Я сижу на берегу

– А ты, как идиот, прибежал малышей укладывать. Хор мой закрываешь. Они только-только «до» освоили. И первую строчку Гимна. А у меня по плану еще «Интернационал» был. И вообще, ты дежурный или я? С какой стати ты тут командуешь?
Серега злится. Все было так хорошо! Но Миша прав. Хочется посмотреть весь чемпионат, а не только первый матч.
Миша говорит очень тихо.
– Учитель физкультуры пришел?
– Нет. Он уйдет с дежурства. Вернется после футбола.
– А я ее учителем испугал. Теперь она второй матч ни за что не разрешит. И все из-за тебя. Тебе футбол пообещали, ты и рад стараться. Теперь будешь всю неделю за ней тапочки носить.
Про тапочки – это оскорбление. Любой другой за такие слова давно получил бы по морде. Любой другой, но не Миша.
Серега потихоньку начинает злиться. Серега не понимает.
– Но она же разрешила. Все в порядке.
– А почему она разрешила?
– Ты попросил.
Миша делает вид, что сердится. Миша поднимает голову. Смотрит спокойно на Серегу.
– Я попросил? Не было такого. Я никогда никого ни о чем не прошу. Я заставляю или убеждаю. Просить бессмысленно. Ее все просили. А результат? Ноль. Попросил.
Миша сокрушенно качает головой.
– Короче, иди смотри свой футбол, но второй раз я с тетей Клавой договариваться не буду. Ты все испортил.
Серега не верит Мише. Серега знает Мишу очень хорошо.
– Ладно, хватит. Не умничай. Говори, что делать, – я сделаю.
Миша расстроенно смотрит на хор. Малыши сидят на подушках. Никто и не думал ложиться.
– Нет, ты пойми тетю Клаву правильно, Серега. Вот ты укладываешь малышей спать, потом прихожу я, стараюсь, опять их укладываю спать, потом опять приходишь ты. Что получается? Получается, ты главный, а я так, случайный человек. И петь они не поют, и тетю Клаву слушаются. Плохо. Выходит, никакой я не дежурный. Второй раз тетя Клава со мной разговаривать не станет. И в карнавал не поверит.
– Какой еще карнавал?
– Обыкновенный, с хлопушками, как в Бразилии. Я ей обещал, что если она футбол смотреть не разрешит, мы карнавал устроим От твоего имени обещал.
– Правильно, давно пора, – соглашается Серега, – дверь ей подпереть и дыма напустить через замочную скважину. Такой карнавал получится!
– Если выживет – пятнадцать суток, если задохнется – пятнадцать лет. Лучше уж крокодилам ее скормить.
Миша не улыбается, Миша серьезен как никогда.
– Серега. Ты в тюрьму сильно хочешь? Я тебе про праздник рассказываю, радость. Хлопушки, серпантин, конфетти. Неужели так трудно понять? Кто дежурный, я или ты?
– Ты. Но я на самом деле ничего не понимаю. Чего ты от меня хочешь?
– Чтобы они запели.
– Делов-то? Сейчас запоют как миленькие.
Серега берет из рук Миши книжку.
– Что тут у тебя? Гимн Советского Союза. Ерунда какая, они ж маленькие.
Откладывает книгу в сторону, уверенно оглядывает хор.
– Сейчас все у меня запоют. Петь будете про елочку. Кто будет петь тихо, получит в лоб. Всем понятно?
– Погоди, Серега. – Миша все еще серьезен. – Выкати меня из комнаты.
Серега осторожно выкатывает Мишину тележку из комнаты в коридор. В коридоре Миша очень тихо шепчет:
– Про елочку ты хорошо придумал, я бы ни за что не догадался. Сейчас не Новый год, конечно, но нам ведь главное, чтобы они пели, правда?
– Правда, – соглашается Серега и улыбается. Серега не умеет долго грустить.
– Ты, конечно, теперь дежурный, но у меня маленький совет. Можно сказать, просьба.
– Давай.
– Когда вы будете петь, и зайдет тетя Клава, все должны хором сказать: «Спокойной ночи, тетя Клава!»
– Сделаем! – Серега счастлив, Серега наконец все понял.
Миша тихо сидит в коридоре, малыши громко поют про елочку, потом про зайчика. После зайчика поют про Снегурочку и Деда Мороза. Из комнаты персонала выходит тетя Клава. Не обращая никакого внимания на Мишу, она быстро вваливается в комнату к малышам и начинает орать. Орет тетя Клава громко, но ее крик прерывает нестройное приветствие. Малыши хором желают ей спокойной ночи.
Из комнаты малышей тетя Клава выходит медленно. Замечает Мишу в коридоре.
– Сволочь, скотина, это все ты, ты у них главный, – повторяет тетя Клава упорно. На Мишу она старается не смотреть.
Но Миша совсем не обижается на ее слова. Миша – послушный мальчик.
– Тетя Клава, – робко просит Миша, – уложите меня спать, пожалуйста.
Миша смотрит на тетю Клаву наивным взглядом, Миша просит тетю Клаву очень вежливо.
– Пусть Федя тебя укладывает, нужен ты мне больно, – грубо прерывает Мишу тетя Клава и пытается пройти мимо Миши.
– Федя спит, Феде нельзя футбол смотреть. Сегодня вы меня уложите. Ну один разочек, ну пожалуйста.
Тетя Клава долго разглядывает Мишу. Она как будто не узнает его. Потом машет рукой в воздухе, крестится и мрачно нагибается за веревкой, привязанной к Мишиной тележке.
Тележку тетя Клава тянет быстро, рывками. Миша не падает. Если он упадет, тете Клаве придется его поднимать. Мише все равно – падать так падать. Когда Миша падает, он не плачет, когда радуется – не смеется. Миша – серьезный мальчик.
Тетя Клава закатывает Мишу в спальню, перекладывает его легкое тело на кровать. Миша просит принести горшок. Просьба о горшке – наглость. Просить принести горшок тетю Клаву глупо. Глупо и бесполезно. Но на этот раз она сдается. Тетя Клава молча приносит Мише горшок и также молча уходит. Она еще не придумала, как отомстить Мише, она медленно думает.
Весь вечер тетя Клава ходит по коридору, неразборчиво бурчит себе под нос. Весь вечер, пока старшеклассники смотрят футбол, тетя Клава недовольна. Она просит сделать телевизор потише, потом еще потише. Парни почти выключают звук телевизора, но продолжают смотреть. Футбол можно смотреть и без звука. Главное не пропустить гол. Но гол пропустить невозможно. Серега, который сидит почти перед самым телевизором, аккуратно объявляет шепотом голы. Никто не кричит не радуется. Футбол – серьезное дело.
Несколько раз тетя Клава порывается подойти к розетке. Она хотела бы выключить телевизор за несколько минут до окончания матча. Но у нее ничего не выходит. Каждый раз при приближении тети Клавы Серега как бы нечаянно перекатывается на тележке между розеткой и телевизором. Тетя Клава могла бы попробовать отодвинуть Серегу силой, но она боится. Серега и в обычные дни не очень сдержанный человек, а когда идет футбол, он вспыльчив особенно. Это знают все, это знает и тетя Клава. Наконец тетя Клава уходит к себе в комнату и засыпает. Теперь звук телевизора можно включить почти на полную мощность. Тетя Клава спит крепко.
Футбол заканчивается. Счет не важен. Важно то, что футбол разрешили. Серега выдергивает шнур питания из розетки, все расходятся спать.
В следующее дежурство тетя Клава орет на всех даже громче, чем обычно. На следующее дежурство тетя Клава приносит пачку мятых листков бумаги.
– Все, конец вам всем пришел, – громко повторяет тетя Клава и трясет мятыми бумажками. – Я заявление написала. Все в колонию пойдете. А ты, Сергей, готовься, тебя сразу в тюрьму направят. Ты – совершеннолетний.
Миша с Серегой не идут в этот день на занятия. Они сидят в коридоре перед телевизором. Ждут. Наконец их вызывают в кабинет директора. Директор занят, директору некогда заниматься пустяками. В кабинете директора их принимает завуч, строгая маленькая женщина. Некрасивые, едва заметные очки, седые волосы собраны в строгий пучок.
– Доигрались, – спокойно говорит завуч. – Все, Сергей, похоже, на этот раз тебя придется отчислить из детского дома.
Серега немного боится завуча. Завуча боятся все, все это признают, но только не Серега.
– За что? Мне полгода до аттестата осталось.
– А вот для этого мы сейчас и собрались. Чтобы выяснить, за что конкретно тебя надо лишать аттестата. Признавайся, кто был зачинщиком беспорядков: ты или Миша?
– Я, – быстро вставляет Миша. – Я – зачинщик.
Мише все равно. Мише не нужен аттестат. И из детского дома его не отчислят. После окончания школы Мишу отвезут умирать в дом престарелых. Все это знают, завуч неглупая женщина и понимает, что Миша подставляет себя не из благородства.