Пропавшая экспедиция (СИ)
- Так вы намекаете, будто я покушаюсь на ваши карманы, сэр?! - спросил сэр Перси хрипло.
- А чем еще вы здесь занимаетесь, любопытно знать?! - крикнул профессор Чванс и вскарабкался на стул, сконцентрировав внимание аудитории на себе. Полковник перевел на него мутный от ярости взгляд.
- Чванс, я попросил бы вас выбирать выражения! - процедил он замогильным голосом. - Уверяю вас, это для вашего же блага...
- А я попросил бы вас прекратить валять дурака! - прокричал Чванс, в то время как его щеки запылали огнем. - Здесь не те люди собрались, чтобы морочить им головы!
- Морочить головы?! - повторил сэр Перси, в свою очередь багровея. - Да на кой черт мне это сдалось, Чванс?!
- Вам лучше знать, на кой! - парировал Чванс со своего стула, театрально вскинув холеные руки к потолку. - Это ведь вы, а не я, организовали бездарную экспедицию, окончившуюся полным провалом и гибелью людей, которые вам доверились, не понимая, что идут на верную смерть! Это вас, полковник, со дня на день объявят банкротом, поскольку вы самонадеянно профукали все свои сбережения, вдобавок, влезли в долги! Это ведь ваше имущество, сэр, днями опишут и пустят с молотка судебные приставы! Немудрено, что, очутившись в столь незавидном положении, вы отважились пуститься во все тяжкие. Заявились сюда и битый час травите баланду, в надежде разжиться новыми инвестициями! Да с чего вы взяли, будто мы поверим во вздор, который вы тут несете?! Здесь серьезное научное собрание, а не балаган, так что, держите карман шире!
- Сэр, вы, надеюсь, понимаете, что оскорбляете меня?! - прогремел Офсет, делая шаг вперед.
- Ничего подобного! - раздувая щеки, крикнул в ответ профессор Чванс. - Вы сами себя оскорбляете, любезный! А я всего лишь констатирую факт, состоящий в том, что вы враль и болтун! Я всегда подозревал это, а теперь вы собственноручно расписались в своем фанфаронстве!
- Это не сойдет вам с рук, сэр! - выкрикнул полковник, спрыгивая с кафедры. На его перекошенное от гнева лицо было страшно смотреть.
- Помогите! - завопил Чванс, почувствовав, что сейчас его будут бить. - Не тронь меня, ты, лгун и фарисей!!!
- Позор!!! - скандировали со всех сторон. Председательствующий неистово замолотил по столу молотком, призывая к спокойствию, но было поздно. Прения между сторонами достигли такого накала, когда хорошая потасовка становится практически неизбежной. Доказать свою правоту с помощью кулаков нельзя, это аксиома, известная каждому. Зато можно принудить оппонентов к молчанию, по крайней мере, хотя бы на время. Видимо, именно такого рода соображениями руководствовался сэр Перси, наступая на Чванса, замершего на стуле, как кролик при виде анаконды. Но, ему не было суждено получить заслуженную взбучку. По воздуху со свистом пролетел первый стул, поразив полковника Офсета в плечо. Зарычав чисто по-звериному, сэр Перси отшатнулся, схватившись за пострадавшее место. В следующую секунду к нему метнулись несколько человек из группы поддержки, сколоченной предусмотрительным Чвансом загодя, на случай, если дискуссия выплеснется за толерантные берега. Кто-то из ассистентов профессора попытался заломить сэру Перси руку, за что тотчас поплатился, сраженный коротким апперкотом. Его товарищ, метя полковнику в скулу, промахнулся, попав по чугунному затылку, схлопотал прямой в подбородок и, даже не ойкнув, растянулся на полу. Следующий неприятель был сражен молниеносным хуком в челюсть. Остальные попятились в сильнейшем замешательстве, сообразив, что связались не с тем джентльменом. Откуда же им было знать, что, в лице сэра Перси, они заполучили в противники многократного чемпиона по боксу среди солдат и офицеров Североафриканского, Ее Величества королевы Виктории, экспедиционного корпуса, с легкостью укладывавшего на ринг и куда более искушенных бойцов. Расшвыряв ассистентов с аспирантами, как котят, сэр Перси порывисто оглянулся, отыскивая в мигом образовавшейся толчее профессора Чванса, но профессора уже и след простыл, он ретировался из зала по-пластунски, проявив необычайную для своей рыхлой комплекции прыть. На этом инцидент был бы наверняка исчерпан, если бы не трое приятелей профессора Голденвысера, в запальчивости кинувшихся на победителя с кулаками. Им посчастливилось сбить полковника с ног, после чего борьба перешла в партер. Сверху повалилось еще несколько человек, кажется, из студентов. В итоге, образовалась куча мала, которую довелось растаскивать подоспевшим к месту происшествия полицейским.
***
Надо сказать, безобразная сцена в стенах в стенах Британского музея естествознания на Cromwell Road, участником которой, вследствие своей легендарной несдержанности, стал отставной полковник Перси Офсет, не изменила его нрав в лучшую сторону, вдобавок, еще и усугубив и без того незавидное материальное положение путешественника. Выпущенный из камеры под внесенный анонимным доброхотом залог, клеветники шептались, на выручку незадачливому первопроходцу пришла очарованная им Сара Болл, сэр Перси тотчас, снова едва не угодил в тюрьму. На этот раз, по милости преследовавших его кредиторов. Как и предрекал профессор Чванс, окончательно отверженному научным сообществом и подвергшемуся жестокому шельмованию в академической прессе сэру Перси всерьез грозила долговая яма. Оказалось, еще в 1902-м году, незадолго до своего отъезда в Бразилию, он занял крупную сумму у ростовщиков из Сити, наплевав на шальные проценты, затребованные с него ушлыми финансистами. Вне сомнений, щедрого гонорара от Бразильского правительства, выплаченного сэру Перси за два года каторжных трудов, когда он составлял карту бразильско-боливийской границы, хватило бы с лихвой, чтобы погасить долги. Если бы только сэр Перси не истратил его на поиски загадочной Колыбели Всего в среднем течении реки Маморе. В результате, затыкать понаделанные им же бреши стало нечем, и сэр Перси пошел ко дну, как храбрый крейсер, гибнущий в неравном бою, с гордо развевающимися вымпелами на реях. И, маяться бы ему на нарах, если бы не неожиданное вмешательство Судьбы. Провидения, которое никогда не оставляло его, как он сам периодически хвастал. Скандал, центральной фигурой которого на свою беду стал полковник Офсет, привлек внимание Поля Шпильмана, того самого импульсивного внука знаменитого археолога-любителя Генриха Шпильмана, о котором столь презрительно отозвался профессор Чванс, когда спровоцировал ставший для сэра Перси роковым диалог об Атлантиде. Недаром говорят, нет худа без добра. Ибо описанная Платоном Атлантида, над которой потешался чванливый британский профессор, в представлении Шпильмана не просто была. Она, если хотите, была для него чем-то вроде религии. Величественной прародиной человеческой цивилизации, откуда взяли начало и Древний Египет, и Шумер. Олимпом, где, как верили античные эллины, проживали бессмертные олимпийцы. И еще Асгардом, устремленной в Будущее твердыней асов, взирающих свысока на человеческий Мидгард, где, будто муравьи, копошатся людишки, создающие Настоящее своей бестолковой возней и с ужасом озирающиеся на Хельхейм, наступающую им на пятки обитель мертвых. Из чего, кстати, становится ясно, что Поль Шпильман полагал, будто Атлантида, очутившаяся на океанском дне в результате чудовищного природного катаклизма, не исчезла насовсем. Часть атлантов, оказавшись разбросанными по всему миру, передали крупицы накопленных знаний дикарям, став их учителями и, таким образом, подтолкнув прогресс человечества в его колыбелях. Другая же часть удалилась в оборудованные в неприступных районах убежища, откуда, не вмешиваясь напрямую в мирские дела, внимательно следила за демонстрируемыми Homo sapiens успехами.
Естественно, научное сообщество не воспринимало смелые гипотезы месье Шпильмана всерьез, полагая издававшиеся им монографии наукообразным бредом, годным лишь в макулатуру, а их автора - либо безответственным фантазером, либо, хуже того, прагматичным и расчетливым дельцом, умышленно разжигающим нездоровый ажиотаж вокруг легендарного континента с целью обогащения. Следует отметить, что месье Шпильмана нисколько не смущал этот факт, по крайней мере, он этого никак не показывал. Более того. Чем больше в месье Шпильмана летело критических стрел, посланных из высоких академических кабинетов, тем крепче становилась его уверенность в том, что он - на верном пути. Ведь его знаменитого деда, Генриха Шпильмана, заносчивые профессора с академиками тоже не ставили ни в грош, что нисколько не помешало ему откопать Трою, сделав одно из самых громких археологических открытий нашего времени.