Кровавый чернозем
– Ну да, – сказал Ковригин, – результативность работы наших оперативников возросла до небывалых высот. Они появляются на месте происшествия раньше, чем жертвы…
– Да покажи ты ему документы, чего человеку голову морочить? – возмутился Грязнов-старший и сам первый полез за удостоверением. Показал.
– Ни фига себе! – изумился Ковригин. – Чего в жизни не бывает!
Вытащил свою «корочку» и Денис. Ковригин покосился на него, но ничего не сказал. Помолчал, подумал.
– Кассеты у меня там были. Видео. Жалко, – сообщил он, выдержав паузу, во время которой, видимо, обдумывал, стоит ли довериться непрошеным гостям. – Все остальное пускай бы забирали… Грешно о вещах жалеть…
– Какая потеря! – воскликнул бессердечный Денис.
– Что на кассетах? – осведомился более прозорливый Вячеслав Иванович.
– Архив… Видеозаписи, – горестно произнес Василий. – Сын у нас был, – перешел он на доверительный шепот, озираясь на дом – не идет ли жена. – Умер… Взрослый, в сущности, был парень. На флот пошел… Говорили мы ему: лучше уж в институт да по хозяйственной части… Да так оно и бывает – лучшие все ребята уходят…
– Соболезную, – сказал Грязнов-старший. Младший тактично помолчал.
– Ну а я давно этим делом, съемкой-то, увлекаюсь… Вроде хобби. Камеру даже в «Сам себе режиссер» выиграл, – горделиво приосанился хозяин. – И в деревню меня зовут подработать – крестины там, свадьба… Похороны… Денег, конечно, мало, откуда у народа деньги, зато и уважение, и отношение хорошее. Если чего – помогут, подкинут… Нам ведь, фермерам, трудно приходится. Зависть людская. Сами ничего делать не хотят, а другим не дают. Нечего, мол, богатеть у нас под боком… Но тут нам повезло. Соседи вроде хорошие… Да и вообще, молодежи-то почти и нет. Старики одни… Им-то что с нами сражаться. Слава богу, вот хоть камеру с собой брали – это мы поле ездили снимать наше, рожь у нас и подсолнухи по бокам…
– Так вы говорили… – осторожно направил разговор Вячеслав Иванович.
– Да… так у меня съемки сына там были. Как он маленький был, как рос… Память. Память украли у меня. Кому они нужны-то, старые кассеты? – ударил он в сердцах по перилам ладонью. – Что на них записывать?!
– Так, значит, по вашему мнению, это не местные? – продолжал выяснять Грязнов-старший. – Ваша жена говорила – у вас не воруют…
– Да ведь некому! Нет, но в центре-то стали подворовывать в последнее время, да… А так скотину еще угоняют, давно я жалобы пишу и в город, и в область по всем инстанциям… А потом моих же коров на мясокомбинат, а деньги себе…
– Откуда же заезжие люди могли знать, что у вас есть чем поживиться? Дом ваш на отшибе стоит, это специально только знать надо и к нему сворачивать…
– Так ведь меня весь район знает! – сообщил, воодушевившись, Ковригин. – Один я тут фермер! Да еще какой фермер-то! Загляденье. Вот я вам хозяйство свое покажу, вы мне сами скажете, видели такую красоту? И огород у меня, и парники, землю специально хорошую на машинах возил, глину местную покрывал… И лошадей держим, и овец, и кур, и свиней откармливаем. Коровы у нас замечательные, породистые да с приплодом каждый год. А содержатся – вот вы увидите – в чистоте. Не то что у местных… У меня животное в говне валяться не будет. Мы им соломки режем, чистим загоны каждый день… Пастух у меня отдельный, он их по репьям-то не гоняет… Шерсти овечьей полный сарай настригаем. Вот как.
– Вы все говорите – местные, местные… А сами-то вы откуда?
– Дак я ж городской! Во втором поколении, правда… бабка-то у меня деревенская была. А сам я инженер, да! Вам, кстати, коллега. Я по военному ведомству проходил… Ну, что вспоминать… А потом, как идти стало некуда, я и вспомнил, как в детстве коров доил и босиком бегал. Дай, думаю, на подножный корм перейду… Ну, домик присмотрел и начал… Женился. Я все своими руками умею! Жене там где работу облегчить, воду подвести, подъемничек соорудить… Вот оно где пригодилось, образование-то. Пойдемте-ка, я вам огород хоть покажу. Я там систему оросительную приспособил, с канальцами…
Словоохотливый хозяин повел гостей по огороду, время от времени срывая то тут, то там плод или овощ и гостеприимно угощая новых знакомых, предварительно обтерев дар о рукав своей рубашки. Судя по устройству сада-огорода, Ковригин и впрямь был народный умелец, инженерный гений. Причем из передовых: ветряк себе на участке поставил, для экологической чистоты. В дом гости вернулись с полными руками и пазухами разнообразной зелени.
– А вы честно из МУРа? – удивлялся Ковригин, пока его успокоившаяся жена ставила чай. – Может, кваску? А что вы тут-то делаете? Особое задание?
– Рыбачили мы, правда, – усмехнулся Вячеслав Иванович. – Отдыхали… Могут ведь и работники МУРа иметь свои человеческие слабости.
– Да ну?! А у меня, знаете, бредень есть, а все пойти недосуг. И плоскодонка…
Тут разговор свернул в приятную для обеих сторон рыболовецкую сторону. Жена, вздыхая, слушала, сложив руки под передником. Наконец решилась прервать излияния рыбоохотников.
– Вась, а Вась, в милицию ведь надо ехать, – сказала она робко.
– Не к спеху, – отмахнулся муж. – Толку-то с твоей милиции чуть! Лентяи все да ворюги.
– Вась, ты что, товарищи же из милиции сидят! – смутилась Елена.
– Ой, извините! Присутствующих не имею в виду!
– Отдельные недостатки имеются, – веско сказал Грязнов-старший. – На местах… Ну а в целом – чего вы хотите при таких зарплатах. Но что касается данного конкретного случая… Это в моей власти – вам помочь. Сейчас и съездим вместе, мы вашей машиной воспользуемся заодно, о пропаже джипа заявим, вы о своих бедах расскажете, а я потом местное начальство припугну, чтоб расследование скорее шло… Уж будьте уверены, стараться будут, носом землю рыть. Только я бы на вашем месте не слишком обольщался – такие кражи очень трудно раскрываются.
– Так подбросите нас в райцентр? – спросил Денис.
– Не вопрос, – покивал Ковригин. – Прямо вместе и поедем, правда. А то знаете… Одна голова лучше…
Погрузившись в «Ниву», поехали в райцентр. Машина скакала по кочкам и колдобинам, оставшимся от прежних дождей колеям, сейчас высохшим, как камень. В салоне воняло дешевым табаком, бензином. Денис, ухватившись за ручку на дверце, подскакивал на заднем вытертом сиденье, головой все время попадая в потолок и про себя проклиная плохие дороги и свой неумеренный рост. Вячеслав Иванович, как более уважаемый человек, посаженный впереди, чувствовал себя, видимо, прекрасно и степенно вел с Ковригиным полусветский разговор. Однако Денис знал, что за такой скучающей манерой дядя прятал интерес и внимание, откладывая все слова собеседника в копилку памяти; уж сколько раз случалось, что услышанное ненароком Грязнов-старший не забывал несколько лет, а потом предъявлял в нужный момент, причем обернув себе на пользу. Денис Грязнов пока так не умел, хотя в своей области считался не самым худшим. В этом и был основной и единственный повод для стычек с дядей – Грязнов-старший любил доказывать Денису, что тот, по сути, совсем еще щенок, хоть и способный и удачливый. Хвалить он его почти и не хвалил, но всегда сурово разбирал оплошности. В последнее время таковые случались все реже, но дядя позиции своей не менял. Денис же ерепенился, сам прекрасно зная, что стоит он многого и еще больше у него впереди. Возможно, это была просто игра двух взрослых и отчасти одиноких мужчин в отца и сына – детей у Вячеслава Ивановича не было. Впрочем, виделись они вообще нечасто, так как львиную долю жизни у обоих занимала работа, причем работа эта была им в удовольствие.
– Так чем вам так милиция не угодила? – спросил между прочим нового знакомого Вячеслав Иванович. – Почему вот у нас народ так милиции не доверяет?
– А как же иначе? Мне, например, местные власти только палки в колеса вставляют, и милиция с ними заодно. Добро бы они меня же и охраняли за мои деньги. Пробовал я договориться – какое там! Ни в какую. Не до того им, видите ли. Уж я знаю, какими они там делами в районе ворочают… У нас тут не столица. У нас, извините, вся милиция живет на доход с продажи наркотиков. Не на чем им больше заработать. Ребята торгуют, а милиция прикрывает…