Болезнь претендента
Так и добрался Самощенко до столицы, не зная того, что этой ночью, в той самой больнице, из которой был оперативно увезен, скончался один из самых близких и преданных ему людей – Низами Вагифович Ширинбеков.
Глава 13
ЗВЕНЬЯ ОДНОЙ ЦЕПИ
– Тома, тебя, – сказал подошедший к телефону отец.
– Кто? – успела она шепнуть на ходу. Отец недоуменно пожал плечами.
– Здравствуйте, Тамара, – послышался приятный мужской голос. – Это Константин Звонников.
Она не сразу сообразила, что говорит редактор «Красносибирских ведомостей», ведь при знакомстве тот представился только по имени, а догадавшись, обрадовалась.
– Как вы провели время на праздничной церемонии?
– Под опекой Григория Михайловича. Видя, что я никого там не знаю, он не оставил меня без внимания. От него я узнала о вашей беде.
– Беда, – усмехнулся Константин. – Это еще полбеды. Больница не самое опасное место, когда вокруг творится черт-те что и сбоку бантик. Вы знаете про убийство милиционерами офицера в отставке и смерть начальника охраны Самощенко?
– Первый раз слышу.
– Ну вот. Если наша газета не напишет, никто ничего и не знает. Мы же еще сами не до конца во всем разобрались. Поэтому вынуждены молчать. Однако наши журналисты ведут расследование. Похоже, эти мрачные события тесно связаны с предстоящими выборами. Ширинбеков был одним из лидеров «Союза справедливых сил», а погибший на допросе в милиции офицер когда-то служил под его началом, в охранном агентстве. Складывается впечатление, что «Неделимая Россия» опасается набирающих силу «справедливцев» и без устали ставит им палки в колеса. Пока это лишь гипотеза, и тем не менее, Тамара, хочу попросить вас быть предельно осторожной. Для этого и звоню. Меня же поколотили не случайно – дали понять, что недовольны публикацией рейтингов. А вы эти рейтинги составляете, значит, они могут окрыситься и на вас.
– Что для этого нужно делать?
– Не знаю. Посоветуйтесь с вашим директором. Может, не нужно афишировать ваше участие, а делать вид, что анкеты собирают и обрабатывают все сотрудники.
– Тогда другим будет опасно.
– Вряд ли. Всех не тронут.
Тамара разговаривала сдержанно. Не дай бог, родители поймут что-нибудь про опасность. Тут начнется такая паника – житья не будет. Поэтому нужно избежать малейших намеков на это.
– Я могла бы зайти к вам, поговорить подробней.
– Спасибо, но в больницу приходить нецелесообразно. Мой вид кому угодно может испортить настроение. Вот когда выйду, хорошо бы встретиться. Вы же тем временем посоветуйтесь с Безлепкиным.
– Вдруг он предложит отложить эту работу?
– Маловероятно. Насколько я знаю, Сергей Алексеевич человек не робкого десятка. Просто он бывал в аналогичных ситуациях и знает, как следует поступать.
Когда на следующий день Тамара принесла Безлепкину чай, то сказала:
– Сергей Алексеевич, вчера я разговаривала с редактором Звонниковым.
– Разве Костя не в больнице?
– Оттуда и звонил.
– Как он себя чувствует?
– Через день-другой выпишут.
Она передала содержание вчерашнего разговора Безлепкину. Выслушав, тот с наигранным недовольством пробурчал:
– Ишь ты! Сам всегда лезет на рожон, а нам предлагает бояться. Уж Костю учили уму-разуму крепко, в больнице оказывается не впервой.
Он рассказал, что в прошлом году Звонников написал статью о том, как в рамках уголовных дел по фактам коррупции на таможне некоторые сотрудники милиции проводили незаконные изъятия контрабандных товаров, речь шла о мобильных телефонах, а потом отобранное продавали, получая за это бешеные деньги. Константин указал фамилии виновных и их должности. После этой публикации его крепко избили. Когда же лежал в больнице, в его квартиру бросили гранату. С улицы, через окно, разбили стекло.
– Кто-нибудь пострадал?
– Нет, он человек холостой, живет один. Но от этого не легче. У соседей треснули пол и потолок. Что касается опасности публикации рейтингов, которые мы им даем, я это давным-давно понял. Еще до того, как подписывал договор с газетой. Причем недовольные были бы в любом случае, и от каждого можно ожидать гадость – все эти партии одним миром мазаны. Но уж коль скоро договорились – мы обязаны выполнять свою работу. А вот его никто не заставляет публиковать, может спрятать наши рейтинги в сейф. Эти данные – собственность газеты. Однако Костя не такой человек, чтобы кого-то пугаться. И правильно делает! – с неожиданным пафосом воскликнул Безлепкин. – Подумаешь, хозяева выискались! Да кто они такие, чтобы указывать нам!.. – Тут он понизил голос и доверительно произнес: – Только вам, Тамара, по-моему, не следует афишировать свою роль в этой работе. Вы все-таки молодая девушка, вам лучше избегать даже малейшего риска.
– Об этом не беспокойтесь. Есть кому меня защитить.
– Отважный бойфренд?
– Нет. Я имею в виду своего отца. Он капитан первого ранга в отставке. Если меня кто-нибудь пальцем тронет, отец свистнет, и на его зов тут же соберутся бывшие моряки со всего города, служившие вместе с ним. Вы представляете, какую жизнь они устроят моим обидчикам?! В лапшу превратят.
– А вы, оказывается, крутая! – произнес Сергей Алексеевич тоном, в котором одновременно можно было уловить нотки удивления и одобрения.
Тамара не стала опровергать его слова. Иначе нужно будет признаться в том, что ее отец по состоянию здоровья никогда не служил в армии.
Глава 14
ГОВОРЛИВЫЙ ДОКТОР
Из Красносибирска в московскую ЦКБ поступило сообщение – паталогоанатомы установили, что находившийся на юбилее вместе с Самощенко за одним столом руководитель охранного холдинга Ширинбеков скончался от отравления неизвестным ядом. У него был поражен костный мозг. Впервые столкнувшимся с такой разновидностью отравы врачам не удалось подобрать оптимальный способ лечения. Собрались было отправить больного на лечение в Германию, да не успели – так стремительно Низами Вагифовича настигла смерть.
Получив тревожное сообщение, врачи Центральной клинической больницы еще больше интенсифицировали свои усилия, борясь с болезнью Самощенко. Хотя, казалось, и без того они действовали на пределе. Проведенный по их просьбе в лаборатории судебно-медицинской экспертизы Министерства юстиции анализ установил, что в крови красносибирца обнаружен яд из группы пентакарбонилов, а именно пентакарбонил железа, концентрация которого превышает допустимую норму в шесть тысяч раз!
Этот яд оказывает на организм действие, схожее с тем, которое случается при попадании угарного газа, что внесло некоторую сумятицу в действия врачей. Доказать факт отравления практически невозможно. Ведь химический состав крови у отравленных ничем не отличается от случайно надышавшихся угарным газом.
Болезнь настолько обезобразила лицо Евгения Владимировича, что на него было страшно смотреть. Можно без грима показывать в фильме ужасов – зрители попадали бы в обморок. На некогда привлекательном лице с тонкими классическими чертами теперь громоздились крупные волдыри багрово-синего цвета. Они наползали один на другой, словно скопище мерзких жуков с неровными спинами.
Все же мастерство медиков взяло верх. Через неделю интенсивной терапии можно было с уверенностью сказать, что кризис преодолен. Жизнь Самощенко удалось сохранить. Правда, болезнь оставила заметные следы – судя по всему, страшные нарывы на лице удастся ликвидировать не скоро, возможно, придется провести ряд пластических операций. Но это дело десятое, таким фактором можно пренебречь. Когда попавший в шторм корабль тонет, тут уже не думаешь о красоте парусов – знай, руби себе побыстрее, лишь бы остаться на плаву.
Примерно такими словами известил заведующий отделением общей терапии профессор Викентьев находившуюся в Москве Людмилу Сергеевну Самощенко. Она была очень признательна профессору. Если самое страшное осталось позади, значит, остальное со временем тоже встанет на свои места. Попросила не говорить мужу о смерти Ширинбекова.