнадцати метров. Тут-то я и услышал опять тот гул, который в свое время счел голосом финвала. На сей раз у меня не было никаких сомнений относительно его источника.
Как и в первый раз, мы не услышали, а скорее почувствовали низкий дрожащий звук — нечто вроде басовой органной ноты, донесшейся откуда-то издалека, сквозь туманный воздух. Звук этот вызывал душевное волнение, он был чужд нашему миру и казался явлением почти сверхъестественным.
Надеясь, что он повторится, мы с Оуни молча сидели в лодке, пока ее не отнесло далеко за пределы бухты. Но Опекун нырнул и больше голоса не подавал. Я попросил Оуни завести мотор, и мы двинулись в пролив.