Вся кремлевская рать. Краткая история современной России
На первый взгляд выборы были чистой формальностью: Путин побеждал легко и уверенно. Но на самом деле интрига заключалась в другом: с окончанием первого срока (и «дела ЮКОСа») и началом второго срока старая ельцинская гвардия окончательно уступала место новой путинской. «Ленинградский клан», как назвали бы его в советские годы, или «питерские», как звала их тогда пресса, обретали настоящую власть, они окончательно выходили из тени после четырех лет «стажировки».
«Спасибо, что показали нам, как управлять страной. Теперь мы можем сами» – такую фразу, якобы произнесенную помощником Путина Игорем Сечиным, вспоминает бывший премьер-министр Михаил Касьянов. По его словам, именно так Сечин провожал его из Белого дома после того, как Путин сообщил премьеру о неожиданной отставке.
Накануне объявления нового премьера в это кресло прочили и министра финансов Алексея Кудрина, и министра обороны Сергея Иванова, и даже главу предвыборного штаба Путина Дмитрия Козака. Но Путин сделал странный выбор – он обошел всех близких себе людей, всех выходцев из «питерского клана» и сделал ставку на абсолютно чужого и малознакомого человека.
Премьером стал Михаил Фрадков, безликий чиновник из ниоткуда, но с большим опытом аппаратной работы в правительстве. Фрадков служил в органах (хотя в его официальной биографии этот пункт отсутствует), был министром внешнеэкономических связей и торговли в нескольких правительствах при Ельцине, возглавлял налоговую полицию в первые годы Путина, а в 2003 году был отправлен послом в Брюссель. Оттуда его неожиданно и вытащил Путин, к общему изумлению всей политической элиты. Никаких преимуществ, кроме того, что он был абсолютно неопасен для Путина.
Путин знал Фрадкова еще с начала 1990-х годов: тот был его фактическим начальником. В тот момент, когда будущий президент возглавлял Комитет по внешним связям мэрии Санкт-Петербурга, будущий премьер работал замминистра внешнеэкономических связей России. Однако определяющим моментом для назначения Фрадкова стал разговор, который Путин позже пересказывал журналистам.
В начале 2003 года Кремль осуществлял перестановку в рядах силовиков и решил ликвидировать сразу три мощных ведомства: ФАПСИ (агентство, осуществлявшее секретную правительственную связь), Федеральную пограничную службу и налоговую полицию. Функции ФАПСИ и погранслужбы переходили ФСБ, а борьба с налоговыми преступлениями отходила МВД. Руководители закрываемых ведомств по-разному отреагировали на известие о своем увольнении (притом, что все получили новые назначения): кто-то даже пытался спорить с Путиным. И лишь Фрадков удивил Путина.
«Михаил Ефимович! Забудьте, что вы руководитель, и скажите, вот если действовать из интересов государства, то, как вы считаете, возможна передача ваших функций в МВД? Только по-честному», – спросил президент. И тот прямо сказал, что так будет, конечно, эффективнее. И добавил, что надеется, что «при любых решениях люди не пострадают». Готовность к самопожертвованию по воле начальника Путин оценил. Фрадкова отправили в самую почетную ссылку: послом при Евросоюзе, в Брюссель. Но главное – Путин запомнил его как человека исключительной лояльности.
«Я легко могу себе представить, как рассуждал Путин, когда выбирал Фрадкова премьером, – рассказывал бывший высокопоставленный сотрудник Кремля, – у него одни плюсы и никаких минусов. Имеет опыт работы во всех сферах: и в силовых органах, возглавлял налоговую полицию, и в экономике, был министром внешнеэкономических связей, и на международной арене, был послом в Брюсселе. И нигде не зазнался».
Став премьером, Фрадков в точности скопировал реформу, которую провел в администрации президента Дмитрий Медведев, – произвел арифметическое уменьшение числа руководителей при увеличении общей структуры. Вместо шести вице-премьеров остался только один, а вместо 23 министров – 14, зато под каждым министерством выросло несколько федеральных агентств.
Чем больше рос госаппарат, тем меньше было результатов его деятельности. Волошин и Касьянов говорят, что в конце их пребывания во власти реформы практически остановились, однако именно с приходом Фрадкова начались сосредоточенный дрейф и исключительная имитация бурной деятельности. Фрадков осознавал, что именно в этом и есть его предназначение – он не имел возможности проявить каких-либо амбиций, не должен был перейти кому-либо дорогу.
Парадоксально, но официальный экономический курс, провозглашенный Путиным перед переизбранием на второй срок, был максимально амбициозным – президент требовал, чтобы к 2010 году в стране был удвоен ВВП. Министр экономического развития Греф, архитектор путинских реформ, вяло сопротивлялся, утверждая, что к 2010 году успеть невозможно, разве что к 2015-му. А вот премьер-министр президенту не перечил и уверял, что все будет сделано. В коридорах Белого дома тогда существовало такое объяснение беспечности Фрадкова: «За плохую работу не увольняют – увольняют за нелояльность». Поэтому Фрадков был абсолютно спокоен и не боялся не выполнить предписание президента. В конце концов, он не преуспел ни на одном из предыдущих постов, почти все ведомства, в которых он работал, расформировывали за ненадобностью. И все же именно этим путем он пришел к успеху.
Удвоение ВВП
Президентские выборы 2004 года прошли без сбоев, Путин получил 71 % голосов. И в тот момент, когда шел подсчет, в самом центре Москвы, прямо напротив Кремля, загорелось историческое здание Манежа – самого центрального выставочного зала столицы. Пожарище у стен Кремля производило мрачное впечатление на зрителей, которые следили за результатами голосования. Здание было возведено в 1817 году по приказу императора Александра I в честь пятилетия победы над Наполеоном. А в пятилетие правления Владимира Путина сгорело. Покидая свой штаб, Путин вместе с журналистами поднялся на одну из башен Кремля, чтобы понаблюдать за пожаром.
В ходе тушения погибли двое пожарных. Причины возгорания остались невыясненными, все указывало на поджог. В правительственных кабинетах шептались, что Манеж, скорее всего, подожгли в интересах мэра Москвы Юрия Лужкова, чтобы тот мог разрешить конфликт с инвесторами. Любопытно, что сам Лужков приехал на место пожара в считаные минуты и с ходу заявил журналистам, что версия поджога исключена.
Журналисты как один шептались про плохое предзнаменование. Но Путин, говорят, даже не злился. Задача была выполнена, выборы позади, все остальное – мелочи. Наказывать Юрия Лужкова, своего бывшего главного противника, за то, что тот испортил ему праздник, Путин не стал. Лужков обеспечил Путину приличный результат в Москве – 69 %, и это главное.
Самый лучший результат Путин получил в Чечне. Новый чеченский лидер Ахмат Кадыров, бывший муфтий республики, в 1990 году объявлявший джихад русским, а в 1999 году вставший на сторону Путина, обеспечил 92,4 % голосов. Это было символом эффективности первого срока Путина: война в Чечне, которая привела его в Кремль четыре года назад, закончилась.
Через день после инаугурации Путина, 9 мая 2004 года, во время празднования Дня Победы в чеченской столице прогремел взрыв. Бомба была заложена под трибуной, на которой сидел президент Чечни Ахмат Кадыров. Он умер по дороге в больницу. В тот же день в Кремль к Путину привезли его младшего сына Рамзана. Он был в спортивном костюме, с трудом сдерживал слезы. Единственная фраза, которую он произнес на камеры, была: «Чеченский народ сделал свой выбор, и этот выбор – окончательный». Встреча Рамзана Кадырова с Путиным фактически означала, что президент тоже выбор сделал и он тоже окончательный: следующим главой Чечни назначается Кадыров-младший. Тому, впрочем, еще не исполнилось 30 лет, и по закону стать президентом он еще не мог. Но тем не менее начал готовиться к вступлению во власть. Сначала он руководил силовиками республики в качестве вице-премьера, потом стал премьером и только через три года – полновластным хозяином Чечни.
Гламурное лето
Лето 2004 года было, наверное, самым спокойным летом в истории Путина и, наверное, самым бессмысленным. Какая-либо государственная деятельность остановилась. Столица страны де-факто переместилась в Сочи – там поочередно отдыхали и работали все руководители государства.