Анафема
Комната мгновенно наполнилась людьми. Бородатый крепыш в стилизованной под камуфляж незнакомой форме в долю секунды вырвал у Легостаева плеть, завернул руку за спину, заставив согнуться от боли. Сказал:
— Стоять, сука. Стоять и бояться.
Из-за двери то и дело доносились голоса: «Анафема! Всем оставаться на своих местах!», «Анафема! Спокойно, вы под нашей защитой», а то и просто: «Стоять! Анафема!».
Невысокий мужчина с неприметным лицом снял потертую кожаную куртку и набросил ее на исхлестанные Женины плечи. Потом окинул комнату презрительным взглядом и с нескрываемым отвращением произнес:
— Не двигаться, Легостаев. Вы в нашей юрисдикции. Я — старший контроллер Анафемы Артем Чернышев.
В наступившей тишине последний стон Жени показался особенно громким. Вид ее был страшен — в кровь искусанные губы, залитое потом лицо, жутко вспухшие полосы на гладкой белой коже. Девушка попыталась взглянуть на неожиданных гостей, подняла голову… и потеряла сознание.
2003 год. Из дневника Марины Астаховой
…14 Ма я.
Весна. Хочу влюбиться. Вот прямо сейчас — взять и влюбиться! Чтоб Никита не слишком расслаблялся. А то он все думает, что я по нему сохну. Да нужен он мне! Тьфу! Вот еще… Договорились же тогда обо всем. Решили, что оба свободны, можем делать, что хотим.
Или, как я теперь понимаю, он может делать, что хочет, а я — сохнуть по нему.
Разбежался.
Ладно, дома допишу, ИМР скоро. Скучища, да еще на две пары.
Проклятье!
Забыла дома тетрадку по ИМР. Придется в дневнике писать. Прости, дневничок, ты многое от меня вытерпел, потерпи, пожалуйста, и это. Вот сейчас Циклоп придет, ручаюсь, ТАКОГО я в дневник никогда не писала.
Забавно, Никита один сел. Клеился к Лерке, клеился — и на тебе. Интересно, она его отшила, что ли? Хотя какое мне дело? Он теперь свободный, пусть делает, что хочет.
Ну, все-таки интересно.
И Лерка какая-то странная сегодня. Тряпки напялила отпадные, но не накрасилась. Сидит мымра мымрой. Я и то красивее.
(Стилизованная львица с бантиком и сердечком в лапках.)
ЭТО Я!
Может, случилось чего. Лерка, говорят, разборчивая. Дала Никите по морде и все дела. Это я, дура, слушала его, развесив уши. И млела.
А он наверняка ей то же самое плел: устал от траха без любви, хочу, чтобы чувства были, чтобы не как обычно— «сунул, вынул и бежать» (зачеркнуто) «пое…» (жирно зачёркнуто, конец слова замазан) потрахались на раз, и все. Хочу, как у людей — по-настоящему. .
Лерка хоть и блатная, но не дебилка же (два последних слова обведены кружком, на них указывает стрелочка).
А САМА?
(Почерк становится ровным, разборчивым.)
ИСТОРИЯ МИРОВЫХ РЕЛИГИЙ
Лекция 29
Ведущий — проф. Бердан
Нет, лучше так:
Ведущий— проф. Циклоп :)
В конце восьмидесятых, когда наметился крах коммунизма, в том числе и как общегосударственной религии, российский народ оказался перед некоей идеологической пустотой. Стало не во что верить. Сначала возникшую пустоту люди стремились заполнить традиционным для России православием.
Ага, помню, как все в церкви ломанулись. Маманя моя в первых рядах. Хотя если б не та тетка шизанутая, неизвестно еще, как дело повернулось.
В начале девяностых годов волна окрещенных окрепла, превратившись в поток, стало неожиданно модным быть православным. Соответствующие цифры приведены в моей брошюре «Посткоммунистические религии: первая волна». Желающие могут ознакомиться.
Циклоп в своем репертуаре. Понимай так: желающие могут прикупить книжку. Ищи ее теперь, небось давно уже в макулатуру выкинули. Придется, блин. Говорят, на экзаменах он очень любит, когда его «труды» цитируешь. Сразу покупается, млеет и рисует пятерки пачками.
Церковные иерархи потирали руки и приготовились заслуженно почивать на лаврах. Почти никто из высшего православного духовенства и пальцем не пошевелил для того, чтобы хоть как-то позаботиться о миссионерстве, о пропаганде религии, выражаясь сегодняшним языком. Никто не обеспокоился даже тогда, когда волна нововерующих стала спадать, пока не уменьшилась, наконец, до жиденького ручейка.
А ведь все объяснялось просто. Коммунистическая идеология прочно засела в головах у граждан бывшего СССР, заменив к середине двадцатых годов православную веру. «Пролетарские» ценности стараниями того же Сталина, к сожалению, не исчезли совсем, а трансформировались в род «коммунистической» псевдорелигии, со всеми полагающимися ей атрибутами, довольно неуклюже маскирующимися под традиционные православные догматы: троицей «богов» (Маркс — «отец», Энгельс — «дух святой», Ленин — «сын», воплотивший всю полноту «отца» в практическую идеологическую «телесность»), «святыми мощами», своими «угодниками и мучениками», «крестными ходами» и так далее…
Именно поэтому коммунисты с такой яростью боролись с духовенством, храмами, религиозными святынями. Появившиеся на рубеже двадцатых-тридцатых годов — как промежуточный вариант — многочисленные реформированные и «красные» церкви тоже попали в число врагов. Новой идеологии не нужны были союзники: ни вынужденные, ни сознательные — никакие! Только полная и окончательная победа.
Новые власти тогда сработали очень четко, заменив православные праздники многочисленными Днями Труда, Взятия Бастилии, Первомаями, лики святых — Бородатой Троицей. Роль великомучеников сыграли убитые коммунисты-иностранцы, деятели Интернационала, полководцы Гражданской войны (Роза Люксембург, Карл Либкнехт, лейтенант Шмидт, Чапаев, 26 Бакинских комиссаров). Нетленные мощи тоже получили свое воплощение в коммунистической религии — забальзамированное тело первого вождя.
Во наперечислял! Все и не упомнишь. Ну, ладно, в брошюрке той наверняка есть.
Сомневающихся и недовольных быстро ликвидировали. В свое время так же, кстати, поступали и русские князья, огнем и мечом заменявшие традиционное язычество на греческую веру. Но тогда христианство было еще молодо, и не стеснялось в средствах для расширения паствы и защиты «своего рабочего» пространства. С тех пор православие обрело терпимость (даже староверы вошли в Русскую православную церковь на правах автокефальности), да и не оказалось на рубеже эпох во главе церкви людей, подобных Никону или Сергию Радонежскому.
Люди в массе своей никогда бы не пошли в православие просто так. Изначально неверующие россияне — или, точнее, бывшие граждане СССР — привыкли, чтобы их агитировали, зазывали, агрессивно, с напором, часто с угрозами, чтобы каждого отдельно приглашали вступить в партию, комсомол, наконец.
Поэтому середина и конец девяностых в России отмечены бурным расцветом всяческих нетрадиционных религий и сект. Адвентисты, кришнаиты, муниты, мормоны, свидетели Иеговы, «Белое братство», Секо Асахара и все прочие плодились на многовековой православной вотчине, как грибы после дождя. Сила новоявленных религий была в миссионерстве. Адепты проповедовали на улицах, чуть ли не за руку тащили людей на свои обряды и заседания, привлекали необычной одеждой, красивыми лозунгами, а то и хорошо продуманными ходами.
Например, кришнаиты на каждом углу заявляли о своем пацифизме, что, естественно, привлекало внимание молодых парней призывного возраста, которым никак не хотелось идти в стремительно деградирующую Российскую армию.
Сегодня мы рассмотрим примеры некоторых наиболее многочисленных сект, активно действующих на территории современной России.
Первый пример — секта «свидетелей Иеговы», или, по изначальному названию, «Общество Сторожевой башни». Общество основано в 1884 году владельцем галантерейных магазинов Чарлзом Тейзом Расселом (США). Еще в юности Рассел увлекся учением о скором конце света адвентистов седьмого дня, которые первоначально назначили Второе Пришествие на 22 октября 1874 года.