Исчезновение

— Даничич использовал Дуги, — негромко сказал Куинси. — Он собрал информацию о вас, о Рэйни. И тогда вы начали ему платить?
Стэнли в замешательстве взглянул на Куинси:
— Я никогда никому не платил.
— А две тысячи долларов в год?
— Ах это… — Стэнли покраснел, быстро взглянул на жену; та нахмурилась. — Когда Дуги родился… Послушайте, я не знал, как все это уладить. Но я любил своего сына. С самого начала. Я хотел что-нибудь для него сделать и начал откладывать деньги, чтобы он мог учиться в колледже.
Лора округлила глаза:
— Мальчику нужно нечто большее, чем колледж, Стэнли. Мальчику нужен отец, который о нем позаботится.
— Я о нем позабочусь.
— Мы позаботимся, — поправила Лора. Стэнли снова покраснел, и в этот момент Рэйни вдруг поняла, чем именно он мог понравиться юной старшекласснице, девушке, которая смотрела на этого высокого и сильного мужчину — тренера футбольной команды и ловила каждое его слово.
— Он когда-нибудь рассказывал вам о том вечере, когда погибла его мать? — спросила она у Стэнли.
Тот покачал головой.
— С ним нужно об этом поговорить. Когда он захочет и как захочет. Дуги думает, что гибель матери — его вина. Чувство вины заставляет его злиться. На вас и на самого себя.
— Почему он думает, будто виноват в том, что его мать сбила машина? — нахмурившись, спросила Лора.
— Потому что в тот вечер Дуги, видимо, вышел из квартиры — пошел ее искать. Он думает, мама побежала за ним и погибла.
У Стэнли расширились глаза.
— Так и было?
— Нет, конечно, — отозвалась Рэйни. — Ее сбил пьяный водитель — еще до того, как Дуги вышел за дверь. Это записано в полицейском рапорте.
— Бедный малыш, — сказал Стэнли, и на этот раз его жена не стала спорить.
— Есть лишь одна вещь, которой я не понимаю, — сказала Лора. — Зачем Даничич все это устроил? Подружился с Дуги. Похитил вас, похитил его. Какова была цель?
— «Слава, деньги и яблочный пирог», — пробормотал Куинси, после чего они с Рэйни попрощались и ушли.
Куинси подождал, пока им отметят пропуск, и сел в машину.
— Откуда в полицейском рапорте могла появиться подробность о том, что мать Дуги погибла прежде, чем он вышел из квартиры? Судя по тому, что ты рассказала, никто даже не знал, что мальчик выходил.
Рэйни пожала плечами:
— Я это знаю, ты знаешь. Но они не знают.
Он перегнулся с переднего сиденья и крепко сжал ее руку:
— Ты очень славная женщина, Рэйни Коннер.
— Пусть даже и вру иногда? — весело спросила она.
Но Куинси почувствовал, как ее голос оборвался — она отвернулась и заплакала.
Возвращение домой оказалось более тяжелым, чем думала Рэйни. Она приняла лекарство и стала бродить по комнатам, в которых, казалось бы, должна была чувствовать себя в безопасности, надеясь, что вот-вот ее жизнь чудесным образом изменится. Описав круг, вернулась к холодильнику, в котором больше не было спиртного, а среди ночи проснулась вся в поту, перепуганная. Куинси обнял ее и сказал, что очень ее любит, и Рэйни снова вспомнила, что это такое — быть любимой и одновременно ощущать полное одиночество.
Кимберли поправилась, и ее выписали. Они с Маком остались на ночь, и целые сутки дом гудел от разговоров и смеха. Они играли в карты, болтали о работе.
Наконец женщины ушли спать, а Мак и Куинси еще долго сидели вдвоем. У Мака появились кое-какие соображения насчет убийства в Астории, Куинси они показались интересными.
А потом, перед тем как ложиться, Мак спросил: «Как она?» — и кивком указал в сторону хозяйской спальни.
— Ужасно, — искренне ответил Куинси.
— Хотите, чтобы мы пожили здесь?
— В таких делах никто не поможет.
— Вам, должно быть, очень нелегко, — негромко сказал Мак.
— Спасибо, — просто ответил Куинси.
Это были первые слова, которые пришли ему на ум.
Куинси подождал до утра, когда Рэйни отправилась на пробежку, и позвонил Эйбу Сандерсу. Он связался с ними вскоре после того, как нашли Рэйни. Подозреваемый Дункан как по волшебству появился тем же вечером, но потом исчезал еще дважды. Наблюдение за ним усилили, но улик по-прежнему не хватало. Не имелось никаких оснований для получения ордера — не было даже благовидного предлога, чтобы остановить и обыскать этого типа. Но он явно к чему-то готовился. Сандерс чувствовал, что Дункан наметил новую цель.
Куинси изложил Сандерсу суть идеи Мака, и тот задумался.
— Что ж, мы рассматривали версии и поглупее.
— Держи меня в курсе.
Сандерс повесил трубку. Рэйни вернулась с пробежки, и, пока она принимала душ, Куинси осмотрел ее вещи, ища хоть какие-нибудь признаки того, что Рэйни покупала пиво. К этому его приучила жизнь с алкоголичкой. Потом он вернулся в кабинет и долго сидел там, глядя на фотографию дочери.
Куинси несколько раз ездил в Портленд и навещал Шелли в больнице. Она стала настоящей душой ожогового центра, развлекая сиделок и пациентов анекдотами и полицейскими историями. Куинси она, судя по всему, ждала с нетерпением — особенно потому, что он всегда привозил ей ромашковый чай.
Шелли показала ему, в каких местах ей сделали пересадку кожи. Куинси кивнул и постарался сдержать тошноту.
Полицейская карьера шерифа Аткинс была окончена. Ей предстоял по крайней мере год операций и восстановительной терапии. Левая нога у нее была искалечена, но Шелли по-прежнему оставалась самой жизнерадостной из всех знакомых Куинси женщин, и он частенько думал, что в ожоговом центре, в компании мисс Аткинс, он чувствует себя куда уютнее, чем дома, с Рэйни.
Когда он навестил ее в четвертый раз, Шелли сообщила ему потрясающую новость:
— Я еду в Париж!
— Вы едете в Париж?
— Ну да. Я всегда об этом мечтала. О чем и проговорилась пару недель назад, когда давала интервью. Полагаю, мои слова растрогали какого-то олуха. Некто пожелавший остаться неизвестным прислал мне денег на поездку в Париж, с оплатой всех расходов. Как только смогу оторвать свою паленую задницу от кресла, сяду в самолет.
— Вы поставите с ног на голову весь Париж, — уверил ее Куинси.
— Вам правда ничего не известно об этих деньгах? — подозрительно спросила она.
— Ровным счетом ничего.
Но Шелли всегда отличалась проницательностью.
— Спасибо, — тихо сказала она. — Я у тебя в долгу.
Глядя на длинные полосы бинтов, покрывавших ее руки, Куинси подумал, что ему еще никогда не было так грустно.
Потом к нему заехал Кинкейд и сообщил, что криминалисты залезли в компьютер Даничича. Репортер оказался настоящим графоманом. Он не только писал длинные и бессвязные письма самому себе, но и начал работу над автобиографией, которую назвал «Жизнь героя».
Судя по тому, что им удалось найти, Даничич придумал все это не ради десяти тысяч, а для того, чтобы прославиться, сыграв роль героя в драме из реальной жизни. Он собирался абсолютно бескорыстно помочь полиции в обнаружении двух похищенных. Правда, к моменту прибытия полицейских жертвы уже должны были погибнуть — безжалостно запертые в подвале и утопленные. Даничич изобразил бы глубочайшую скорбь, а потом очень быстро стал бы постоянным гостем на всех новостных каналах. По сути, Даничича не интересовали деньги. Он хотел целиком поменять весь свой образ жизни.
На чердаке дома нашли несколько коробок с бумагами. Это были отчеты о преступлениях, руководства для полицейских и описания новейших следственных технологий, списки знаменитых похитителей с анализом их ошибок. Можно сказать, что к этому похищению Даничич шел всю жизнь.
Куинси по-прежнему не знал, почему жертвами стали именно Рэйни и Дуги. Может, его прежняя точка зрения была правильной: женщина и маленький ребенок в качестве заложников представляли собой меньшую угрозу. А может, это лишь стечение обстоятельств, поскольку Даничич завязал дружбу с мальчиком и быстро понял, с какой легкостью можно им манипулировать. Или он считал, что исчезновение Рэйни, из-за ее мужа и ее работы, привлечет наибольший интерес СМИ.