Танцующие лепестки

– Доктор Валлас говорил, что вы не в состоянии справиться, и определенно был прав. Для этого нужна щетка с более жесткой щетиной.
– Я боюсь использовать более грубую щетку, золото очень тонкое в некоторых местах… эти листики, например, могут развалиться.
– Чепуха! Используйте более грубую щетку.
Джейн с трудом себя сдерживала. Значит, доктор Валлас так все обрисовал? Без сомнений, это отражало его неприязнь к ней. Он должен был объяснить, что Джейн медленно работает и поэтому нуждалась в помощи, а вместо этого он сказал мисс Гилберт, что она не в состоянии справиться! Джейн вынуждена была признать, что это одно и то же, но формулировка могла бы быть более деликатной. Не собираясь, однако, ссориться с мисс Гилберт, она просто сказала:
– Думаю, улучшить ситуацию невозможно. Я очень долго работала над этой вещью, и было бы ужасно сейчас испортить ее.
– Испортить? Такого не будет. Вот, поработайте этой щеткой.
Джейн взяла у нее из руки щетку, все еще не решаясь применить ее для очистки такого хрупкого изделия. Но мисс Гилберт знала, что делает; она считалась экспертом, в то время как Джейн была всего лишь любителем, и поэтому спустя какое-то время она приступила к работе. Мельчайшие крупинки грязи удалялись из крохотных щелей, и девушка уже начала мысленно воздавать хвалу мисс Гилберт, когда, к ее ужасу, один из листиков отвалился и упал на стол, рассыпавшись на фрагменты.
– О-о… – Джейн так расстроилась, что готова была заплакать. – Я знала, что подобное обращение с вещью будет слишком грубым.
– Что вы натворили, юная леди? – Мисс Гилберт рассматривала фрагменты с возрастающим гневом. – Какая неловкость! Почему доктор Валлас поручил вам заниматься таким сложным делом, мне понять не дано. Вам лучше пойти и рассказать ему, что вы наделали.
– Рассказать ему? – Эта мысль ужаснула ее. Если он придирался к ней по мелочам, то что же скажет по этому поводу? – Во всем виноваты вы. Я была удовлетворена тем, как она выглядела.
– Доктор Валлас не был бы удовлетворен, – отрезала женщина, забирая диадему из трясущихся рук Джейн. – Вы абсолютно испортили одну из самых прекрасных вещей, которые мы нашли в этих гробницах. Вот, отнесите ее доктору Валласу. Чем быстрее вы с этим разберетесь, тем лучше.
– Я… я не могу. – Куда девалась храбрость, которая была у нее, когда она поклялась отвечать ему в будущем дерзостью на дерзость? Сейчас девушка была напугана – она впервые по-настоящему боялась доктора Валласа. – Это ваша вина и вы должны нести ответственность за случившееся.
Надменные брови взметнулись вверх.
– Я к этой вещи вообще не прикасалась. Вы хотите свалить вину на меня? – Мисс Гилберт покачала головой. – Это разрушение целиком на вашей совести, миссис Бриант, и лучшее, что вы можете сделать, – это немедленно признаться. – Диадема была возвращена Джейн.
С ушедшим в пятки сердцем и подкашивающимися ногами девушка направилась туда, где стоял доктор Валлас и давал указания по поводу входа в новую гробницу. Там было много людей, и Джейн очень не хотелось обнародовать свой промах. Диадема была аккуратно завернута, и она прижимала ее к себе.
– Доктор Валлас, могу я поговорить с вами… э-э-э… наедине?
Он развернулся и посмотрел на нее удивленно. Николас Валлас выглядел мрачным и грозным, одетый в пыльные брюки и черный свитер. Его губы были привычно сжаты, челюсть напряжена, брови опущены.
Джейн почувствовала спазмы в горле. В этот момент она с радостью пожертвовала бы десятью годами жизни, чтобы избежать нескольких подобных минут.
– Наедине? – Он нахмурился, глядя на нее с обычным презрением. – Что-нибудь случилось?
– Боюсь, что так, – ответила она грустно. – Не могли бы вы пройти в свой офис?..
После минутного колебания он, проинструктировав одного из рабочих, развернувшись, быстро пошел по направлению к офису. Паулина была там, за пишущей машинкой, и Джейн взглянула на нее с мольбой в глазах.
– Оставьте нас ненадолго, пожалуйста, миссис Дайсон, – сказал доктор Валлас, и, бросив удивленный взгляд на свою будущую невестку, Паулина встала и вышла.
– Итак, миссис Бриант, в чем дело?
Медленно, неохотно она положила диадему на стол и развернула:
– Я… я боюсь, с этой вещью произошел несчастный случай, доктор Валлас. Мне очень-очень жаль, но один из… из… – Он уже взял диадему в руки и молча смотрел на нее. Она вспомнила, как только вчера он назвал это украшение одним из самых красивых найденных им ювелирных изделий.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Николас оторвал взгляд от вещи, которая, похоже, была загублена. Выражение его лица было резким и осуждающим.
– Впервые вы сделали подобную ошибку. Могу я поинтересоваться, было ли это умышленно?
– Умышленно? – Джейн уставилась на него. – Как вы могли такое предположить!
– Разумеется, я подумал об этом. – Аккуратно и медленно он положил прелестную вещицу обратно на стол. – Я вам не нравлюсь, миссис Бриант. – От этого спокойного утверждения Джейн зарделась, смутившись. Она была потрясена, так как ожидала вспышки гнева.
– Я не понимаю, доктор Валлас. Почему вы решили, что не нравитесь мне?
– Миссис Бриант, давайте будем откровенными? На днях я случайно услышал, как вы назвали меня невыносимым.
– Вы слышали?.. – Джейн опустила голову, она была потрясена до глубины души. Заявив Стюарту, что ее не волнует, слышал ли доктор Валлас ее пренебрежительное высказывание, девушка не рассчитывала, что услышит, как человек, о котором шла речь, повторит ее слова. Смущение завладело ею, и она смогла только пробормотать еле слышно: – Простите… – Откуда эта скромность? И почему ей так отчаянно хочется, чтобы он не слышал бы того замечания? Почему она сожалеет о том, что она вообще произнесла тогда это слово?
– Извинения не нужны, миссис Бриант. Ваше мнение обо мне не имеет значения, – сказал он ей ледяным тоном и добавил после недолгого молчания: – Это был намеренный вандализм? Вы так и не ответили на мой вопрос.
С несчастным видом она подняла голову, ее глаза блестели, а губы дрожали. Было крайне важно, чтобы он не думал о ней плохо, однако она отчаялась убедить его.
– Я люблю эти вещи. У меня даже в мыслях не было наносить вред одной из них. Это… это в самом деле был несчастный случай. – Следует ли ей упоминать о щетках, объяснить, что она знала, – подобное обращение будет слишком грубым? Но на самом деле это не было оправданием. Если бы мисс Гилберт с ее опытом пользовалась той же щеткой, это не привело бы к подобному результату. – Наверное, я была неловкой, – признала Джейн в конце концов. – Могу только сказать, что так же сожалею о причиненном ущербе, как и вы.
Она изучала его лицо и видела в нем лишь осуждение. Услышав то, что она сказала Стюарту, он сделал вывод, что она специально сломала диадему из-за неприязни к нему.
Некоторое время Николас стоял, сосредоточенно глядя на нее, и затем сказал категорическим тоном:
– Я снимаю вас с этой работы, миссис Бриант, и даю вам другую, на которой вы не сможете ничего испортить. С этого времени вы будете каталогизировать находки…
– Нет… прошу вас! Я никогда не сделаю подобной ошибки снова. – Но он только покачал головой, и Джейн вдруг не выдержала: – Отлично, я буду заниматься каталогом! Но если у вас возникнет нехватка людей для более сложной работы… на меня не рассчитывайте!
Его темные глаза опасно блеснули.
– Будьте очень осторожны, – мягко предостерег Николас Валлас. – Я уже думал о том, чтобы отказаться от ваших услуг.
Она быстро взглянула на него, удивленная и испуганная:
– Но почему? Что я такого сделала?
Тонкие губы презрительно скривились. Он даже не пытался быть дипломатичным, когда сказал все тем же мягким и ровным тоном:
– Есть определенный тип женщин, к которым я испытываю отвращение… и вы, миссис Бриант, из их числа.
В течение многих дней она размышляла над последними словами доктора Валласа. Вспоминала о его туманном намеке на то, что она «нечестная». Никогда еще Джейн не чувствовала такого замешательства и не ощущала себя такой несчастной. Подумать только, она пожертвовала годовой зарплатой ради этого!