Танцующие лепестки
Тим нахмурился:
– Ты говоришь загадками.
– Не обращай внимания, Тим. Я не могу объяснить. – Она перестала работать и откинулась назад. – Думаю, что тебе следует повременить с объяснением. Дай нам поработать с доктором Валласом хотя бы неделю или около того…
– Но Паулина… она с каждым днем все больше привязывается к нему. Послушай, Джейн, ее счастье значит для меня больше, чем любые раскопки, или книга, или даже потеря друзей, – потому что я знаю, Стюарт и Гай будут в бешенстве, когда я раскрою правду. Но я сделаю это без дальнейших промедлений!
– Ты скажешь ему сейчас?
– Сейчас.
Джейн глубоко вздохнула. Сколько же им осталось? При мысли об этом она почувствовала ужасную тоску. Джейн никогда не думала, что сможет так любить, она размышляла над тем, сколько же понадобится времени, прежде чем она будет в состоянии думать о Николасе, не впадая в уныние. Почему все же встретила его… Хотя она и не отдавала себе отчета, любовь зародилась в ту самую минуту, когда она почувствовала на себе магнетическое воздействие его натуры.
Джейн посмотрела на Тима, стоящего рядом и ждущего ее ответа:
– Ты должен сделать то, что считаешь нужным. А что касается меня… – Она покорно пожала плечами. – Я приму все последствия без обиды, потому что, как уже говорила, знаю, что должна вернуться домой, хотя и не хочу.
Он отрицательно покачал головой.
– Тебе не нужно возвращаться в Англию для того, чтобы порвать со Стюартом, – подчеркнул Тим без всякой необходимости. – Зачем это смирение?
Николас вернулся. Джейн наклонилась, взяла золотой браслет и осторожно положила его в ватную упаковку.
– Мне надо поговорить с вами с глазу на глаз, – заявил Тим без преамбулы.
– Со мной? В чем дело, Тим? – Николас озадаченно нахмурился. – Что-то не так?
Джейн чувствовала, что он колеблется. Не так легко было выдать друзей. Но, как предполагала Джейн, любовь к Паулине победила. Тим сказал твердо:
– Могу ли я поговорить с вами без свидетелей, доктор Валлас?..
– Оставьте нас, пожалуйста, миссис Бриант, – последовала сухая просьба, и Джейн сразу же встала. Ее глаза встретились с глазами Николаса, когда она прошла мимо него, выходя из домика. «Скоро ты перестанешь смотреть на меня с таким презрением», – словно говорила она ему.
Смешанные чувства одолевали Джейн, и она направилась туда, где рабочие продолжали расчищать пол гробницы. Тот факт, что Николас сейчас узнает всю правду, конечно, радовал Джейн. Но с другой стороны, ей предстояло испытать на себе весь гнев доктора Валласа и позор высылки из лагеря.
«Как воспримут это Гай и Стюарт?» – размышляла девушка. Она осторожно предложила предупредить их заранее, но, как сказал Тим, в таком случае они бы вынудили его отказаться от своих планов, чего он явно не хотел.
Джейн стояла и смотрела, как разбирают кости, пролежавшие в земле три тысячи лет, поражаясь своему спокойствию. Казалось, она впала в состояние психологической инертности, когда ничто не могло по-настоящему ее взволновать. Хотя ее не прельщала перспектива предстоящего разговора с Николасом, страха она не испытывала. Возможно, решила девушка, все это оттого, что ей нечего было терять.
Как ни странно, Николас не стал вызывать их к себе сразу, и в тягостном ожидании спокойствие стало покидать Джейн. Наконец в четыре часа дня он послал за ними.
– Что ему может быть нужно от нас всех? – спросил Гай, присоединившись к Стюарту и Джейн на пути к хижине, в которой располагался личный офис Николаса. – Где Паулина? Ей разве не надо тоже присутствовать?
– Она там, за работой, – просветила брата Джейн, сердце ее билось лихорадочно.
– Послушайте, – воскликнул вдруг Стюарт, – вы ведь не думаете, что он мог прослышать правду о нашем положении?!
Гай отрицательно покачал головой, но затем передумал.
– Ты считаешь, он мог из-за этого вызвать нас? – спросил он в смятении. – Но как он мог узнать? Только Тим в курсе, но он не предаст нас!
Джейн не поворачивала головы, ее щеки горели. Она шла немного впереди своих друзей и первой вошла в хижину.
Николас стоял у своего стола и смотрел на склоненную голову Паулины. Она писала что-то в блокноте, и Джейн сразу поняла, что подруга находится в блаженном неведении по поводу происходящего. При виде входящих в ее глазах промелькнуло легкое удивление. Взглянув на Николаса, она спросила, нужно ли ей выйти.
– Нет, – ответил он сухо. – То, о чем я собираюсь говорить, касается вас четверых.
– Четверых, доктор Валлас?
– Вас и… тех, с кем вы приехали.
Встревоженная Паулина вопросительно взглянула на Джейн, но та смотрела на Николаса. Его темные глаза тоже были прикованы к ней и, казалось, проникали в ее мысли. Она отвела взгляд и стала смотреть через открытую дверь на Аргосскую равнину, где под теплым, ласкающим греческим солнцем цвели огороженные виноградники.
Спокойствие покидало ее, так как атмосфера была наэлектризована. Джейн не выдержала, повернула голову и обнаружила, что Николас все так же пристально смотрит на нее… но теперь презрение исчезло, уступив место строгости… и чему-то еще, чему Джейн не могла дать определение.
Стюарту и Гаю он указал на стулья, а сам сел за свой стол.
Как только все расположились, Николас, не теряя времени, сообщил, что ему стало известно о намеренном обмане, к которому они прибегли, чтобы приехать на раскопки. У всех на лицах застыло выражение ужаса, у всех, кроме Джейн, а именно на нее, зардевшуюся, но внешне невозмутимую, смотрел Николас. И как ни странно, именно к ней он решил обратиться в первую очередь.
– Мисс Бриант, – начал Николас, делая акцент на слове «мисс», – у вас есть что сказать по поводу этого намеренного обмана?
Какое-то время она могла только пристально смотреть на него. Ни злости, ни осуждения. Удивительно. Можно было даже подумать, что он испытывает облегчение… Облегчение? Джейн взглянула на сидящую неподалеку Паулину. Девушка была бела как полотно, ее изящные руки, лежащие на коленях, дрожали. Облегчение…
– Прежде всего, сэр, – встрял Гай, – я хотел бы спросить, как вы обо всем узнали?
Надменные брови поднялись, и Гай невольно покраснел.
– Это, мистер Бриант, мое личное дело, – ответил Николас резко и опять переключил внимание на Джейн.
– Мне нечего сказать в нашу защиту, доктор Валлас, – призналась она. – Мы услышали, что вы холостых не берете, и мы… у нас родилась идея притвориться, что мы семейные. – Лицо Джейн было бледным. Она ощущала почти физическую боль от того, что поняла, увидев облегчение на лице Николаса. Джейн несколько раз спрашивала себя, почему она упрекала Паулину за благожелательное отношение к ней Николаса… но ей не надо было спрашивать себя, почему она завидует Паулине. То, что Паулина завоевала сердце Николаса, не вызывало сомнений. Облегчение на его лице было прекрасным доказательством.
– У вас не было угрызений совести из-за этого обмана? – спросил Николас, в его голосе слышались жесткие нотки.
Джейн беспомощно посмотрела на Гая и Стюарта, призывая их на помощь, но они молчали.
– Думаю, у нас были некоторые угрызения совести, но мы очень хотели участвовать с вами в этих раскопках. Видите ли, мой брат и я давно мечтали поехать на раскопки за границу. Мы специально копили деньги для того, чтобы иметь возможность на год оставить работу в школе. – Твердый ком в горле мешал ей говорить, и, пересилив себя, она продолжила: – Это был энтузиазм, доктор Валлас, но, я знаю, вы не посчитаете это оправданием.
– Энтузиазм, да? – Он перевел взгляд на Паулину. – Вы не учительница. Как вы могли уехать на год?
– Я вообще уволилась с работы, – произнесла она дрожащим голосом. – Иначе остальные не смогли бы приехать.
Джейн задержала дыхание. Сердцем она переживала за Тима, чьим надеждам не суждено было оправдаться. Джейн наблюдала за Паулиной. Почему та была так напряжена и взволнована? Неужели она не видела, что Николас никогда не отправит ее домой? Он задал ей конкретный вопрос и, судя по всему, получил удовлетворяющий его ответ, так как сказал, изумив Стюарта и Гая, но, разумеется, не Джейн: