Демократия !

 
Бродский Иосиф
Демократия !
Иосиф Бродский 
Демократия! 
Одноактная пьеса 
Действующие лица: 
Базиль Модестович -- Глава государства 
Петрович -- министр внутренних дел и юстиции 
Густав Адольфович -- министр финансов 
Цецилия -- министр культуры 
Матильда -- секретарша 
[Примечание: реплики не маркированы. Актерам и режиссеру следует самим определять, кто произносит что, исходя из логики происходящего.] 
[Кабинет Главы небольшого социалистического государства. На стенах -портреты основоположников. Интерьер -- апофеоз скуки, оживляемый только чучелом -- в полный рост -- медведя, в чью сторону персонажи кивают или поглядывают всякий раз, когда употребляется местоимение "они". Можно еще прибавить оленьи рога. Высокие окна, в стиле Регента, затянутые белыми гардинами. Сквозь гардины просвечивают шпили лютеранских кирх. 
Длинный стол заседаний, в центре которого на блюде алеет разрезанный арбуз. 
Рабочий стол Главы государства: столпотворение телефонов. Полдень. Трое мужчин среднего возраста и одна женщина -- неопределенного -- поглощают пищу.] 
Ничего рябчик, а? 
Рябчик что надо. 
Главное, подлива. 
Подлива замечательная. Это в ней чего? икра? 
Ага, подлива с икрой. Астраханская, что ли? 
Гурьевская. 
Гурьев-Гурьев-Гурьев... Это где у них? В Европе или в Азии? 
На Урале. Пиво у них там хорошее. Молодое. Ноги вяжет, особенно летом. 
Рябчик тоже, между прочим, из Сальских степей. 
Одно слово -- Евразия. 
Лучше -- Азеопа. Учитывая соотношение. 
Н-да. Пельмени сибирские. 
Спички шведские. 
Духи французские. 
Сыр голландский. 
Табачок турецкий. 
Болгарский: Джебел. 
А-а, то же самое. 
Овчарка немецкая. 
Право римское. 
Все заграничное. 
Н-да. Конвой вологодский. 
Наручники, между прочим, американские. Из Питтсбурга, в Пенсильвании. 
Не может быть! 
Честное слово. 
Ему, Цецилия Марковна, можно верить. Все-таки -- министр юстиции. 
Не может быть! 
Да хотите покажу? У меня всегда с собой, в портфеле. 
Вот полюбуйтесь. 
Ой, не надо. 
Да не бойтесь. Они ж американские. 
Покажи, Петрович. 
Вот тут написано: "майд ин ЮэСэЙ". 
У них, значит, тоже. 
А вы как думали. Одно слово -- капитализм. У нас таких не делают. Валюту тратить приходится. Ну, это такое дело -- не жалко. 
Не жалко -- чего? 
Да валюты. Хотя -- кусаются. 20 долларов штука. Это если в розницу. Но даже если оптом и со скидкой: все равно кусаются. 
Со скидкой? 
Ага. 20 процентов. Как дружественной державе. 
Ему можно верить, Цецилия. Все-таки -- министр финансов. 
Тогда уж лучше бы духи. Все-таки французские. 
Да они и польскими обойдутся. 
Опять же название красивое -- Бычь Може. Быть Может по-нашему. А это -Коти. 
Коти -- тоже красиво. 
К тому же, французы скидки не дают, Цецилия. Да и не напасешься духов на всех-то. Даже польских. Духи, они же знаете, как идут. Флакон за неделю. Тут никакой валюты не напасешься. Наручники экономичней. С точки зрения финансовой дисциплины то есть. 
Да, народ у нас смирный. Он и веревкой обойдется. 
Базиль Модестович, можно мне арбуза? 
Давай. Арбуз тоже, между прочим, астраханский. 
Ничего себе смирный. Я вчера демонстрацию видела. 
Это которая за независимость? 
За экологию. 
Ну, это то же самое. 
Не скажите. Все-таки защита окружающей среды. 
Независимость -- тоже защита. От той же, между прочим, среды. 
Ну, это ты загнул, Петрович. 
Это, Базиль Модестович, не я. Это демонстранты. 
Да какие они демонстранты. Так, толпа. 
Э, не говорите. Все-таки народ, масса. 
А масса всегда в форму толпы отливается. Или -- очереди. 
Ну да: площади или улицы. Других-то вариантов нет. 
Это надо записать! 
Да чего там. И так записывается. ([Кивает на медведя.]) 
А чего тогда они всегда к Дворцу идут? Кино, что ли, насмотрелись? 
А того и идут, что площадь перед Дворцом. А к площади улица ведет. Пока по улице идут, они -- очередь. А когда на площадь выходят -- толпа. Оба варианта и получаются. Даже выбирать не надо. 
Есть, конечно, и третий: во Дворец войти. Как в кино. 
Да кто же их сюда пустит? Да и сами не полезут. Все-таки -- не 17-й год. 
Даже если и войдут -- не поместятся. Кино все-таки черно-белое было -тебе ли не знать, Цецилия? 
Так-то так, Базиль Модестович, да ведь вечером цвет скрадывается. Не говоря -- ночью. Искусство вечером всегда сильней влияет. Лебединое-то озеро всегда вечером и дают. А кино так вообще в темноте смотрят. 
Так-то оно так, Цецилия, да на демонстрацию вечером не ходят. На демонстрацию днем идут. 
Ну да, чтоб западным корреспондентам снимать легче было. Особенно если на видео. 
Бехер из Японии сообщает, что они там выпуск новой сверхчувствительной пленки освоили. Так что, того гляди, западный корреспондент себя Эйзенштейном почувствует. 
Ну уж и Эйзенштейном. Как там Бехер-то, между прочим. Тоскует? 
Тоскует, Базиль Модестович. Рыбу сырую, говорит, жрать заставляют. Одно слово -- японцы. Можно мне арбуза? 
Давай, Петрович. 
Жаль, у нас не растут. 
Что поделаешь, приходится расплачиваться за географическое положение. Все-таки -- Европа. 
И Берия так считал. Я, когда назначали сюда, -- упирался. А он говорит: ты что, Петрович? Все-таки Европа. 
Да, шесть часов поездом -- и Чехословакия. 
Либо -- Венгрия. 
Не говоря -- самолетом. 
[Стук в дверь, входит Секретарша.] 
Ну, чего тебе, Матильда? 
Базиль Модестович, вас к телефону. 
Сколько раз тебе повторять, Матильда: в обеденный перерыв -- никого. 
Да, но это Москва вызывает. 
Кто? 
Не знаю, Базиль Модестович. Какой-то с акцентом. 
Густав Адольфович, ты кончил? Подойди к телефону, а? Поговори с ним с акцентом. 
С каким, Базиль Модестович? 
А хоть с каким. С курляндским. 
[Г. А. идет к столу, нерешительно смотрит на телефоны.] 
Какой? Красный, наверно? 
А то какой же. 
[Г. А. поднимает трубку.] 
Яа? Кафарит Гюстав Атольфофитч... Пошалюста? Наин, ай йест финанс-министр. Наин, он апетает. Исфините? Как ви скасаль? Ах, отин момент... ([Кладет трубку, идет к столу.]) Базиль Модестович, он орет. Обозвал меня -- Цецилия Марковна, прикройте ушки -- пыздорванцем. Акцент, по-моему, грузинский. 
[Базиль Модестович вскакивает.] 
Иосиф Виссарио... тьфу, не может быть. ([Вытирает вспотевший лоб.]) Петрович, подойди, если кончил, а? Привыкли в любое место звонить! Хамство все-таки, не говоря о суверенитете. 
[П. идет к столу, берет трубку.] 
Алё. Ян Петерс говорит. Иван Петрович по-вашему. Министр юстиции. Ага, внутренних дел по-вашему. Чего? Бехер -- иностранных, и он в Японии. А?.. Да не разоряйся ты, сказано: обедает... Кончай, говорю, лаяться. Охолони. Ну да, с ним, со мной и с министром культуры. Ага, тамбовская она. Что? Да, лучшие ноги в Восточной Европе. ([Смотрит в сторону Цецилии, подмигивает.]) Чего? Ха-ха-ха. Никогда, говоришь, их вместе не видел? Хахаха... Орел! Да ладно там -- срочно. Срочно, срочно. А где Сам-то? А, на пресс-конференции. Чего ж сразу-то не сказал. А, ну понятно. Ладно, щас попробую. ([Кладет трубку, возвращается к столу.]) Это Чучмекишвили, Базиль Модестович, министр иностранных дел ихний. Вас просит. Вообще-то, по протоколу, не имеет права. Вас к телефону только Сам звать может. Министр только министру звонит, да и то-- соответствующему. Но, видать, там что-то экстренное. К тому же, Бехер в Японии. Может, подойдете. 
Езус Мария, не дадут человеку поесть нормально. Ладно, скажи: сейчас подойду. Вот только арбуза себе отрежу. 
[П. идет к телефону, берет трубку.]