Воин (ЛП)

– Мы расплатимся, чем сможем.
– В этом я не сомневаюсь, – подтвердил Локлан.
Бракен протянул ему руку:
– Раз так, теперь я твой вассал.
Стараясь не потревожить прижавшуюся к его груди Катарину, горец пожал руку англичанину и кивнул ему:
– Добро пожаловать в клан Мак-Аллистеров.
В глазах Джулии блеснули слезы:
– У нас снова есть дом? Правда?
– Да, милая, – сказал Бракен прерывающимся голосом. – Кажется, это так.
Девушка подбежала к Брайсу, обняла его и и радостно завопила:
– Ты слышал это, братец? У нас есть дом!
– Слышал, пока ты не заорала мне прямо в ухо. Теперь, боюсь, я навсегда оглох.
Джулия игриво толкнула его.
– Помолчите, лорд Ворчун. На самом-то деле вы так же рады, как и я.
Истинность ее слов подтвердила легкая улыбка, мелькнувшая на угрюмом лице юноши, прежде чем он что-то пробурчал себе под нос и пошел прочь.
Бракен придержал коня Локлана, чтобы лэрд соскользнул на землю с Катариной в руках, которая даже не пошевелилась.
– Клянусь, эту женщину и пушкой не разбудишь, – пошутил Мак-Аллистер.
– Да уж. Она была бы идеальной парой для любителя похрапеть во сне.
Горец рассмеялся:
– Похоже на то.
Он внес спутницу в конюшню. Джулия быстро соорудила из соломы импровизированное ложе. Уложив на него Кэт, Мак-Аллистер укрыл ее своим плащом. Щеки принцессы порозовели от сна, а волосы легли кольцами вокруг лица, и это ей очень шло. Проклятье, она показалась Локлану самой красивой девушкой, какую только он встречал в жизни! Особенно теперь, когда она молчала и не изводила его.
Рядом с ним остановился Бракен:
– Если будешь и дальше смотреть на нее таким взглядом, я решу, что ты влюбился в нее без памяти.
Горец усмехнулся в ответ:
– Я слишком стар для таких дел.
– Влюбиться никогда не поздно.
Нет, Локлан так не думал. Он уже в зрелом возрасте и скоро женится на другой… Если благополучно вернется и сделает ей предложение. А влюбленность – это для малолеток и глупых женщин, а не для мужчин.
Не придав значения словам Бракена, Мак-Аллистер отправился расседлывать своего коня, собираясь позаботиться о нем, насколько это было возможно в таких условиях, пока два брата-англичанина приводили в порядок своих лошадей. Джулия в это время приготовила для всех соломенные постели и тут же провалилась в сон.
Чуть позже лег спать Брайс, за ним Бракен. Собираясь последовать их примеру, Локлан проверил, положил ли подле себя меч, а затем расположился на полу между Брайсом и Катариной.
Прижав к боку лезвие меча, горец закрыл глаза и мгновенно заснул.
Но даже во сне Кэт продолжала его мучить. В своих грезах он видел ее, слышал, как она смеется вместе с ним, чувствовал, как ее тело прижимается к нему. Невообразимо приятная мысль кружилась в его голове: вот бы она всегда была с ним рядом…
Впрочем, это было невозможно. Катарина не хотела стеснять себя привязанностью к мужчине, а Локлан никогда не нарушит наложенные на него ограничения. Многочисленные обязанности не позволят ему путешествовать с ней, и ответственность его слишком велика, чтобы вести себя так легкомысленно.
Но во сне его это не заботило. Там ничто не мешало ему быть вместе с этой девушкой, и, честно говоря, этот сладкий миг вызвал у него улыбку даже сквозь сон.
Кэт очнулась от какого-то постороннего звука. Все еще чувствуя огромную усталость, она приоткрыла один глаз и обнаружила, что притиснута к чьему-то теплому телу. Спиной она касалась чьей-то груди. Тяжелая мускулистая рука крепко держала девушку, обвившись вокруг нее. Даже бедра Катарины были прижаты к бедрам этого человека.
Быстро окинув взором конюшню, Кэт увидела Бракена, лежащего в нескольких футах от нее, и поняла, кто держит ее в объятиях. Локлан. С промелькнувшей на губах улыбкой она повернула голову и увидела крепко спящего рядом с ней горца.
Господи, какой же он красавец! Щетина на его лице казалась неуместной, но в то же время добавляла его облику чего-то мятежного, дикого, делая этого мужчину абсолютно неотразимым. Кэт подумала: а знает ли он сам, что вот так ее сейчас обнимает. Вряд ли, учитывая непреклонность его характера.
Он, должно быть, потянулся к ней во сне. Хорошо, что к ней, потому что всего в нескольких дюймах от них лежал Брайс. Несомненно, Мак-Аллистер ужаснулся бы, обнаружив, что обнимает мальчишку.
Эта мысль вызвала у Катарины улыбку. Повинуясь внезапному порыву, она переплела пальцы Локлана со своими и стала разглядывать мужскую ладонь, удивляясь, насколько та больше ее собственной. Пальцы у шотландца были длинными, сужающимися к кончикам, сильными, без малейшего пятнышка грязи. На мизинце поблескивал маленький золотой перстень-печатка, с вырезанными на нем львом и чертополохом – фамильным гербом Мак-Аллистеров.
Легонько повернув кольцо на пальце спящего воина, Кэт снова услышала тот звук, что ее разбудил. Это был топот скачущей кавалькады. Девушка затихла и прислушалась, чтобы определить, как далеко они находятся. Всадники остановились, не доехав до конюшни.
Но облегчение Катарины было недолгим: она услышала, как хриплый мужской голос произнес:
– Эй, добрый фермер! Мы кое-кого разыскиваем.
  
Глава 6
 
Кэт села на своем ложе и тряхнула Локлана за плечо, чтобы разбудить. Очнувшись, горец хотел было что-то сказать, но она закрыла ему рот ладонью и знаками приказала слушать.
– Кого вы ищете, господин?
– Худшего из негодяев. Он называет себя Le Faucon и странствует с двумя мальчишками. Похоже, это его братья.
– Нет, господин, такие нам здесь не встречались.
– Ты уверен? Король объявил немалую награду за любые сведения, которые помогут арестовать этого вора.
– Раз так, я бы очень хотел ее получить, но, увы, этого человека в наших краях не видали.
– Ладно, если что-то услышишь о нем…
– Сразу же дам знать местному шерифу.
– Ну, доброго дня тебе.
– И вам доброго дня, господин.
Кэт затаила дыхание, пока не услышала, что всадники ускакали, а потом смущенно улыбнулась шотландцу:
– Прости, что потревожила. Все не так серьезно, как я думала.
– Ты правильно сделала. Это вполне могло грозить нам опасностью, – Локлан поскреб щетину на подбородке. – Тебе надо бы растормошить остальных, чтобы мы продолжили наш путь. Следующие люди, явившиеся сюда с расспросами, вполне могут разыскивать нас.
Кэт не понравились эти слова, но она понимала, что горец, скорее всего, прав. Отстранившись, девушка вскочила и бросилась исполнять его просьбу.
Когда она слегка двинула кулаком в плечо Бракена, тот застонал:
– Кэт, будь добра, всади мне клинок между ребер и оставь здесь.
Катарина снова шутливо толкнула его:
– Поднимайся, негодяй! Солнце давно взошло!
Англичанин хмыкнул:
– Ты мегера! В отличие от кое-кого я не провел половину ночи в мужских объятиях.
– Не знала, что у тебя такие фантазии, и не уверена, что Локлан их разделяет, хотя…
– Даже не смей… – оборвал ее Бракен, немедленно поднимаясь со своего соломенного ложа.
Он повернулся к Мак-Аллистеру с гримасой негодования на лице, но с насмешливым блеском в глазах:
– Ты слыхал? Уж не знаю, кого из нас она оскорбила больше. Думаю, ее выпад был направлен именно против тебя.
После этого, пробормотав: «С вашего позволения», англичанин вышел из хлева.
Джулия рассмеялась:
– Не обращайте на него внимания. Спросонья он всегда не в духе.
– Это точно, – поддакнул Брайс и зевнул. – Отец часто говорил, что если в наш за́мок ворвутся враги, он надеется, что те сперва попадут в комнату спящего Бракена. Тогда этот соня мигом превратится в берсерка и перебьет всех захватчиков только ради того, чтобы подремать еще несколько лишних минут.
Кэт улыбнулась, хотя часть ее души отозвалась болью на этот рассказ. Она помнила их отца – такой же высокий, как и Бракен, он был добрым, мягким человеком, и невозможно представить, как его можно было заклеймить изменником. Утрата отца стала огромной трагедией для его детей. Сердце Катарины защемило от сопереживания.