Подлый случай (Пинской - неизменно Пинской ! - 1)

В этом виде его и застали два мусора. Они были посланы проверить "сигналы" - какой-то студент учит иностранцев показывать советской власти голую жопу. Мусора профессора в сторонку, знаком приказали молчать. Заглянули в замочную скважину: ага, голые жопы налицо! 
Мент задает профессору вопрос: 
- Вы кто? 
- Студент. 
Ага, так и есть. 
- Что тут делаешь? 
- Наблюдаю вращательное скольжение по наклонной плоскости. 
Мусора переглянулись. Посмотрели в скважину, посмотрели... Так-то оно так: имеется и вращение, и скольжение, и наклонная плоскость... Хитро сволочь придумал, как вывернуться. Но, чай, и советская милиция не дура: вращение вращением, но жопы-то голые! 
Мент спрашивает резко: 
- Где разрешение от... как его... кто вами, студентами, руководит? 
Другой мент подсказывает: 
- От профессора?! 
- Нет у меня... 
Ну, так, мол, пойдешь с нами! Хвать мужика. Тот: 
- Что такое? Я сам - профессор! 
Мусора: 
- Ну-ну, тут же и профессором стал, студент сраный, старая твоя морда, седые космы! - Дали ему по лбу, стали руки крутить... 
Пинской все это время был настороже. Слышит: за дверью творится нехорошее. За публику протиснулся и на балкон. А балкон - общий для нескольких номеров. Пинской скользнул в другой номер, оттуда - в коридор... И слинял из гостиницы. 
А "волчок" в советской стране прикрыли наглухо. Но обозначение "бикса" проникло в обиход. Девушку с выпуклым круглым и вертлявым очком 
называют "биксой". Тем мы обязаны Пинскому Константину Павловичу. 
Он в Мурманск умотал. Там ксиву раздобыл, устроился матросом на корабль. И ушел в загранплавание... 
По заграницам окончательно нахватался плохого. Но все-таки он был нашим уральским человеком - ни в одном иностранном порту не остался. 
Раз корабль зашел в японский порт Осака. Команде увольнительные дали как незнамо какой подарок. Матросы топают по городу, на световые рекламы глаза пялят. А Пинской уже дня два полистывал японский словарь - с его головой больше и не надо. Глянул на вывеску, пригляделся и разобрал: "Заменитель женщины". 
Эх, ты, елки-моталки! Зуд прошиб от подмышек до пяток и от копчика до лобка. Советским морякам портовые женщины были недоступны. Всякая возможность строго запрещена. От своей группы не оторвешься: взаимная слежка. Но если все-таки улизнул и перепихнулся - не видать тебе больше ни загранплавания, ни любой нормальной работы. Вот и стоял в человеке сгусток страданья... 
Пинской говорит: 
- Побудьте у этого магазина - я куплю надувной матрас. 
Матросы ему: 
- Нашел, на что валюту тратить! На хрена тебе надувной матрас? 
- Поеду в отпуск на Белое море. Там для купанья вода холодная - буду на матрасе на волнах качаться. 
Матросы друг на дружку глядят: вот, мол, дебил! Не надоел ему наш Мурманск - на Белое море он в отпуск поедет... 
И никакого уже интереса нет к дураку. Забежал он в магазин - вышел с большущей коробкой. 
Как вернулись на судно, он - к коку. С коком у Пинского была дружба: оба увлекались шахматами. Кок иногда пускал друга в подсобную каморку возле камбуза: шахматные задачи решать спокойно, партии разыгрывать. То же самое и теперь - Пинской просит: 
- Нельзя посидеть с полчаса? 
Кок сунул ему ключ. Пинской со своей коробкой - нырк в подсобку. Достает из коробки здоровенную куклу. Приложено описание на японском языке: что да как делать. Но Пинской не стал мучать мозги - по кукле и без того все понятно: какие у нее титьки! а попочка, ляжки! До чего жаль, что не живая... А выглядит - ну, живая да и только. 
Он цап за эластичные ножки - они тут же разъехались: "шпагат" сделала кукла. Открылась щель - правда, что-то очень длинная. Но Пинской, чтобы не терять времени, впихнул: от души дал первый толчок... В кукле эдак скоренько застрекотало, и - боль! 
- А-аа-аааа!!! 
В жизни не переносил он такой боли... Выдернул страдальца, а к залупе пришита пуговица. Вот вам и заменитель-то женщины! 
Пинской мучается сутки-другие, третьи... К чему пуговицей ни коснется хоть вопи от боли. Со временем болеть перестало. Но зато уж пуговица и вросла! Полуутопла в головке. Пинской так и сяк - с помощью бритвочки 
- пробовал: без лишней, мол, муки освобожусь... куда там! 
Ну и привык жить с пуговицей на... да! Возвращаются в Мурманск - все, как положено, бегут к бабам. Пинской тут же на морвокзале закадрил молоденькую, пошли к ней. Выпили, раздеваются - она давай пальчиками ласкать... и нащупала на кончике что-то холодное и твердое. 
- Ой, чего это? 
Пинской: ничего-де особенного... а вообще, какая будет от этого гамма чувств! 
Она: 
- Нет-нет! - отскочила, зенки вытаращила, вся трясется. 
Пинской уговаривает - баба ни в какую: 
- Оно у меня там лопнет, осколки там вопьются... ой-ой, мамочки! 
Ополоумела. Пришлось сваливать. 
Это же самое ожидало и у других чувих... 
Вот советские проститутки - развратности хоть отбавляй, а темноты еще больше. Моржовый х... их не устрашит, а обыкновенная залупа с пуговицей бросает в панику: 
- Ой-ой, я никогда про такое не слыхала - боюсь! 
И стал Пинской как тяжелораненый. Подлый случай - до чего может он скомкать жизнь! Довел до такого ужасного состояния, что только и осталось в родной Свердловск ехать. 
Подъезжает поезд к Свердловску, Пинской сидит в вагоне-ресторане. И вдруг заваливает в ресторан молодой мужчина, одетый очень модно. Пинской и этот франт смотрят и узнают друг друга. Они оказались друзья детства. 
За пельменями под водочку разговорились. Франт возвращается в Свердловск из Сочи, где роскошно провел время. Он в Свердловске - фигура: его папаша, старый делец, стал подпольным миллионером, заправляет теневыми цехами. Пинской рассказал про свой несчастный случай, и друг детства кивает: 
- Уладим. 
Через своего папашу устроил дельце. Оно стало делаться в фотоателье напротив театра музкомедии. В ателье было выделено заднее помещение, там поставлена фанерная ширма с небольшими аккуратными отверстиями: одно над другим. 
Что же делалось? Приходит женщина - она заранее разыскала сведения и знает, чего ей нужно. Пришла и фотографу: 
- Я хочу сняться как на юге.