Церковные деятели средневековой Руси XIII - XVII вв.

Важное место в системе христианского ритуала занимали так называемые «посты». Пост — это время воздержания от мясной и молочной пищи. В духов­ном отношении — это время покаяния, скорби, осо­бой религиозной экзальтации [9] .
Крупным влиятельным отрядом церковных сил в средневековой Руси было монашество.
Идея монашества возникла в христианстве в IV—V вв. н. э. Ее первые приверженцы удалялись в необитаемые места, в пустыни и там в одиночестве или с несколькими учениками предавались посту и молитвам. Широкое распространение монастыри по­лучили в Византии. Здесь преобладали два типа мо­нашеского «подвига» — «особное», то есть уединенное, жительство и монашеское общежитие — «киновия». В древнерусском языке греческое слово «монах» ча­сто заменялось его русским синонимом «инок».  Как то, так и другое в переводе означают «одинокий», «уединенный».
Жизнь иноков регламентировалась строгими уста­вами, за соблюдением которых следил предводитель монастырского «стада Христова» — игумен (в пере­воде с греческого «игумен» означает «вождь», «прави­тель»). Деятельность игумена находилась под конт­ролем епископа, во владениях которого находился монастырь. Игумены наиболее значительных город­ских монастырей получали наименование «архиман­дритов», что в дословном переводе означает «старший в овчарне». На Руси первые крупные монастыри по­являются уже в середине XI в. Особую известность получил основанный иноками Антонием и Феодосием Киево-Печерский монастырь.
Идеальная киновия — а именно такой была по­началу Печерская обитель — это община, внутри ко­торой царит равенство нищеты. Однако феодальный быт с его нормами и традициями властно стучался в ворота монастырей. Как в Византии, так и на Руси внутри монастыря-киновии сложилась своеобразная иерархия. Общиной управляла монастырская вер­хушка— «соборные старцы» во главе с игуменом (слово «старец» означало не возраст монаха, а его положение в монастыре, высокую степень «духовного совершенства»). Они занимали ключевые посты в обители. «Эконом» ведал монастырской казной, «ке­ларь» занимался заготовкой и хранением одежды, обуви и съестных припасов, «екклесиарх» следил за порядком в церкви, «кутник» распоряжался в мона­стырской трапезной. Среди «братьев» выделялись монахи, посвященные в сан священника или дьяко­на,— так называемые «иеромонахи» и «иеродьяконы». Рядовые иноки и лица, проходившие испытательный срок перед пострижением в монахи («послушники»), составляли низшие слои населения киновии. Они обя­заны были беспрекословно подчиняться «старцам». Без разрешения игумена монах не имел права даже ненадолго покидать монастырь, принимать у себя в келье посторонних. Женщинам вход в мужской мона­стырь был категорически воспрещен. Существовали и особые женские монастыри. Богослужение в них совершали престарелые священники, жившие за пре­делами монастыря.
Находясь на полном содержании общины, каждый ее член не имел собственности. Основой корпоратив­ной собственности монастыря должен был служить труд самих иноков. Однако это требование обычно соблюдалось лишь на начальном этапе существова­ния обители. Добившись известности, монастыри по­лучали и материальное обеспечение в виде различно­го рода «милостыней» и «кормов». Обязательный труд монахов обычно сохранялся, но уже как сред­ство поддержания монастырской дисциплины и одно­временно— дополнительный источник доходов.
В XI—XII вв. на Руси широко распространены были «ктиторские» обители. Их основателями («кти­торами») и покровителями обычно выступали князья и бояре. Помимо честолюбивого стремления иметь собственное «богомолье», развитию ктиторства спо­собствовала и забота «о душе», о благополучии в за­гробной жизни. Под старость многогрешные бояре и князья уходили в тихие обители. Там они жили с привычным комфортом, окруженные многочисленной челядью; там у стен монастырской церкви, ложились они на вечный покой.
Эти фамильные княжеские и боярские обители фактически находились за рамками епископской юрис­дикции. Многие из них, являясь монастырями лишь по названию, по существу были особого рода рези­денциями феодальной знати.
Общее количество монастырей, существовавших на Руси в XI—XIII вв., по мнению исследователей, до­стигало 300. Если признать, что в каждой обители было от 30 до 50 монахов, то общая цифра монаше­ствующих превысит 10 тысяч человек [10]. Возникает вопрос, на какие же средства существовала огромная армия белого (приходского) и черного (монастырско­го) духовенства, рядового монашества, общая числен­ность которой составляла около 50 тысяч человек?
Важнейшим источником поступлений в церковную казну были доходы от многочисленных вотчин. Вме­сто первоначальной «десятины», подсчет которой был сложным и обременительным занятием, князья уже в XII в. стали передавать духовенству земли и право сбора разного рода податей и пошлин с живу­щих на этих землях крестьян. Количество церковных земель быстро росло. К началу XVI в. духовенству принадлежало уже около 1/3 всех обрабатываемых площадей в стране.
Другим важным источником церковных доходов была плата и добровольные пожертвования за совер­шение семи «таинств»— крещения, миропомазания, елеосвящения (соборования), покаяния (исповеди), причащения, брака и посвящения в сан. Обряды, имевшие, по утверждению христианских теологов, не «божественное», как таинства, а церковное происхож­дение, именовались «требами». Они служили как бы дополнением к основному кругу церковной службы и совершались от случая к случаю, по требованию при­хожан. Из них особо распространены были молитвы «за здравие» и «за упокой души», «о дожде», «о пре­кращении мора», «о победе над погаными».
Весьма выгодным для церкви было и то, что епис­копы имели право суда (и соответственно сбора су­дебных пошлин) по целому ряду вопросов семейно-бытового характера. В своих же вотчинах духовные феодалы судили крестьян не только по этим, но и практически по всем остальным видам проступков и преступлений,  за  исключением убийства  и грабежа.
Церковь торговала всякого рода религиозными предметами — иконами, крестами, лампадами, свеча­ми. За богатую «милостыню» миряне приобретали право похоронить своих умерших родственников на территории монастыря, под полом храма или снару­жи у его алтаря. Считалось, что те, кто похоронен в этих «богоугодных» местах, имеют больше шансов попасть в рай.
В средневековой русской церкви известна и тор­говля «разрешительными грамотами» — своего рода индульгенциями, писавшимися духовными лицами с целью «очистить от грехов» умирающего человека.
Огромные ценности поступали в церкви и мона­стыри в виде вкладов. Роскошные предметы церков­ной утвари или же просто суммы денег богатые при­хожане передавали церкви, требуя взамен лишь мо­литв «за здравие» или «за упокой души».
Век тринадцатый, «жестокий век», принес миру небывалые потрясения. В 1203—1204 гг. под ударами крестоносцев рухнула древняя  Византия,  была разграблена ее столица — блистательный Константино­поль. На развалинах Византии возникло новое госу­дарство, основанное крестоносцами, — Латинская империя. Уцелевшие представители столичной визан­тийской знати отсиживались до времени в провин­циях, где они создали несколько небольших госу­дарств с громкими названиями — Трапезундская им­перия, Никейская империя, Эпирский деспотат. Крестоносцы пытались захватить весь Балканский полуостров, однако в 1205 г. были разгромлены бол­гарским царем Калояном в битве при Адрианополе. Лишь во второй половине XIII в. удалось восстано­вить единое Византийское государство.
На Руси внимательно следили за этими события­ми. Князь Роман Мстиславич Галицкий приютил у себя изгнанного византийского императора Алек­сея III Ангела.
Угроза крестоносной агрессии возникла и на севе­ро-западных границах Руси. В 1202 г. был основан Орден меченосцев, который ставил своей задачей за­воевание Прибалтики и насильственную христианиза­цию ее населения. Вдохновляемые католической цер­ковью, «псы-рыцари» получали материальную под­держку немецкого купечества. Вскоре к агрессии в Прибалтике подключились и датские феодалы. Вой­на в землях ливов и эстов быстро разгоралась, при­ближаясь к русским границам. И все же главная опасность для русских земель зарождалась не здесь, а далеко на востоке, среди бескрайних степей Цент­ральной Азии.