Стальные грозы

Растов мгновенно сообразил, что к чему.
– Тоннель заминирован, верно? – спросил он Илютина.
– Верно… Слушай, майор, буду с тобой откровенен, чего за моим ведомством обычно не водится… Готов?
– Да.
– Тогда так. Если по правилам, я должен сейчас тебе скомандовать из тоннеля уходить. И дожидаться… гм-гм… моих саперов. Они в экзоскелетах зайдут, все разминируют. А ты будешь стоять на безопасном удалении от входа в тоннель… Но это по правилам. Которые не годятся. Потому что если вдруг из тоннеля выедет любой вшивый «Паланг», он моих саперов как тараканов… гм-гм… перебьет. Поэтому я хочу, чтобы ты продвинулся еще вперед и перекрыл оба тоннеля своими машинами.
Растов выдержал многозначительную паузу и наконец ответил:
– Я тоже буду с вами откровенен, товарищ майор госбезопасности. Если по правому борту от моего танка взорвутся три с половиной тонны силумита, а именно столько несет бомба «Рух», то броня может не выдержать. И тогда весь мой экипаж погибнет от тяжелой компрессионной травмы. Поэтому вопрос: что там внизу такого ценного, из-за чего имеет смысл рисковать жизнями моих людей?
– Вы же рисковали в Стальном Лабиринте, так?
– Рисковал… Забавно, что вы в курсе.
– Я в курсе. Так вот, майор: там, внизу, штука поважнее Стального Лабиринта.
– Считайте, заинтриговали.
«Динго» свернул в правый рукав тоннеля, аккуратно обминул ящик с боевой частью бомбы «Рух» и самым тихим ходом протянул вперед еще метров тридцать. Растов, Кобылин и Игневич во все глаза присматривались к каждой шероховатости стен, к каждому подозрительному пятну на полу.
Если клоны заминировали вход в подземную часть своей базы огромными бомбами, то резонно было предположить, что внутри таится еще множество смертоносных сюрпризов.
И это вовсе не обязательно должны быть килотонные адские машины.
Клонские саперы могли использовать и крошечные мины.
И напалм.
И подручные материалы: газовые баллоны, кислородные резервуары, емкости с маслом, канистры с топливом…
Но не только боязнь подрыва на фугасе обострила чувства Растова до предела. Майор и в самом деле был заинтригован словами Илютина о «штуках покруче Стального Лабиринта».
Воображение Растова рисовало маслом и акварелью.
Тут тебе сверхмашины-терраформеры, покорные каждому мановению руки…
Тут тебе и летательные аппараты с маневренностью как у джипсов-гребешков…
И Х-двигатели размером с гору, свободно переносящие на тысячи парсеков целые планетоиды…
Но если где-то здесь и впрямь имелся огромный ксеноартефакт, то упрятан он был получше, чем смесь исследовательского зонда с техногробницей знаний на планете Навзар. На его присутствие вообще ничего не намекало. Во тьму, прорезанную прожекторами танка, уходила самая прозаичная бетонированная кишка. Выходит, чудеса подпольные, снова?
Растову вдруг вспомнился поединок с Кави-усаном на палашах. Стальная ловушка, истошные крики профессора Терена, сломавшего себе ногу, ощущение бесприютности и отсутствия выхода – вот как было в прошлый раз, когда он гонялся за грозными инопланетными чудесами… Растов поежился.
Меж тем пустота и безвидность коридора взывали к деятельной стороне его натуры.
«Хоть бы уже напал кто», – подумал он и тотчас сам себя отругал за мальчишество.
Вдруг майору почудилось, что по броне танка кто-то постучал. То, что камеры кругового обзора ничего не показывают, перестало казаться Растову достаточным основанием к тому, чтобы игнорировать неопределенную угрозу, которая послышалась ему в этом едва заметном стуке. Майор испытал острое желание взять автомат и немедленно выбраться из танка, проверить, что там снаружи.
«Да нет, просто послышалось», – попытался убедить себя Растов.
– Товарищ командир, – напряженным голосом сказал Кобылин, – то ли у меня глюки, то ли под танком что-то… как будто возится.
Растов вздрогнул.
– Разрешите, я схожу проверю! – сразу вызвался безотказный Лунин. – Все равно я в танке лишний, сижу тут в позе земляного червя…
– Нет, тебе сегодня и так досталось. Оставайся за главного. Пойду я. Со мной Игневич, – решил Растов. – Бери автомат, мичман… Пошли.
Игневич неожиданно громко раскудахтался: «Зачем еще?!», «Мнительность – общий враг!»… Как видно, не хотел геройствовать совсем.
Но Растов был неколебим.
Ходить при почти отсутствующей силе тяжести было чудовищно некомфортно. Без работы магнитных ботинок, надежно припечатывающих каждый шаг майора к надгусеничной полке «Динго», они рисковали прокувыркаться, стучась головами в свод тоннеля, до самого появления Илютина.
– Ты стой здесь, – приказал Растов, когда они с Игневичем добрались до крыши моторно-трансмиссионного отсека. – Свети в тоннель, держи автомат наготове.
– Так точно… Наготове. – Игневичу было явно не по себе.
Растов выключил электромагнитные обмотки и шагнул за кормовой срез танка.
Как он и ожидал, его двухметровое падение превратилось в семисекундный нырок в черное молоко вечной ночи тоннеля.
Внезапно невидимая рука схватила Растова за щиколотки и дернула вниз, непреклонно и сильно.
Майор даже не успел испугаться, как грохнулся на бетон! Будто бы невесть откуда взялась сила тяжести, как на Земле, а то и посильнее!
– Товарищ майор, с вами все хорошо?! – крикнул Игневич. – Мне спуститься?
– Все нормально, – прокряхтел Растов. – Ты сам-то как? Ничего не чувствуешь?
– Домой хочется… И лимончеллы итальянской, мне одноклассник бутылку подарил.
– Я не про то вообще!
– А что я должен чувствовать?
– Повышение силы тяжести… Как? Ощущаешь?
– Н-нет.
– Ну как же?! Они тут вроде силовой эмулятор включили… Гравитацию.
– Нет никакой гравитации, командир. – В голосе Игневича зазвучала тревога. – У вас-то у самого все путем?
– Забудь, – немного невпопад ответил Растов.
С этими словами майор, не вставая, перевернулся на другой бок и посветил под танк. Надо было все-таки разобраться с этим загадочным стуком.
Луч фонаря скользнул по каплям свежей окалины над буксировочным крюком, по пыльным узорам на рустованном брюхе, по череде балансиров… А вот еще какой-то шершавый наплыв… «Грязь, что ли?»
Вдруг Растов похолодел.
То, что в первый миг показалось ему «наплывом», куском спрессованной пыли напополам со льдом, имело, несомненно, искусственное происхождение!
На то указывали серебристый диск толщиной в треть пальца, которым образование крепилось к днищу «Динго» ровно под двигателем, и несколько тонких металлических усов, выброшенных в стороны.
Магнитная мина с устройством неизвлекаемости.
– У нас под днищем магнитная мина, – сказал Растов, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно.
– А почему она стучала? – спросил Кобылин, продемонстрировав незаурядную для их ситуации тягу к абстрактному знанию. – Ведь магнитная же! Должна прилепиться и все.
– Прекрасный вопрос, – процедил Растов. – Просто замечательный… А как ее обезвредить, тебе не интересно?
– Ну… – Кобылин стушевался.
Ответа на вопрос Растова – как обезвредить? – никто не знал. А вот вопрос Кобылина неожиданно получил наглядный ответ.
Невидимая рука снова прижала майора к бетону. Тут же, прямо на его глазах, мина отлепилась от днища танка и беззвучно шлепнулась на пол тоннеля. Помедлив секунду, она подпрыгнула обратно и вновь прилипла к броне «Динго».
Вместе с этим Растов ощутил, что странный гравитационный эффект исчез и его снова ничто не удерживает.
– Мужики, – тихо сказал майор, – похоже, тут где-то поблизости сидит гномик и играется рычагом эмуляции гравитационного поля.
– Знать бы, гномик наш или клонский.
– В данный момент это не важно. – Растов даже не улыбнулся, хотя шутка была смешной.
В разговор вклинился Лунин, сама рассудительность:
– Я не понял, что вы имеете в виду, командир. Я не чувствую никаких колебаний силы тяжести.