Всем по барабану!

– Ну, ты даешь… Просто амазонка! – поднял он на нее взгляд…
Это произошло сразу. Вот тот волшебный случай, когда за одну секунду пропадаешь, глядя человеку в глаза. Невероятное ощущение проснувшегося в тебе вулкана, прыжка с парашютом и удара электрическим током, причем одновременно. Все сошлось в одной точке Вселенной. Многие люди так и проживают свою жизнь, ни разу не испытав ничего подобного и чувствуя себя совсем даже неплохо. Так, как Элли. Но в этот момент Элина испытала нечто неприятное. А кому понравится, если внутри вдруг без предупреждения взрывается вулкан? Да и с парашютом она прыгать не хотела, ее вытолкнули из кабины самолета в спину подло и внезапно, да и без парашюта. А вместо парашюта было чувство невозможности оторваться от глаз мужчины. Словно только это и удерживало на весу, словно только это и могло спасти ее жизнь.
Она впервые увидела его так близко, глаза оказались очень темными и безумно выразительными. В жизни Джон был еще лучше, как-то «живее», чем на экране.
– Откуда я знала, что это вы? Почему не сказали? Я же кричала: выпустите! – выдохнула она.
– Пока я сообразил, что ответить, уже щелкнула… то есть хлопнула, дверца. Я чуть с ума не сошел! Не ожидал, что ты такое подумаешь и вот так вот запросто выбросишься из машины, – ответил Джон.
– А что я должна была думать? Везут не по адресу, куда-то за город, на просьбу остановиться водитель не реагирует… Я смертельно испугалась!
– Ладно, извини, что напугал, – оторвал от головы ладонь Джон и посмотрел на нее, всю испачканную в крови.
– Тебя перевязать надо, – смягчилась Элина. – А то меня привлекут за покушение на звезду…
Джон, недолго думая, снял с себя рубашку и разорвал ее на полоски.
Элли ничего не оставалось, как тупо смотреть на его голый торс, который был безупречен. Не видя своими глазами, можно было предположить, что на экране его «вытягивают» с помощью фотошопа. А тут уж было не подкопаться. И она покраснела, словно школьница. Но собралась под несколько насмешливым взглядом мужчины, взяла себя в руки и нарванными полосками ткани как смогла перебинтовала ему голову.
– Извини!
– Проехали… – улыбнулся Джон. – Кстати, мое тело – все, до кончиков пальцев, – застраховано на приличную сумму. Так требовалось в контрактах.
– Рада за тебя. А вот мое, похоже, никому не нужно. Ой, это я так… – Элина поднялась на ноги и осмотрелась. – И куда теперь?
– К машине.
– Я не вожу, а ты ранен.
– Ерунда, я смогу, – поднялся на ноги Джон, слегка пошатнувшись.
– А куда ты меня вез? – спросила Элли. – Да и зачем?
– Ты задала очень интересный вопрос, и я хотел бы поговорить с тобой на эту тему без свидетелей.
– Понятно, мистер Витольд, – усмехнулась она.
– Зови меня Джон, я так больше привык.
– Как скажешь. Ха, на конференции ты говорил только на английском, а сейчас просто на чистейшем русском.
– Кажется, ты знаешь обо мне все. Откуда? – Джон заковылял к машине.
– Я падчерица твоего брата, – ответила Элли. – Ты не знал про нас?
Джон внимательно посмотрел на нее.
– Я знал, что брат женился на женщине с ребенком. Так ты и есть тот ребенок?
– Да. И спасибо, что пытался спасти своего брата. На твои деньги ему сделали операцию, вообще сделали все возможное… Я любила его. Он был спокойным, уравновешенным и умным человеком.
– Они хорошо жили с твоей матерью? – спросил Джон, открывая перед ней дверцу.
– Они жили в любви, просто прекрасно. То есть если ты хочешь спросить, был ли твой брат счастлив, то да. Но ему не хватало… Думаю, он очень хотел увидеть тебя и попросить прощения, уж не знаю, за что, – честно ответила Элина.
Джон сел за руль и сложил на нем руки.
– Я очень сожалею, что Влад умер. И ему не за что передо мной извиняться.
– Не знаю почему, но я рада это слышать. А зачем ты вез меня именно сюда? – не унималась Элли.
– Я остановился в небольшом отеле под Москвой, хотел тебя туда привезти и расспросить про брата, – тронулся в путь Джон.
– Под Москвой? А мне сказали, что в том же отеле, где пресс-конференция была.
– Это для журналистов. Там бы мне покоя не было.
– А охрана?
– Нет. Я, знаешь, надеваю очечки, кепочку, меняю мимику, представляюсь другим именем, и меня никто не узнает. Хотя бывают и срывы в конспирации.
– Ты опять меня везешь в сторону от Москвы.
– Так я же сказал – к себе. Расскажешь мне о Владиславе. Я хочу узнать все о нем из первоисточника. Я не собираюсь больше возвращаться в Россию.
– Уедешь назад в Америку?
– Нет, это тоже не мой дом. Остановлюсь в Европе, и больше обо мне никто ничего не узнает, – откровенно сказал Джон, сам не ожидая от себя такого.
– Ты уже сделал столько, я имею в виду – публичного, что тебя долго не забудут.
– Мировая классика кинематографа? – рассмеялся Джон. – Понимаешь, в Европе еще можно найти такое место, где тебе дадут спокойно жить.
– А вот на то, чтобы везти меня к себе в отель, я разрешения не давала, – надулась Эллина. – Ты даже не спросил у меня. Я, наверное, по-твоему, должна просто визжать от радости? О, эти светлые минуты я буду вспоминать всю жизнь и передавать, как байку, из поколения в поколение своим внукам…
– Я очень прошу посвятить сегодняшний вечер мне. И не бойся, я не начну совращать падчерицу брата, – покосился на нее мужчина.
– А я и не боюсь. Тоже мне! Только попробовал бы! – пытаясь скрыть смущение, ответила Элина.
– А завтра утром ты покажешь мне могилу брата, и больше я тебя не побеспокою, – добавил Джон.
Элина сжалась и замолчала. Потом кивнула.
– Хорошо. Все это еще так свежо, не хотелось бы бередить сердце… Но ради памяти Влада я проведу этот вечер с тобой и сопровожу завтра на кладбище.
– Вот и славно. Может, скажешь, как тебя зовут?
– Элина. Или просто Элли.
– Да? – удивился Джон. – Как девочку, путешествовавшую вместе со своими друзьями в поисках волшебника Гудвина?
– Именно так. Я знаю, что ты играл Железного Дровосека без сердца. Я смотрела тот фильм много раз. У нас все девчонки в классе влюбились в тебя и говорили, что с таким красавчиком и без сердца стали бы дружить и любить его.
– А ты?
– Что – я?
– Что сказала ты? – поинтересовался актер.
– А я сказала тогда, что нельзя любить человека без сердца, какой бы красавчик он ни был.
– То есть ты бы с Дровосеком не осталась? – покосился на нее Джон, улыбаясь.
– Я бы – нет, – свела брови Элли, стараясь выглядеть очень серьезно и неприступно.
– Даже чтобы помочь ему обрести сердце? Иногда любовь одного человека творит чудеса и с другим человеком.
– Сердце нельзя обрести. Оно либо есть, либо его нет. А уж поселится ли в этом сердце любовь – другой вопрос. Да и в сказке выяснилось, что сердце Дровосеку не понадобилось. Оно у него, оказывается, было, только он его не чувствовал.
– Ладно, тебя не переспоришь.
Остановился Джон в маленьком полупустом пансионе, в номере, занимающем крыло первого этажа. Вопрос о пребывании в его апартаментах гостьи актер тут же урегулировал с помощью шуршащих бумажек – американских долларов.
– Это как-то неправильно – в номере с мужчиной… – поежилась Элли.
– А что так?
– Я впервые в такой ситуации.
– Скромница? А со мной их и не сосчитать! – засмеялся Джон. И тут же спохватился: – Извини! Проходи и располагайся где хочешь.
– Кто бы сомневался, что с тобой такое не в первый раз… – хмуро откликнулась она, осматриваясь.
Вообще-то апартаментами этот номер назвать было нельзя. Гостиничка-то и одной звезды не набрала бы. Все было оформлено в самом простом, деревенском стиле – широкие деревянные доски пола, деревянные же панели на стенах, обычная деревянная простая мебель и одна широкая кровать.
– М-да… – протянула Элли. – А как же райдер?
– Это ананасы в брюте после печени в гранатах на оранжевых тарелках с зеленым ободком? – уточнил Джон.