Путь к счастью

Возможно, это вмешательство в частную жизнь. Определенно ей следует вернуться наверх или хотя бы уйти на кухню и не смотреть на него. Но она не двинулась с места, не могла. Николь подивилась своей реакции.
До сегодняшнего дня она видела полуодетых мужчин множество раз. Невозможно расти в доме, полном старых моряков, даже предельно скромных, и хоть раз не скользнуть взглядом по мужскому интимному месту. Она видела Джона в плавках. Но ни разу ничто не приковывало ее взгляда. Вид Тома Адамса буквально пригвоздил ее к полу.
Она вспомнила, как вчера Лора наводила на него фотоаппарат, чтобы больше не бояться. Сейчас сделать то же самое хотела бы она. Даже в состоянии покоя Том Адамс был напряжен. Даже во сне излучал энергию.
У него широкие плечи и мускулистые руки. Его живот плоский. Хорошо развитая грудь слегка покрыта черными волосками, стрелкой они сбегали к пупку и скрывались под простыней. Ее взгляд последовал за ними. Воображение дорисовало то, чего не видели глаза. Она покраснела и уронила сандалию.
Том что-то проворчал во сне, затем приподнялся. Простыня соскользнула на пол. Он открыл глаза. Николь быстро отвернулась и наклонилась за сандалией.
— П-простите, — пробормотала она. — Я не хотела вас разбудить.
Он прикрылся простыней и нахмурился.
— Который час?
— Шесть.
Он застонал.
— Она всегда так рано встает?
— Она еще не встала. Я… не могла больше спать.
Том приподнялся на локте.
— Что у вас на уме? — спросил он низким, казалось, охрипшим голосом, и Николь инстинктивно отпрянула к лестнице.
— Завтрак? — предложила она.
Он потер лицо.
— Завтрак, — полусонно повторил он. — Отлично. Вы завтракаете, я сплю. — С этими словами он повернулся и затих.
Николь наблюдала за ним, с интересом ожидая, что последует дальше. Но дальше ничего не последовало. Он действительно опять заснул. Она разглядывала его профиль, отмечая, что он и в самом деле напоминает пирата из старой дедушкиной книжки. А она будет походить на дурочку из другой книжки, если сейчас же не уйдет на кухню и не займется завтраком. Может быть, у него найдутся нужные продукты, тогда она сможет приготовить оладьи.
Удивительно, но продукты нашлись. В одном из шкафов была коробка с блинной мукой, а вчера они принесли из ресторана молоко и яйца, поэтому Николь развела тесто. Она как раз закончила жарить, когда на лестнице появилась рыженькая головка.
— Ты здесь! — Девочка радостно улыбалась.
Николь прижала палец к губам, и ребенок с виноватым видом посмотрел в сторону спящего Тома, затем на цыпочках пробрался на кухню, явно боясь потревожить «чудовище».
— Ты есть хочешь? — спросила Николь.
Девочка кивнула.
— Так ты осталась? Я думала, что ты собираешься уйти.
— Я… у меня изменились планы.
— Отлично. — Лора улыбнулась. — Лучше тебе выйти замуж за него, — она кивнула головой через плечо на своего дядю, — чем за Джона.
Николь остолбенела.
— Но я не это имею в виду. Я не собираюсь выходить замуж за твоего дядю! Дело в том, что Джон сейчас в отъезде, поэтому я некоторое время побуду здесь, с вами. Пока твой дядя не подыщет няню.
— Не хочу никого другого, — сказала Лора, и ее нижняя губа оттопырилась.
Николь знала, что в такие моменты никакие доводы не помогут, поэтому просто сказала:
— Иди оденься. И не забудь почистить зубы.
— Я не буду завтракать, пока он здесь.
— Но это его дом, — возразила Николь.
Девочка убежала наверх.
Первая порция оладий была готова. Вкусный запах достиг носа Тома, он сел на софе. Простыня упала, и Николь успела заметить, что на нем все-таки были трусы. Том тер затылок одной рукой и почесывал грудь другой.
— Умеете вы замучить парня, — пробурчал Том, поднимаясь с софы и уходя наверх в ванную комнату.
Вдруг Николь услышала глухой удар, хриплый возглас Тома, вопль Лоры, снова голос Тома, как будто успокаивающий, опять вопли и стук захлопывающейся двери.
— О Господи! — вырвалось у нее. Том уже спускался по лестнице в чистых джинсах и бледно-голубой рубашке. — Что случилось?
Он запустил пальцы в волосы.
— Черт побери, если знаю! Я пошел в спальню за одеждой и старался не шуметь, потому что там темно. Я думал, что Лора еще спит. Но она как раз выходила из ванной, и я наткнулся на нее. Не думаю, что сильно ушиб Лору, но она метнулась, словно испуганный кролик. Хлопнула дверью так, что едва не сломала мне ногу. Она всегда такая?
— Нет, конечно нет, — сказала Николь и поправилась: — Ну, иногда.
— Отлично. — Том взял тарелку с только что испеченными оладьями, которую ему протянула Николь, и полил их сиропом. Выдвинув ногой стул, он сел верхом и молча стал поглощать оладьи, пока тарелка не опустела. — Превосходно, — сказал он, вытирая рот салфеткой. — Спасибо.
Том коротко, с одобрением кивнул, поднялся и направился к дверям, на ходу причесываясь.
— Позвоню вам попозже.
— Но…
— Не волнуйтесь, — сказал он через плечо. — Я не забыл. Хочу, чтобы Полли занялась вами днем. Она назначит вам время стрижки, — объяснил Том.
— Но… — Николь схватилась за свои волосы.
Том усмехнулся.
— Надо же с чего-то начинать. — И он вышел.
Лора спустилась завтракать.
— Мама никогда не говорила, что он ворчун.
— Ему надо привыкнуть, — сказала Николь. — Я уверена, он станет лучше, когда примирится с твоим присутствием.
— Вряд ли, — грустно сказала Лора и принялась за оладьи.
— Ты должна наладить отношения с дядей, дорогая, — сказала Николь девочке.
Лора подняла на нее удивленные зеленые глаза.
— Зачем?
— Затем, что так хочет твоя мама.
— Зачем?
— Затем, что так будет лучше.
— В этом я тоже сомневаюсь, — заявила девочка.
Николь вздохнула.
Николь пробежала пальцами по своим волосам, собрала в хвост, ощущая их тяжесть. Никто, кроме дедушки, никогда не стриг ее. В первую субботу каждого месяца он становился парикмахером для всех в доме, независимо от того, была ли в этом нужда. Правда, ей он лишь подправлял самые концы, каждый раз приговаривая, что терять такие волосы — преступление. И вот теперь Том Адамс собирался остричь ее, словно овцу.
Если она недостаточно хороша для Джона, какая есть, то нужен ли он ей? — задала себе вопрос Николь. Может быть, она все преувеличила? Возможно, при дневном свете его дом не поразит так воображение?
После завтрака она с Лорой отправилась в парк.
— Посмотрим окрестности, — сказала Николь.
Каким-то образом во время прогулки они оказались напротив дома Фултонов. При ярком дневном свете его бледно-серый мраморный фасад выглядел еще внушительнее, еще солиднее и значительнее, чем вчера. Она знала, что не может опять показываться здесь в таком виде, с растрепанными ветром волосами, в беспорядке падающими за спину. Может быть, Джон и примет ее такую, но ей следует предстать перед ним в наилучшем виде. Он замечательный. Она просто обязана сделать это для него.
Поэтому, когда во второй половине дня зазвонил телефон и бодрый женский голос сказал: «Привет, это Полли. Том просил позвонить», Николь согласилась встретиться с ней в студии.
Этот день, слава Богу, ничем не отличался от остальных — плотный и лихорадочный. Хотя большинство людей назвали бы его сумасшедшим, для Тома это был обычный рабочий день, из таких состояла его жизнь, — встречи с клиентами, обсуждение заказов и проектов, работа с художниками, стилистами, капризными моделями, редакторами…
Переступив утром порог бюро, Том позвонил Полли, попросив ее об одолжении, и поручил Ламбер приготовить список агентств, через которые он мог бы найти няню для девочки.
Только к концу рабочего дня он удалился в темную комнату, где занялся проявлением пленок. Ему не нужно было делать это самому. Он мог бы оставить пленки лаборантам на утро. Не было ни спешки, ни необходимости. Просто Том любил фотографиями заниматься сам. Здесь его царство. Здесь он в безопасности. В это время он мог думать о делах. А теперь к его размышлениям прибавилась и племянница. Он увидит ее, когда наберется храбрости и вернется домой. И Николь Смит.