Демон с приданым (СИ)

 — Тебе с пузом будет неудобно, — пытается протестовать он, но всё же садится в своё кресло и, правильно меня поняв, раздвигает ноги.
 — У меня ещё не пузо — так, пузико, — с улыбкой отвечаю я и, встав на колени, устраиваюсь между его ног и, взяв его член в рот, начинаю посасывать.
 Две минуты кайфа для меня — я даже не успел разойтись и поймать ритм — как меня уже мягко приподнимают за волосы и, оказав поддержку в виде руки, поднимают, ставят на ноги и снимают с меня абсолютно всю одежду. Я знаю: когда он вот так смотрит, он любуется.
 Голова чуть склонена, на его губах мягкая улыбка, и он рассматривает меня сверху вниз. Чуть выступающие ключицы, за ними следует совершенно плоская грудь, а вот под рёбрами начинается живот, как я и утверждаю, небольшой, но уже хорошо видимый, узкие бедра, худые ноги. Почему-то, перечислив всё это у себя в голове, я начинаю стесняться.
 — Дис, хватит меня так рассматривать, — всё же краснея, прошу я, прикрываясь руками.
 — Я сегодня говорил, что люблю тебя? — убирая мои руки, с улыбкой интересуется он, целуя мой живот.
 — Им уже два раза признавался, а про меня, кажется, забыл, — сжимая его плечи своими пальцами, простонал я, когда он взял мой член в руку и начал поглаживать большим пальцем головку.
 — Как я мог. Аби, я тебя люблю.
 Два удара сердца, и он раздвинув мои ноги, скользит пальцами другой руки к ещё плотно сжатому анусу. Буквально лёгкие поглаживания сменяются настойчивыми; шёпотом произнесённые слова, и он вбирает мой член себе в рот, а между ягодиц становится до неприличия мокро от заклинания, которое он произнёс. Первый палец, второй, третий — слишком быстро, но оттого не менее будоражаще.
 — Дис, хватит, — пытаясь стоять прямо, умоляю я. — Я хочу секса, а не просто разрядки.
 — Аби, приподними попу, — усаживая меня к себе на колени лицом вперёд, просит он; и я чувствую, как между ягодиц трётся его член; лёгкое давление — и я легко и всё же с тихим стоном принимаю его в себя. — Вот так, а теперь начинай двигаться.
 Сжать его плечи, немного напрячь ноги и сделать первый толчок. Медленный секс по-своему уникален. Мягко приподняться почти до головки и точно так же, медленно, опуститься до самого конца. Сжатые пальцы, горячие губы Диса, что целуют мои соски и постоянно перемещаются на ключицы и шею, — они не дают сосредоточиться; толчки становятся хаотичными, бесконтрольными, равными. Вверх-вниз — медленно, до изнеможения. Жар в животе и мурашки по всему телу. Вверх-вниз. Толчок — и стон.
 — Нет, не трогай его! — не успеваю я достонать свою просьбу, как он берёт мой член и буквально парой движений доводит до разрядки. — Дис!
 ***
 — Дис, так не честно, — пытаясь отдышаться, пробурчал я минуты через две.
 — Да ты бы и без меня скоро закончил, — поглаживая меня по спине пальцами, усмехнулся демон.
 Возмущённый взгляд — и новое восклицание было придумано в секунды, но помешало одно обстоятельство, а точнее — меня изнутри пинали. Еле слышимые толчки, но они точно были.
 — Аби, у тебя очень странное лицо. Что-то случилось? — спрашивает Дис и берёт моё лицо в свои руки.
 — Руки на живот положи. Они, кажется, пинаются, — следуя своему же совету, я положил руки на живот и прислушался.
 Толчки, аккуратненькие, нежные, вызывают слёзы — ну капец, опять рыдаю. Но это действительно так необычно, а когда ты своих детей как отец вообще не чувствуешь в магическом плане, то вот такие толчки — это как подарок.
 — Эй, ну не плачь, — утирая слёзы на моём лице, нежно проговорил Дис, улыбаясь.
 — Отстань, это эмоции. Я хочу плакать — это, может, слёзы счастья.
 Минут через пятнадцать у меня всё же получилось успокоиться; теперь я ходил с довольной рожицей по кухне и впервые за всё время задумался, как же назвать наших детей.
 Почистил картошку, разделал мясо, завис над раковиной, вспомнил, что мне ещё нужен лук, и поплёлся в кладовку. Оттуда — опять к раковине; опять завис. Да что это за имена Заривиан и Левиарон, откуда вообще такие идеи?
 — Ну, и где же мои внуки? — хлопая по двери и привлекая моё внимание, поинтересовался папа Диса. Нет, ну точно, у нас, кажется, проходной дом.
 — Ваши внуки — в инкубаторе и пробудут в нём ещё как минимум пять месяцев. А если по-хорошему — то шесть, — продолжая резать лук, ответил я.
 — Аби, ты чего плачешь?
 — Внуков ваших жалко, а ещё я лук режу — слёзные железы не справляются, — утирая глаза рукавом, пожаловался я.
 — Ясно, ясно, а где мой старший мальчик? — наливая себе стакан сока, интересуется он и садится за стол.
 — В кабинете строчит очередной документ, выгнал меня готовить, а сам завис там, — пожимая плечами и приступая к морковке, ответил я.
 А дальше всё, как в комедии.
 — Микиаэль — гений?
 — При чём тут Мики?
 — Ну я же про него спрашивал.
 — Вы спрашивали про старшего мальчика.
 — Ну да, мы с тобой о внуках разговаривали, вот я и спросил про старшего внука, — лёгкое пожатие плечами, и до меня лишь пятью секундами позже доходит, что отец Диса сказал. — Ты же сейчас не из-за лука плачешь, я прав?
 — Вы его внуком считаете? — боги, я больше в жизни рожать не буду: эта беременность слишком плаксивая. Я просто осознал, что он и Мики считает своим внуком, хотя тот ему никто... Но он всё равно для него внук. — Я это... мне ромашковый чай надо попить. Я просто не ожидал, что вы его примете и будете внуком называть. Он же вам никто.