Не подпускай меня к себе (СИ)

— Да. Приду, посмотрю, как ты изводишь себя, — криво улыбаюсь. — Понюхаю потных раздетых мальчиков, полюбуюсь на всех.
— Я единственный, на кого там можно полюбоваться, — бросает он.
— Да, да, конечно, — отмахиваюсь.
Егор фыркает, хватает снег у себя под ногами и бросает в меня — я не успеваю уклониться, и комок попадает мне прямо в плечо.
— Эй, — возмущаюсь я, собираясь тоже кинуть в него снежок, но парень вскакивает на ноги и отбегает в сторону, широко улыбаясь.
Мне приходится встать со скамейки, но я спотыкаюсь о выступ и падаю на колени, из-за чего Егор смеётся ещё громче.
— Не смешно! — улыбаюсь.
— Тебе помочь? — он делает неуверенный шаг в мою сторону.
— Ага…
Егор подходит чуть ближе, и я, воспользовавшись моментом, бросаю в него снег. Комок должен был прилететь прямо в лицо Штормову, но парень уходит в бок и избегает столкновения. Чёртов боксёр…
Я собираюсь подняться на ноги самостоятельно, но ловкие руки подхватывают меня за запястье и буквально силой заставляют выпрямиться, словно безвольную куклу.
Я выдыхаю — мы находимся слишком близко друг к другу, и его горячее дыхание обжигает мои щёки, словно палящее солнце. Я хочу отстраниться, но у меня не хватает на это сил.
— Спасибо, — бормочу я.
— Ага.
Егор чуть отстраняется, делая шаг назад, и его крепкие пальцы отпускают меня.
— Пошли куда-нибудь, — тяну я, отворачиваясь, потому что мне становится неловко находиться с Егором в этом месте один на один.
— Хорошо.
Мы двигаемся в сторону выхода из этого таинственного отрезанного от всего города места и возвращаемся в парк, который мне кажется теперь до бесконечности заполненным и шумным.
  
9
 
Tokio Hotel — Cotton Candy Sky
Егор.
— Ладно, я понял. Ты не любишь грибы, — я иду рядом с Соней, пока мы разговариваем о всякой ерунде.
Я показываю девушке город и самые нормальные места, где можно погулять или просто развлечься. У нас не так много достопримечательностей, но, кажется, Розину это ничуть не расстраивает. Даже наоборот. Чем больше мы с ней проводим времени вместе, тем атмосфера между нами становится непринуждённее. Неловкость пропадает, и разговаривать становится гораздо проще.
— Да, — она улыбается. — В детстве я думала, что это тараканы.
Соня смущённо фыркает, а потом зарывается носом в шарф, чтобы спрятаться от мороза. Холодно, но никто из нас не заикается о том, чтобы разбежаться по домам. Да и, признаться, мне лично этого совсем не хочется.
— Тараканы, — издеваюсь я. — Как грибы могут быть похожими на тараканов?
Девушка смотрит себе под ноги, а потом косится на меня, словно я сказал самую ужасную глупость на свете.
— Ну, да, — пожимает плечом. — Могут быть.
— Ты просто никогда не ела жареную картошку с грибами, которую готовит моя мама, — заявляю я.
Соня смеётся.
— Может быть, — Розина фыркает. — Но факт того, что я не особо люблю грибы всё равно остаётся. Все могут что-то не любить из еды, это нормально.
Я прикусываю губу, секунду думая, а потом покорно вздыхаю.
— Да, не спорю. Но картошка мамы безумно вкусная. Ты как-нибудь должна заглянуть к нам на ужин и попробовать её. И отказы не принимаются!
Соня смеётся — я смотрю на её раскрасневшиеся то ли от мороза, то ли от смущения щёки, и немного улыбаюсь. Сейчас она выглядит до безумия милой.
— Я думаю, что ещё рано знакомиться с твоими родителями, — она поворачивается ко мне, а потом смущённо опускает голову.
Мы сворачиваем к перекрёстку и останавливаемся на светофоре — я скольжу взглядом по проносящимся мимо машинам, цепляюсь им за прохожих, которые, укутанные в шубы или в зимние пуховики, мелькают мимо нас, словно опаздывая на какие-то важные встречи. Вижу знакомых на другой стороне дороги, но ребята уже заворачивают за угол и исчезают. Я не уверен, что хотел бы вообще сейчас видеть кого-то из тех, кто бы меня знал. Они по любому решат остановиться и поболтать со мной, да и привяжутся к Соне, чтобы я их познакомил.
— Ну, пока что, — тяну я, почти забывая, о чём мы вообще говорим.
Светофор загорается зелёным, и поток людей подхватывает нас, заставляя перейти на другую сторону улицы.
— Пока что, — передразнивает меня Соня.
Я фыркаю и глубже прячу руки в карманах, которые уже начинают замерзать. Всё-таки гуляем мы довольно-таки давно.
— Не вижу ничего такого в том, если ты придёшь к нам на ужин, — непонимающе бросаю я. — Это же не событие, которое изменит всю твою жизнь за секунду. Тем более мои предки крутые, они только обрадуются.
Девушка ничего не отвечает, и я понимаю, что действительно слегка перешёл границу: на первом свидании уже планировать знакомство с родителями, но с другой стороны, что в этом такого? Не понимаю. Они же не убьют её и не будут строго критиковать за внешность или поведение. Тем более я сказал бы им, что мы не встречаемся, они бы даже не стали заикаться о всяких нелепостях.
— Да не парься, я тебя силком не потащу, — пытаюсь разрядить атмосферу.
— Я и не парилась, — Розина шмыгает носом. — Но к себе на ужин я тебя точно не поведу никогда в жизни!
— Почему? — возмущаюсь я. — Я такой ужасный, что недостоин есть за одним столом с твоей семьёй?
Она качает головой и секунду молчит.
— Мои родители весьма специфичны. И я не хотела бы вообще с ними кого-то знакомить, даже друзей, — признаётся Соня. — Отец не любит посторонних дома, да и вряд ли он вообще обрадуется, что я буду гулять с парнем. Мне иногда кажется, что мы переехали сюда только из-за того, что я постоянно тусовалась в компании ребят.
— Ты тусила с парнями? — скептично фыркаю я.
— Ну, — она вздыхает и смотрит вдаль. — У меня всегда получалось лучше дружить с парнями, чем с девушками. Наверное, в сестру пошла. Да и все меня боялись, поэтому особым желанием подкатывать не горели.
— Боялись? — мы идём плечом к плечу, направляясь к дому Сони, потому что на часах почти семь вечера, а никто из нас даже не был дома после школы.
Девушка, наверное, чертовски проголодалась, но вести её в какое-нибудь кафе я сейчас не могу, потому что потратил все карманные деньги на новые кроссовки.
— Я держала в страхе весь район, — шутит Розина. Или не шутит. Я так и не могу понять. — Просто давала понять, что ко мне бесполезно клеиться, поэтому все знали, что это пустая трата времени.
— Но мне ты почему-то не даёшь этого понять, — издеваюсь я.
Она смущается, достаёт телефон из кармана, проверяет время, а потом убирает сотовый обратно.
— Решила, почему бы и не дать тебе шанс, — тянет девушка.
Я улыбаюсь себе под нос, и несколько минут мы идём молча. Уже давно стемнело, и яркие огни города освещают нам путь, словно указатели. Шум главных улиц постепенно начинает отдаляться, а когда мы заворачиваем в сторону переулка, где находится дом Сони, и вовсе исчезает. Я кошусь в сторону подъезда, из которого только что вышли какие-то шумные ребята, и прикусываю губу. Соня не обращает на них внимания — мы добираемся до её дома и останавливаемся возле дверей. Розина неловко топчется на месте, а затем оборачивается ко мне. Мы стоим напротив друг друга, и между нами меньше метра. Стоит сделать всего один шаг, как я сокращу дистанцию до минимального.
— Спасибо за вечер, — говорит Соня.
Я немного улыбаюсь — взгляд невольно скользит к её распухшим от покусывания губам, и я борюсь с навязчивыми мыслями о поцелуе. Стоит ли? Или подождать ещё немного? Всего один шаг, и я смогу поцеловать её…
Она красива. Длинные ресницы, обрамляющие зелёные глаза, подрагивают, выбившаяся прядь волос неровно торчит из-под шапки, пар вырывается изо рта при каждом неровном выдохе.
Я проигрываю в своей внутренней борьбе и делаю шаг вперёд, уже готовый нагнуться и поцеловать Розину, но её проворная рука взлетает вверх и упирается мне в губы. Варежкой. И я замираю, вскидывая бровь.