Мрамор

 
Бродский Иосиф
Мрамор
Иосиф Бродский 
Мрамор 
I акт 
[Второй век после нашей эры.] 
[Камера Публия и Туллия: идеальное помещение на двоих: нечто среднее между однокомнатной квартирой и кабиной космического корабля. Декор: более Палладио, чем Пиранезе. Вид из окна должен передавать ощущение значительной высоты (скажем, проплывающие облака), поскольку тюрьма расположена в огромной стальной Башне, примерно в километр высотой. Окно -- либо круглое, как иллюминатор, либо -- с закругленными углами, как экран. В центре камеры -- декорированная под дорическую колонна -- или опора: внешняя сторона ствола, внутри которого -- лифт. Ствол этот проходит через всю Башню как некий стержень или ось. Он и в самом деле стержень: все, появляющееся в течение пьесы на сцене, и все, с нее исчезающее, появляется или исчезает через находящееся в этом стволе отверстие, являющееся помесью ресторанного лифта и мусоропровода. Рядом с этим отверстием -- дверь главного лифта, которая открывается только один раз: в начале 3-го акта. По обе стороны ствола -- альковы Публия и Туллия. Все удобства -- ванна, стол, умывальник, нужник, телефон, телеэкран, вмонтированный в стену, стеллажи с книгами. На стеллажах и в стенных нишах -- бюсты классиков. 
Полдень. 
Публий, мужчина лет тридцати -- тридцати пяти, полный, лысеющий, прислушивается к пению канарейки в клетке, стоящей на подоконнике. Со времени поднятия занавеса проходит минута, в течение которой слышно только пение канарейки.] 
Публий. Ах, Туллий! Как сказано у поэта, что, должно быть, слышит в Раю Господь, если здесь, на земле, нас ласкают такие звуки. 
[Туллий, лет на десять старше Публия, сухощавый, поджарый, скорее блондин. В момент поднятия занавеса лежит в ванне, из которой поднимается пар, читает и курит.] 
Туллий ([не отрываясь от страницы]). У какого поэта? 
Публий. Не помню. Кажется, у персидского. 
Туллий. Варвар. ([Переворачивает страницу.]) 
Публий. Ну и что ж, что варвар? 
Туллий. Варвар. Армяшка. Черный жоп. Вся морда в баранине. 
[Пауза; пение канарейки.] 
Публий ([подражая птичке]). У-ли-ти-ти-тююю-у... 
Туллий ([поворачивает кран; шум льющейся воды]). 
Публий. У-ли-тит-ти-тююю-уу... Туллий! 
Туллий. Ну? 
Публий. У тебя от пирожного ничего не осталось? 
Туллий. Посмотри в тумбочке... Свое-то, небось, сожрал. Друг животных. 
Публий. Я, Туллий, понимаешь, совершенно случайно. Я не хотел. Пирожное было так неожиданно. Поэтому я и не мог его хотеть. Я как раз хотел оставить. Вернее, уже потом, когда съел, захотел. Это же было так внезапно! Сколько сижу, сроду пирожных не видел. 
Туллий. И уже не увидишь. Этого, по крайней мере. 
Публий. Да? Почему? 
Туллий. Читай инструкцию. ([Швыряет книгу на пол, потягивается в ванне.]) У них там компьютер. Составляет меню. Повторение блюда возможно раз в двести сорок три года. 
Публий. Почем ты знаешь? 
Туллий. Я сказал: читай инструкцию. Там все сказано. Том шестой, страница тридцатая. Буква "П" -- Питание... Советую ознакомиться. 
Публий. Я не мазохист. 
Туллий. Ну, мазохист или нет, а пирожного, душка Публий, ты больше не увидишь. До конца своих дней. Если только ты не Агасфер. 
Публий. К сожалению... То есть, что я?! к счастью. 
Туллий. Залезь в тумбочку. Бедная канарейка... 
[Публий направляется к алькову Туллия, открывает тумбочку, роется в ней: извлекает кусок пирожного, смотрит на него некоторое время; потом неожиданно быстро съедает.] 
Туллий ([возмущенно кричит, вылезая из ванны]). Что ж ты, сука, делаешь! Это же для канарейки! ([Внезапно успокаиваясь.]) Впрочем, так я и думал. Вечно одно и то же. ([Залезает обратно в ванну.]) Сначала киску уморил, потом рыбок. Потом зайчика. Теперь, значит, за канарейку принялся... 
Публий ([взволнованно]). Это неправда. Туллий! Я не хотел... 
Туллий ([приподнимаясь на руках из ванны]). А ты подумал, что птичка, может, никогда и не видела пирожного? 
[Публий, совершенно подавленный, бредет к окну, стучит пальцем по клетке.] 
Публий. У-ли-ти-ти-тююю-у... 
[Канарейка безмолвствует.] 
У-ли-ти-ти-тююю-у... что же теперь делать, а? Подождем до обеда, а? ([Разговаривает сам с собой.]) Хотя обед -- что ж -- у них там всегда что-нибудь такое -- деликатесы -- чтоб желудок действовал -- ни разу не было, чтоб не захотелось -- это чтоб мы жили дольше -- сколько сижу, ни разу еще запора не было-- -- --да-а-а, компьютер -- выпустить тебя, что ли? ([Пауза.]) Туллий! 
Туллий. Ну чего? 
Публий. Может, выпустить ее, а? 
Туллий, Давай. 
Публий. Но, с другой стороны, она ведь поет. 
Туллий. Иди в жопу. 
[Пауза. Публий подходит к телефону, снимает трубку, набирает номер.] 
Публий. Господин Претор? Это Публий Марцелл из 1750-го. Тут у меня, знаете ли, птичка. Да, канарейка. Так вот, нельзя ли там проса или конопли... Да-да, лучше проса. Что-о? Включите в вес моей порции? То есть, второе будет на сто грамм меньше? Но позвольте... Ах та-а-к! Да. Отказываюсь. ([Бросает трубку.]) Черт! 
Туллий. В чем дело? 
Публий. Блядский лифт!.. Работает, видите ли, на определенных режимах, ни больше, ни меньше... Говорит, ополовиню второе. Претор. Сука. 
Туллий. А что у нас нынче на второе? 
Публий [нажимая кнопку пульта в изголовье своей постели, и быстро сверяясь с текстом на экране]). Петушиные гребешки. 
Туллий. С чем? 
Публий. С хреном. 
Туллий. Н-да. 
Публий. Раз в жизни. 
Туллий. Садисты. 
Публий. Особенно Претор. 
Туллий. Претор ни при чем. Все дело в лифте. Вниз -- дерьмо, вверх -жратва. В строгой пропорции. Вечный двигатель... Хотел бы я только знать, с чего начали. 
Публий. То есть? 
Туллий. Что было раньше. Курочки или яйца. 
Публий. Это самое я и спрошу у Господа. На Страшном Суде. 
Туллий. Варвар. 
Публий. Я пошутил. 
Туллий. Все равно варвар. Все клерикалы варвары. Даже сомневающиеся. Особенно они. Дай телефон. 
Публий. Пожалуйста ([передает трубку Туллию.]) 
Туллий. Алло. Господин Претор. Это Туллий Варрон из 1750-го. Зачем вы посадили мне в камеру варвара? Он верит в Бога. Вернее, не верит. Но тоже в Бога. Куда смотрел Комитет? Этот человек не римлянин. Да, произошла ошибка. Нет, больше жалоб нет. Ах вот как! Господин Претор, вы -- говно. Я буду жаловаться в Сенат. Да, изыщу способ. ([Вешает трубку.]) 
Публий. Что он сказал? 
Туллий. Ничего, говорит, не поделаешь. Исповедание, говорит, не критерий. Как и отсутствие оного. 
Публий. А что -- критерий? 
Туллий. Физическое присутствие, грит, в пределах Империи, плюс отсутствие альтернативы. То есть, если больше податься некуда. Согласно, грит, последнему декрету, распространяется на млекопитающих. 
Публий. Я ж тебе сказал, что он сука. 
Туллий. Нет, Претор тут ни при чем. Это всё штучки Калигулы. Думает, что если он тезка, то может... Плюс комитеты тоже совершенно разложились. В Сенатскую комиссию по гражданским правам ввели лошадь. Сеяна Буланого. Я не спорю: наш Сенат всегда был самый представительный. За всю человеческую историю. Должен же кто-то наконец защищать интересы животных... Но гражданские права! Буланый утверждает, что данные вычислительного центра, полученные при Тиберии, устарели. 
Публий. То есть? 
Туллий. То есть, то есть!.. То есть было установлено, что во все времена -- при фараонах, в Греции, в Риме, в эпоху христианства, у мусульман, у косоглазых -- ну и так далее -- что во все времена под замком находится примерно 6,7 процента на каждое поколение. 
Публий. Ну и не так уж чтобы навалом... 
Туллий. Столько, сколько надо... И на основании этих данных Тиберий раз и навсегда установил у нас количество заключенных. Вот подлинная реформа правосудия! Да? Но Тиберий пошел еще дальше. Эти самые 6,7 процента он сократил до 3-х процентов. Потому что у них там разные срока в ходу были. У христиан, например, червонец популярен был; четвертак тоже. В общем, Тиберий вывел среднее арифметическое и, отменив смертную казнь, издал указ, по которому мы все...