Седьмой элемент
- Конечно, понимает! - ответила обезьяна с сильным то ли кавказским, то ли среднеазиатским акцентом, - Ыытых все понимает! Ыытых не дурак!
- Ой, как здорово! - обрадовалась Лера, - Его зовут Ыытых. А я Лера! сказала она и протянула обезьяне руку.
Ыытых взял руку девушки и склонился над ней словно галантный кавалер XIX-го века, казалось, что он хочет ее поцеловать, но он лишь тщательно обнюхал ее и сладострастно почмокав губами, отпустил.
- А это мои друзья, - продолжала между тем Лера, - Профессор и Андрей, молодой ученый.
- Ыытых тоже ученый, - проговорил Ыытых, впрочем, даже не посмотрев в сторону представленных ему людей. Все свое внимание он сосредоточил на девушке. Он принялся щупать и мять ее бедра и ягодицы, словно работорговец осматривающий товар.
На этот раз девушка не сопротивлялась, а терпеливо смотрела, как толстые волосатые пальцы теребят ее плоть.
- Очень вкусно, - проговорил, наконец, охранник, - Надо обмазать аджикой и запечь. Моя жена очень хорошо готовит запеченную ляжку.
Услышав такое, девушка с визгом отскочила в глубину клетки.
- Ты что хочешь меня съесть, урод волосатый?
- Почему нет? - удивился Ыытых, - Ты очень сочная и мягкая. Ыытых любит мясо. А разве люди не едят мясо?..."
- Да Лера, а что в этом странного? Родители назвали меня Валерией, в честь Валерии Новодворской, они у меня были диссидентами. А друзья называют Лерой.
- А я Комаров, - ответил Комаров, - то есть Андрей. Вы где живете, куда вас отвезти?
- Но ведь я же еду к вам, вы что забыли, Андрей? - удивилась Лена, Помните, я спросила "Можно с вами?" и вы сказали "Можно!"
"А что, - подумал Комаров, - Пусть едет, квартира у меня пустая, сын у бабушки, жена укатила на Канары, со своим шефом. Можно сказать, бросила, вернется теперь или нет, не известно, скорее всего, нет, разве что за вещами".
Глава третья ГОЛУБОЙ ТУННЕЛЬ
Лера вышла из ванной совершенно голая, с полотенцем намотанным вокруг головы на манер тюрбана и сигаретой в зубах.
- Вас не шокирует, что я курю? - спросила она, у Комарова затягиваясь тонкой и длинной, какой-то специальной дамской сигаретой. - А то я могу выйти на балкон.
- Нет, лучше здесь, - ответил он, вспомнив, что сосед, отставной майор, тоже имеет привычку курить по ночам на балконе.
- Тогда у меня будет к вам одна просьба! - сказа девушка, усаживаясь в кресло и закидывая ногу на ногу. Комаров хотел ответить, но она его перебила:
- Нет, это не то, что вы подумали, хотя это тоже можно, только потом, попозже.
Она прикрыла глаза, явно наслаждаясь своей сигаретой. Комаров сам не курил и обычно табачный дым вызывал у него отвращение, но у ее сигареты был какой-то особенный аромат, Комарову он показался даже приятным. Девушка докурила, раздавила окурок в блюдце, легла на диван и протянула Комарову белый шелковый шарфик.
- А теперь возьмите вот это и затяните у меня на шее как можно туже, и медленно считайте до двадцати, после чего отпустите. Только смотрите, не переусердствуйте и не сверните мне шею, а то я так и останусь на всю жизнь с кривой шеей!
- Но ведь ты же задохнешься? - сказал Комаров, от удивления переходя, на ты.
- Ну и что? - ответила девушка, - А если я сама этого хочу!
- Нет! - сказал Комаров, - Я не собираюсь убивать ни в чем не повинную девушку, к тому же такую симпатичную!
- Я что, в самом деле, тебе так нравлюсь? - спросила Лера.
- Конечно, - ответил Комаров - И поэтому я не собираюсь тебя убивать.
- Да какое убийство? Разве тебе кто-нибудь говорил про убийство? Просто такая маленькая, небольшая клиническая смерть. Ты что, никогда не слышал про жизнь после жизни, голубой туннель и все такое?
- Слышал, конечно, - ответил Комаров, - Но только как-то смутно.
- Оно и видно, что смутно! Ты что, думаешь, что все это настоящее? спросила она, обводя рукой его убогое жилище. Андрей невольно проследил за рукой девушки и увидел свою видавшую виды, драную котом стенку, из ДСП оклеенную пленкой под мореный дуб.
- Нет, разумеется. Я, конечно, знаю, что это ДСП, подделка.
- Да я не про мебель, - досадливо поморщилась девушка, - Я хочу сказать, неужели ты думаешь, что все это: комната, вещи, я, улица, машины, короче, весь мир вокруг тебя, все это существует на самом деле?
- Откровенно говоря - не знаю, - пожал плечами Комаров, - но похоже на то. Во всяком случае, нас всегда этому учили - материя первична и так далее.
- То-то и оно, что всегда учили. А знаешь почему? Потому что им это не выгодно. Ведь если все узнают что это сон, то никто не захочет работать, служить в армии, воевать и совершать прочие бессмысленные действия. А как тогда управлять всем этим огромным количеством лунатиков? Кстати, какое самое главное отличие сна? Главное отличие - что во сне, как правило, никогда не знаешь, что это сон.
- Как правило? - переспросил Комаров.
- Да, как правило, - подтвердила девушка, - Разумеется, есть и исключения, не много, но есть. Есть люди, которые знают что жизнь это сон, а смерть - пробуждение.
- Хорошо, допустим, жизнь это сон, но нельзя не признать, на редкость логичный сон.
- Логичный? - Лера удивленно подняла брови, - это логика сна, не более. Пока ты спишь, это кажется, тебе логичным, но стоит тебе проснуться... Допустим, ты во сне обнимаешь свою жену, и вдруг, прямо у тебя в руках она превращается в анаконду. Причем все это даже не вызывает у тебя никакого удивления, тебе кажется совершенно логичным, что и бразильский удав и твоя жена это одно и то же лицо - такова логика сна.
"Господи, - удивился про себя Комаров - Откуда она так хорошо знает мою жену? Может быть это ее подруга?"
- А теперь допустим, ты вышел на балкон, - продолжала между тем девушка, - У тебя какой этаж?
- Двенадцатый, - ответил Комаров.
- Отлично! - непонятно чему обрадовалась Лера. - Итак, ты вышел на балкон, неосторожно перегнулся через перила, упал на асфальт и превратился из нормального живого человека в безжизненную груду мяса и костей, которая к тому же тут же начнет разлагаться. Логично?
- Разумеется, закон Ньютона, всемирное тяготение, и все такое... ответил Комаров.
- Та же логика сна! Стоит тебе проснуться, то есть умереть, и все это покажется тебе полным бредом! - Понимаешь, когда ты меня слегка придушишь, я попаду в великолепный сверкающий голубой туннель, и полечу по нему со страшной скоростью вперед, к свету. Ты даже представить себе не можешь, какой это кайф! С героином или морфием глупо даже сравнивать! А потом, когда ты отпустишь шарфик, я очнусь и в благодарность устрою тебе такую восхитительную ночь любви, что ты запомнишь ее на всю жизнь.
- Нет, ты что?! Клиническая смерть это не насморк, она сама не проходит, надо реанимацию делать, массаж сердца, искусственное дыхание, а я не умею. А вдруг ты не очнешься? Вдруг ты умрешь по настоящему? Ты об этом подумала?
- Да не бойся ты, все будет хорошо, вот увидишь, я же не в первый раз. Всегда все получалось, и теперь тоже получится.
- А ты на сто процентов уверена, что очнешься?
- В конце концов, когда я перехожу улицу, я далеко не на сто процентов уверена, что дойду до противоположного тротуара живой и невредимой. Так что же мне теперь на улицу не выходить? - и девушка испытующе посмотрела на Комарова. Андрей молчал.
- Ладно, - вдруг неожиданно сдалась Лера, - это потом. А пока, расскажи мне что-нибудь о себе. Ты чем вообще занимаешься?
- Я пишу, - ответил Андрей и неожиданно для себя вдруг смутился.
- Как интересно! - обрадовалась Лера, - Надо же, ты тоже оказывается, пишешь! Получается что мы с тобой коллеги. По-моему, за это следует выпить! У тебя есть что-нибудь?
- Я сейчас посмотрю, - сказал Андрей и убежал на кухню.
Он вернулся через минуту с двумя банками.
- Вот, только пиво!
- Ладно, сойдет! - сказала Лера, чуть сморщив носик.