Курс оверклокинга для операторов машинного доения.

– Я, господин директор, специалист высшего класса, - скромно произнес Артем.
– Нахал, - сказал, как выплюнул Птицын, - высшей марки! Вот, держи двадцать баксов, и мы в расчете. А если наши работницы еще чего-нибудь учудят, тогда я им устрою. Проведи среди них ликбез, что ли… Ладно, давай еще по одной - на посошок, видишь, темно уже.
Когда Артем шел к двери, директор внезапно произнес:
– И ты это… цени. Двадцатку то я хотел с утра своей жене отдать.
Парень едва не рыгнул свежевыпитым коньяком.
– А что, ваша супруга без денег не…
– Да! - прервал его Птицын, - но за деньги гораздо лучше.
 
Глава 7.
Кандидатос в депутатос.
В диспетчерской яблоку было негде упасть. С утра Наждачный лично посетил все закоулки и сладкие места, предупредил: «Хлопцы, много не пейте. Директор на общее собрание собирает». Пришли многие. Кто поглазеть на директора, кто стрельнуть рубля, а кто и уютно покемарить в уголке. Артему досталось ответственное место - как раз напротив докладчика. Птицын, упершись пузом в столешницу, изучал лица своих работников, точно меню в ресторане.
– Крылов, пересядь в угол, на «Курильскую гряду». От тебя разит, как от старого ковбоя. Вовка! Горох!
Усатое лицо тракториста медленно повернулось в сторону директора и озарилось искренним вниманием.
– Я понимаю, что ты трезв, но сядь рядом с Саньком. Лицо у тебя специфическое…
– Да что вам всем моя рожа далась! - заворчал Горох.
– Мне то ничего, я привык, - миролюбиво сказал директор, - а вот гости нервничать будут. Ну, сделай, как я прошу.
Некоторое время в помещении стоял местный вариант тишины - гудение механизаторов. Внезапно в игру включился водитель погрузчика, Иван Черный. Это его голос когда-то слышал Артем за забором, когда тот увещевал Санька за некоммерческий подход к делу.
–Михалыч, так а чего мы собрались? - спросил он, - пиво подвезут?
Директор очень не любил схлестываться с Иваном. Черный был одним из лучших работников, в меру пьющим и разбирающимся практически во всем: от мусульманского терроризма до регулирования топливного насоса. И если бы заезжему политологу удалось бы подловить Ивана на вопросах международной обстановки, то в чисто механических проблемах он разбирался на уровне инженера-конструктора.
– Через полчаса подъедет директор соседнего совхоза, Василий Петрович Чебуреков - открыл карты Птицын, - он баллотируется в депутаты Верховного Собрания. Это - нечто вроде встречи с избирателями. Расскажет вам, кто он такой и кем хочет быть. Доведет свою предвыборную платформу… да что там говорить! Сидите и слушайте, вопросы задавайте. Желательно, по существу.
Снова воцарилась тишина. Рабочие переваривали смысл сказанного. Так, как это случилось утром в понедельник, то времени для переваривания понадобилось довольно много. Тем временем Птицын дал новую вводную.
– Николаевич, - обратился он к главному инженеру, - что-то у нас скудная обстановка. Сходи в контору, и всех женщин сюда. Для облагораживания климата.
Чебуреков приехал спустя час. Его «Лендровер Дискавери» притормозил у окон диспетчерской. Птицын поморщился: к чему этот ненужный шик? Выберут депутатом, так катайся по столице хоть в «Линкольне»! Но, тем не менее, встречать старого приятеля вышел.
– Доброе утро! - поздоровался Василий Петрович, входя в диспетчерскую и морщась от смешанного аромата перегара пополам с духами турецкого производства.
Рабочие ответили нестройным ворчанием. В такое утро хорошо сломать трактор и лежать на пригорочке, подставив живот солнцу. Потягивать пивко под астраханского полосатика и не думать о том, что на свете существует Верховное Собрание, депутаты и прочие мелкие гадости. Бухгалтерия еще не пила утренний кофе, поэтому тоже полным составом сидела с кислыми лицами и особенного восторга по поводу депутатского спича не испытывала. Чебуреков осмотрел напрочь лишенный энтузиазма контингент и укоризненно глянул на Птицына. Тот изобразил пантомиму: «мол, я не виноват, что ты им не нравишься». Мимом он был хреновым, поэтому Василию Петровичу показалось, что коллега его упрекает кое в чем другом. Выразительно хлопнув ладонью по горлу, он начал свою речь.
Начало встречи, а именно ее молчаливая часть рабочим понравилась, и они стали с интересом ждать продолжения. Уперевшись руками в столешницу, Чебуреков вещал о своих взглядах на мировую политику и своем месте в ней. Говорил о трудностях в современном сельском хозяйстве и путях улучшения жизни крестьян и всех занятых в нем. Вспоминал о недостойном положении работников сельскохозяйственной отрасли по сравнению с иными секторами экономики. Бредил о лучших временах, когда у каждого крестьянина будет в услужении по два наемных работника: компьютер и минитрактор.
Но, то ли он неудачно построил свое выступление, то ли у рабочих были сильно больные головы, но слушателям показалось, что выступающий распинается о том, как будет здорово, когда он, наконец, уйдет с земли и будет кататься по асфальту в дорогой машине с депутатской неприкосновенностью. Выражение откровенной скуки стало меняться на открытое недоброжелательство и, чувствуя это, Василий Петрович откровенно завалил финальную часть.
– Какие будут ко мне вопросы? - неуверенно поинтересовался он.
«Да, брат!» - подумал Птицын, - «своим выступлением ты больше вопросов поставил, нежели ответил на них. Хорошо еще, что не в городе - там бы тебя моментально на чистую воду вывели».
– Скажите пожалуйста, Василий Петрович, - неожиданно для всех задал вопрос Артем, - если вас выберут депутатом, вы останетесь директором совхоза?
– Да! - сказал Чебуреков, не чуя подвоха, - а что?
Птицын мысленно застонал, предчувствуя, в какую лужу окунут его приятеля. «Сам виноват!» - решил он, - «куда ты лезешь с такой подготовкой?» Тем временем Артем перешел в наступление. Он встал, представился и сказал:
– Я, конечно, человек на селе новый. Но за время работы в нашем совхозе я ни разу не упомню, чтобы наш директор брал выходной. Скажите пожалуйста, Владимир Михайлович, когда в последний раз были в отпуске.
– С тех пор, как назначили директором, ни разу, - честно признался Птицын. Он глянул на Чебурекова и неуловимо пожал плечами. Мол, расхлебывай.
Орлов продолжал говорить.
– Значит, получается, что за вас ваши обязанности будет исполнять в совхозе кто-то другой. Так?
Чебуреков нехотя кивнул. До его уже тоже дошло.
– В принципе, да. Мой заместитель. Но ему не впервой.
Он оказался в положении шахматиста, который разглядел, что ему вот-вот должны поставить мат. Единственная надежда лишь на то, что оппонент сам не заметит, в каком выгодном положении находится. Но это заранее абсурдная мысль - не похож этот лохматый парень на наивного крестьянина. Уж не репортер ли переодетый - подсадная утка могущественного конкурента из Петровской мэрии?
Артем выждал эффектную паузу и задал второй вопрос, на первый взгляд не связанный с первым.
– Скажите пожалуйста, мы не в курсе… работа депутата много времени отымает?
Чебуреков облегченно рассмеялся. Куда там, это просто любопытный такой из Вовкиных работников, вовсе на репортера он и не похож!
– Ну, не знаю! Месяцев восемь-девять.
– И получается, что почти треть года за вас будет работать заместитель, а вы будете получать две зарплаты: депутатское пособие и оклад директора? - весело спросил Артем, - извините, я не буду голосовать за вас.
Механизаторы откровенно заржали. Даже сидящая в первых рядах бухгалтерия показала красивые зубы.
– Но ведь я буду представлять там ваши интересы! - растерянно выкрикнул Василий Петрович.
– Если бы мне на две эти зарплаты, то пофигу все интересы! - пробасил Черный
– Иван! - покачал головой Птицын.
– А чо, Иван? - встал тот, - спасибо, что повеселили, но Артем прав: я тоже голосовать за вашего приятеля не буду. Пусть нам, скажем, в совхоз пригонит новый картофелеуборочный комбайн (а то из двух старых в этом году вряд ли один собрать удастся), а потом мы все за него проголосуем, верно, мужики?