Маски любви (СИ)

- Мне... мне, - начала она, а около двери послышался резкий шорох, и когда Женя посмотрел в сторону входной двери, Жанны уже не наблюдал.
- Су*а, - бросил он, смотря то на дверь, то на жену, тело которой пронзала боль.
- Не бро-о-сай меня, - совсем тихо проговорила Белочка, легонько коснувшись его руки.
- Не брошу, милая. Не брошу. Я с тобой, - продолжал отчаянно говорить Вишневский, взяв её за руку и, наклонившись, поцеловал щеки, губы, лоб. - Ма-малыш, наш м-малыш...
- Все будет хорошо, слышишь, родная? Все будет...
- Здравствуйте. Что произошло? – в квартиру прошел мужчина лет тридцати и, расположившись рядом с девушкой, принялся её осматривать.
Женя, сообщив о случившемся, тут же схватил телефон и принялся набирать номер отца, который взял трубку после второго гудка:
- Привет, сынок. Решил перед отъездом позвонить? – прозвучал как всегда бодрый голос Ивана Сергеевича.
- Пап, - сиплым голосом начал Женя, но, глядя на любимую, лицо которой становилось все бледнее и бледнее, ему было трудно произнести что-либо. - Женя, что случилось? Что-то с Катей? – переспросил Вишневский старший. - Мы забираем девушку в двадцать седьмую больницу, - громко произнес врач, поднимаясь с колен.
- Да, - невнятно ответил парень, то ли отцу, то ли врачу, и его рука безвольно опустилась вниз.
- Вы муж? – поинтересовался мужчина и, дождавшись кивка, продолжил: - Что с ребенком, сказать пока не могу, доктор должен осмотреть вашу жену. Фельдшеры уложили безвольное тело на носилки, а Женя, схватив ключи, закрыл квартиру и последовал за любимой. Катюша, скривившись, постанывала от боли, а когда они оказались внизу, и вовсе что-то зашептала себе под нос. Вишневский, взяв её за руку, не отпускал до самой палаты, пытаясь показать жене, что он рядом, никуда не денется. Не бросит. Но стоило им оказаться в больнице, доктор сообщил, что в палату ему нельзя, и парню пришлось отпустить хрупкую бледную руку, как бы ему не хотелось этого делать.
- Я жду вас. Я здесь, поняла? – сказал он любимой, и перед его носом закрыли белую дверь.
Тяжело вздохнув, Женя потер руками лицо и, склонившись, обессиленно прорычал, мечтая повернуть время вспять, чтобы самому пойти открыть эту долбанную дверь, на пороге которой оказалась Жанна. Выпрямившись, он кулаком саданул по стене и практически рухнул в кресло, чтобы со злости не разбить эти никчемные деревяшки, на которые он присел.
Весь мир сконцентрировался на жене и ребенке, и все, что когда-то было хоть немного важным, стало бессмысленным и пустым. Теперь только его девочка и малыш, только они, иначе он не представлял, что сделает с Жанной, у которой вместо мозгов пустота. Скользнув на кресле и головой откинувшись на спинку, парень прикрыл глаза, и кулаком стучал по подлокотнику, создавая шум на весь коридор.
- Молодой человек, это больница, ведите себя тише, - послышался голос сверху, и Женя, открыв глаза, увидел улыбающееся лицо Катюши, которая, приподняв руку, поглаживала его по голове.
- Девочка моя, - прошептал он, переставая стучать, и любуясь её нежной улыбкой.
Его Белочка, она была снова счастлива и сияла, словно гирлянда на новогодней елке. Такая же яркая и красивая. В глазах плескалось счастье, а руки дарили незабываемое тепло и любовь, ту, которую могла подарить только она, его жена, его Катя.
- Молодой человек, молодой человек, - продолжали доноситься чьи-то слова издалека, и Женя, мгновенно поднявшись из кресла, понял, что ему все это просто привиделось.
Господи, его дурацкое воображение решило сыграть с ним злую шутку, а его любимая девочка по-прежнему находилась в палате за закрытыми дверями. Одинокая и несчастная, с их малышом под сердцем.
- Что, простите? – он наконец-то смог выдавить пару слов и рукой провел по волосам.
- Я говорю, не шумите, вы находитесь в больнице, - повторила медсестра, и собралась уже уходить, но Вишневский её остановил.
- Как моя жена?
- В какой она палате?
- Вот здесь, - рукой указал на двери, - её только что привезли на скорой.
- Ждите, сейчас узнаю, - ответила девушка и скрылась за той самой дверью, где находилась Катя.
Держась за голову и расхаживая из стороны в сторону, Женя не знал, куда себя деть, и что сделать, чтобы этот кошмар закончился. Он жутко переживал и понимал - случись что с любимыми, жизнь навсегда утратит свой смысл.
- Женя, что случилось? – не успев подойти к сыну, серьезным тоном спросил Иван Сергеевич, набрасывая на плечи белый халат.
- Папа, я слабак...
- Говори, что произошло?
- Она там, она... Господи, ей плохо, - едва выдавил из себя слова, снова падая в кресло.
- В чем проблема?
- Прозвучал звонок в дверь, Катюша пошла открывать и... Когда я вышел, она лежала на полу, а в дверях стояла эта... эта мразь. Жанна.
- Она что, её ударила? – ошарашено посмотрев на сына, спросил Вишневский, не веря в произошедшее.
- Наверное. Я не видел.
- Что говорят врачи?
- Не знаю. Еще никто не выходил. Сейчас её обследуют.
- Где Жанна? – сжимая кулаки, продолжал допрашивать отец, переживая за Катюшу, как за дочь.
- Она убежала. Я не останавливал её, потому что Катя попросила не оставлять её. Что теперь будет?
- Что бы ни было, ты должен быть сильным.
- Я знаю, отец, знаю. Но она там - такая маленькая и беспомощная.
- Она не одна, нас много, и все обязательно будет хорошо. Все будет нормально, сын, - строго отчеканил Иван, и в дверях увидел жену, у которой мгновенно потухли глаза.
- Привет, - тихо поздоровалась Дарья Борисовна и присела рядом с Женей. Дальше наступила угнетающая тишина. Никто не произносил ни слова, боясь сказать что-то лишнего. Женя, снова прикрыв глаза, пытался сдержать ярость на ненормальную тещу, а Вишневские старшие просто смотрели друг на друга, понимая, что, случись что-то плохое, их сын собственными руками задушит Жанну.
Время тянулось непозволительно медленно, новостей до сих пор не было, а нервы были натянуты настолько, что, казалось, струны души вот-вот порвутся.
- Да, что они там так долго? – начал психовать парень, и с силой стукнул кулаками по подлокотникам, вызывая эхо в конце коридора.
- Сынок, прошу, успокойся, нам всем нелегко.
- Да, почему они так долго ничего нам не сообщают?
- Женя, с тех пор, как я пришел, не прошло и пяти минут. Наберись терпения.
- Господи, да такое чувство, что прошла вечность. Мама, ну, скажи, что с Катей все будет хорошо, и малыш не пострадает?
- Я не могу тебе ничего сказать, ибо не знаю, что произошло.
- Катюшу ударила или толкнула Жанна, а когда Женя вошел, девушка уже лежала на полу, - пояснил за сына Иван Сергеевич и ободряюще погладил жену по руке.
Дарья поднялась из кресла, и тут же утонула в крепких любящих объятиях мужа, носом утыкаясь в его грудь.
- Все будет хорошо, милая. Все будет хорошо, - прошептал Иван, поглаживая Дашу по волосам, а повернув голову, увидел, как у расстроенного сына по правой щеке покатилась слеза.
Это не признак слабости мужчины, это доказательство его любви и боли за женщину, жизнь которой находится в опасности.
Глава 17
Послушай, ну, что они действительно так долго там её осматривают? - взволнованно возмутилась Дарья Борисовна, вставая с кресла и начиная ходить по коридору.
- Даша, успокойся. Мы все на нервах, но на самом деле прошло только пятнадцать минут.
- Вот именно! Целых пятнадцать минут.
Время действительно тянулось медленно, натягивая нервы, словно струны гитары, и Вишневским хотелось поскорее услышать, что с их девочкой все хорошо. Что никто не пострадал - ни Катя, ни малыш, но, к сожалению, они по-прежнему ничего не знали. Женя настраивал себя только на хорошее, и представлял, как они с любимой вернутся домой, и он будет видеть на её лице только улыбку и счастье, которое она всегда делит с ним. Мечтал, что снова будут гулять по парку, наслаждаясь свежим воздухом и обществом друг друга, а мысли их будут только о хорошем. Мечтал, но предательский червячок никак не хотел покидать его разум, и подкрадывался, оставляя после себя неприятный липкий след и мысль о том, что что-то пойдет не так. Не так, значит, очень плохо! А Катя должна быть счастлива, и не страдать снова от рук собственной же родной матери. Из палаты вышла та самая медсестра, которую Женя принял за Катю, и с немного грустным лицом сообщила: