Консультант по дурацким вопросам
На всяких бибисях это стандартная практика: если журналист едет в Сьерра-Леоне, Либерию или похожую точку, у него есть сопровождающий, как правило из бывших спецназовцев, который просто репортера прикрывает. То есть, когда начинается пальба, он тупо роняет своего клиента мордой вниз, чтобы в морду случайно не прилетело.
Но у нас-то здоровенная группа, которая будет весело кататься по Южной Осетии на танках и все кругом взрывать со страшным грохотом!
При таком раскладе функции сопровождающего совсем другие. Он отвечает за технику безопасности в целом и «связи с общественностью» тоже целиком и полностью. Чтобы группу не «перестреляли к чертовой матери», надо, конечно, шпынять и пасти ее – ничего, дело привычное. А вот чтобы группе дали нормально снимать, тут-то и придется основательно попотеть. Ты должен будешь договариваться. Круглосуточно. С местными силовиками, с нашими военными, да вообще со всеми, кто может помочь или помешать работе. А еще помочь помешать или помешать помочь и так далее.
Потому что ты единственный, кто умеет говорить с такими людьми на их языке.
И когда группа увидит, что у тебя это получается, сюжет может сделать внезапный поворот. Ты вдруг узнаешь, что задачи сопровождающего трактуются удивительно широко. Даже шире, чем у тебя хватает рук. Оглянуться не успеешь, а ты уже ответственный за всё. Потому что, допустим, режиссер нахамил местным, и его послали на хер, а директор высокомерно не выпил с местными, и его тоже послали на хер, а оператор не туда повернул камеру, и местные подбили камере глаз. А военные забыли дать, что обещали, или не смогли дать, или внезапно дали – но только в морду, потому что их вчера некрасиво показали по телевизору. И работа встала, а время уходит. И ты давай разруливай, на тебя вся надежда, а не справишься – будешь крайним!
И в один прекрасный день, оказавшись-таки действительно крайним, во всем виноватым, некомпетентным негодяем, из-за которого группа не может снимать кино (а то бы она о-го-го!), ты подумаешь: ну какого лешего я так обрадовался, когда услышал про Пиротехника и «танки-хуянки»?..
– Нет, я серьезно, – сказал Миша. – Что делать-то надо?
– Ну ты спросил! – генеральный усмехнулся. – Ладно, объясняю по пунктам. Во-первых, ты проследи, чтобы им там головы не поотрывали. Во-вторых, сделай так, чтобы они сами на свои жопы не нарвали пачку неприятностей. Ну и, может, заодно проконсультируешь. А то мало ли… Я лично сомневаюсь, что они знают, каким концом ВОГ [2] в подствольник загоняется…
Генеральный-то знал. В этом смысле с ним было легко.
– В общем, ничего сверхъестественного от тебя не требуется, – заключил генеральный. – Все как обычно…
«Как обычно» значило именно то, о чем Миша подумал. Ему предстоит страховать всех от любых неожиданностей. Нет, раньше он справлялся, но любая фигня когда-нибудь случается в первый раз. А с ним еще далеко не всякая фигня успела случиться. Увлекательная перспектива для молодого профессионала. Что же я за тип такой, подумал Миша, если мне все это нравится?..
– То есть как всегда, – он постарался состроить унылую физиономию.
– В этот раз совсем другой уровень, – утешили его.
Несколько минут они обсуждали финансовую сторону вопроса и статус Миши в группе – оформляли его обтекаемо «консультантом», – и тут потенциальный консультант встрепенулся:
– Кстати! Об уровне. У тебя договоренности уже какие-нибудь есть?
– Да ты что! У нас все схвачено, – генеральный показал, как крепко схвачено. – Нас курирует статс-секретарь Министерства обороны.
– Погоди. Статс-секретарь это хорошо, а договоренности-то у тебя какие?
Генеральный пару раз моргнул. Заглянул в бумажку на столе.
– Ну… Вас на четвертой военной базе примут, всем необходимым обеспечат, все покажут, а вообще… А вообще – ты на месте договоришься. Я думаю, мы так сделаем: ты съездишь на разведку на пару дней, посмотришь, что к чему, а потом уже нормально выдвинешься со всей группой.
Миша еще немного погрустил для вящей солидности, а потом спросил:
– Когда выезжать?
* * *Кто имел дело с телевидением, тот знает, что там никогда ничего по графику не готово, и если съемки в студии вдруг начались за минуту до намеченного времени – об этом невероятном событии потом рассказывают много лет. Типа, и такое случается.
«Прайм-ТВ» очень хотело все сделать по графику, но сначала не было денег, потом основные силы отвлеклись на важное срочное задание, потом еще чего-то не хватило. Оставалось лишь твердое обещание, что работать – будем. Не можем не работать: заказ федерального канала, как мы его провалим?.. В середине мая Миша уже откровенно занервничал.
Тем более что очертания фильма наконец-то вырисовались, предварительный сценарий лежал у генерального на столе. Проект намечался амбициозный, красивый, дальше некуда. Одно «но»: Мише все чаще казалось, что нехорошие предчувствия, одолевшие его на первой встрече с генеральным, были неспроста. И высокая честь обеспечить самую-самую красоту выпадет именно ему.
Нет, Миша не боялся серьезных задач, даже по-своему любил их, не стеснялся замахиваться на большое. Решать трудные вопросы – это тоже способ узнавать новое о людях, открывать что-то в них и в себе. Но чем крупнее проблема, тем конкретнее надо готовиться, проясняя каждую мелочь. А тут нарисовали, понимаешь, «Войну и мир» на коленке… Очень интересно. Только какими средствами мы ее изобразим, эту войну?
Докудрама – вот как это называется. Документальное кино с элементами художественного. Никакой отсебятины: просто эпизоды, которые не были засняты в момент события (потому что событие представляло собой, мягко говоря, месиво и крошево), воссоздаются по рассказам участников и встраиваются в документальный фильм. Поскольку фильм у нас про боевые действия, Мише предстояло устроить небольшую, но правдоподобную войнушку в городе Цхинвале и его окрестностях.
На словах это делалось легко: «военные все дадут». Но слова звучали в Москве, а технику и боеприпасы надо было получить на Кавказе. Это здесь «телекомпания» просто термин, а в воинской части, засевшей среди гор, на него могут отозваться как на матерное слово. Скажут: «А-а, ты у нас, значит, журналист…» и попросят удалиться. Зная, сколь многое зависит от сиюминутного настроения отдельно взятого товарища полковника, Миша призадумался.
И Пиротехник, вопреки обещанию генерального, вовсе не прыгал от восторга. Пока фильм обсуждался на словах, он, может, и проявил энтузиазм, но как дошло до конкретики – прямо растерялся. Для него лаконичное «выстрелы, взрывы» в сценарии означало весомые килограммы. А выстрелов и взрывов намечалось видимо-невидимо.
– Слушай, а чего мы делать будем? – спросил он Мишу. – Я из Москвы это все туда не попру. Во-первых, это для студии экономически невыгодно и мне не разрешат, а во-вторых… У меня столько нету! Ну физически столько нету.
Миша взял Пиротехника под руку и повел его к генеральному.
Тот оторвался от телефона и сказал:
– Не ссыте, у нас же есть распоряжение статс-секретаря Министерства обороны. Вам все дадут.
– Кто даст?
– Четвертая военная база. Ребята, не мешайте, у меня разговор…
Миша с Пиротехником переглянулись и убрались восвояси. Сели, почесали в затылках, взяли по листочку и начали считать.
«Встроить» в докудраму предстояло о-го-го сколько всего. Борьба с танками на улицах Цхинвала, оборона лагеря российских миротворцев, расстрел грузинскими бэтээрами гражданских машин на Зарской дороге – это был самый минимум, без которого вообще можно не дергаться. А если по максимуму, то есть по сценарию… Когда Миша набросал список того, что потребуется, у него прямо душа запела. В списке значились вертолеты Ми-8 АМТШ, танки Т-72 разных модификаций, бээмпэхи, самоходки, трофейная техника, начиная от «Хаммеров» и заканчивая «Кобрами», ну и стрелковое оружие в товарном количестве. Миша исходил из того, что, если у «Прайм-ТВ» действительно серьезные договоренности наверху, он им сделает не фильм, а конфетку.