Маски любви (СИ)

- Что? – вскинув голову, спросила она.
- Краснова - сто сорок семь, квартира девять.
- Спасибо!
- Свою машину возьмешь?
- Да! Только переоденусь, - ответила Даша и открыла дверь, собираясь выйти.
- Родная, - позвал Ваня, осторожно касаясь её руки, - будь осторожна.
- Обещаю! – ответила Ласточка и, поцеловав мужа, покинула салон автомобиля, направляясь в дом.
Быстро переодевшись в удобные джинсы и теплый свитер, женщина собрала волосы в высокий хвост, надела теплую спортивную куртку и зимние кроссовки и, схватив телефон, ключи и сумочку с «сюрпризом», быстро помчалась к своему автомобилю.
- Ну, держись, зараза!
***
- Костя, привет, - поздоровался Вишневский, проходя к другу в кухню.
- Привет, Иван. Что-то случилось? Ты какой-то уставший, - заметил Вениаминыч, наливая в чайник воду и ставя его на плиту.
- Да так. Как ты себя чувствуешь? – начал издалека, не понимая, как сообщить плохую новость.
- Нормально чувствую. Внуков дождусь, - засмеялся старик, доставая чашки из шкафа.
Иван замер от этих слов, понимая, что правда может навредить здоровью друга, но и скрыть эту трагедию он не мог. К тому же, мужчина знал, что Катя каждый день созванивается с дедушкой, сообщает о своем здоровье и интересуется его. Но сегодня вряд ли она это сделает, уж не говоря о том, что будет, если Вениаминыч увидит внучку без округлого живота.
- Костя, - начал Вишневский и, вздохнув, потер лицо руками. - Вниаминыч, послушай.
- Вань, ты с Дашей поругался?
- Что?
- Ну, что с тобой? Не пугай меня.
- Друг, присядь пожалуйста, нам нужно поговорить, - попросил Вишневский, и Константин, выключив плиту, послушно присел напротив.
- Рассказывай, какие проблемы. Ты же знаешь, помогу, чем смогу.
- Да уж, мне помощь твоя сейчас не нужна.
- Тогда что?
- Кость, я пришел поговорить о Кате.
- Не понял? – удивленно произнес Вениаминыч, поднимая глаза на друга.
- В общем, к Катерине приходила Жанна и то ли ударила, то ли толкнула её. Катя потеряла ребенка, - на выдохе проговорил Ваня, застывая взглядом на окаменевшем друге.
- Ч-что, прости? – не сразу понял Бельский, но Иван видел, как побледнело его лицо.
- Катя в больнице, ей сделали операцию.
- За-за что? – еле выговорил он, схватившись рукой за грудь в области сердца. – Моя девочка, она же...
- Костя, Костя, Костя, - сорвался со стула Вишневский, подходя к Вениаминычу, - ты давай, не балуйся. Мы нужны Кате!
- За ч-чт-что? За что с ней так?
- Черт! – выругался Иван, доставая телефон из кармана и поддерживая друга со спины.
Константин начал терять сознание, а мужчина и сам начал переживать, ибо друг был для него членом семьи. Стараясь держать себя в руках, он набрал номер скорой, приложив телефон к уху. Сообщив диспетчеру адрес и причину звонка, отложил трубку на стол и, придерживая Костю, повел его в гостиную на диван.
- Ты, друг, не шути так. Держись, слышишь? – постоянно говорил Вишневский, желая, чтобы все обошлось благополучно. Думая, как помочь другу, первым делом принес воды, потом открыл форточку, чтобы в помещение впустить свежий воздух. Вениаминыч пару раз приходил в себя, но как только медики зашли в дом, он хотел что-то произнести, приподнял руку, но тут же замолчал, а рука упала обратно на диван.
Фельдшер измерил давление, проверил зрачки, но заключение делать не спешил, только указал своим сотрудникам уложить пациента на носилки и быстро везти в больницу. Иван, забрав свой телефон со стола кухни, закрыл дом и быстрым шагом пошел к машине, собираясь непременно ехать за другом. И все восемь минут, которые они ехали к ближайшей больнице, Вишневский боролся с чувством вины, хотя понимал, что по- другому поступить никак не мог.
***
Дарья Борисовна, приказав парням стоять у входа в квартиру, первая поднялась на третий этаж, нажала на звонок и, дождавшись, когда дверь откроется, рукой оттолкнула свою сваху.
- Здравствуй, дорогая! – язвительно пропела Даша, с грохотом захлопывая дверь.
- Чего тебе? – грубо спросила Жанна, и хотела схватить телефон, наверняка, чтобы кому-то позвонить, но блондинка её опередила, взяла мобильный и трубку домашнего, мгновенно открыла окно и швырнула технику вниз на асфальт. - Всегда была уверена, что Вишневские чокнутые, - немного нервно вынесла вердикт Катина мама, отходя подальше.
- Ну, что поделать, Жанна. Такие, уж, мы. Но, в отличие от «нормальных» людей, я имею в виду, таких, как ты, мы умеем любить! Любить своих детей.
- Ты на что намекаешь, Дашенька?
- Да ну, что ты! Не любезничай со мной, я люблю, когда человек настоящий, а не играет на публику.
- Зачем ты пришла? – серьезно поинтересовалась Жанна, складывая руки на груди.
- А ты как думаешь?
- Мне, что, больше делать нечего, или что? У меня полно дел, ты лучше выметайся отсюда.
- Нет у тебя больше никаких дел. Ты уже сделала свое дело.
- Ты о чем?
- И как тебе теперь? Нормально?
- Ты к чему клонишь?
- А зачем мне это? Я прямо говорю, а точнее, спрашиваю. Как тебе теперь живется?
- Мне всегда нормально живется, а если бы не было вашей семейки, вообще было бы отлично.
- Да? И что, совсем совесть не замучила?
- Я чиста перед Богом!
- Да, что? – удивленно вскинула голову Даша, не переставая между тем доставать таблетки из сумочки.
- Что ты делаешь?
- А что? Тебе разве страшно? У тебя же совесть чиста, - продолжала спокойно говорить Вишневская, щелкая таблетки из блистера.
- Я на тебя в суд подам! – крикнула Жанна, и только хотела рвануть в сторону выхода, как Даша тут же перехватила её, дергая за волосы назад.
- А тебе даже суд не поможет, тварь. Теперь у тебя два выхода,покаяться мне или прыгнуть в окно, потому что за дверью стоят три амбала, и если я им прикажу, то они тебя не пощадят.
- Катя тебя не простит!
- Меня? А знаешь, и ладно, меня, может, и не простит, но что с тобой?
- Я её не трогала! – взревела Жанна, и поняла, что выхода у нее действительно нет, что так, что так, один исход – смерть. - Значит, она сама упала, да? – прорычала Даша и, схватив растерянную женщину, толкнула её на диван, сгребла немного таблеток со столика и силой запихнула их в её рот. – Пей, давай!
Бельская разрыдалась, стараясь выплюнуть лекарство, и свободной рукой, которую Даша физически не могла перехватить, выбила из её рук стакан.
- Не трогай меня! – выплюнув таблетки, Жанна вырвалась из захвата и подбежала к окну, распахивая то настежь.
- Не трогать? Ну, давай, прыгай! Чего ждешь? Думаешь, что тебя кто-то пожалеет? Ты же дочери своей родной навредила, ты же внучку свою убила! Они обе твои кровиночки! Как? Как ты посмела, идиотка? Зачем ты постоянно травишь ей душу? Что ребенок твой тебе сделал, чтобы её так ненавидеть? Не любишь своего дитя, так никто и не заставляет, зачем ты раз за разом ей душу рвешь? Зачем, идиотка? – кричала Даша, поднявшись с дивана и встав около женщины.
Жанна прикрыв рот рукой, тихо всхлипнула, наверняка пытаясь состроить обиженную и несчастную женщину, вот только Дарья в это ни капли не верила:
- Ты понимаешь, что жизнь сломала молодой девочке? Понимаешь, как навредила ей? И стоишь, строишь тут несчастную, - по-прежнему кричала она и, повернувшись, захлопнула окно, через которое в комнату поступал холодный мартовский воздух. - Сидишь в своей Африке, и сиди, так нет же, приперлась, на кой черт? Тебе здесь не рады, понимаешь? Ты же зверь, а не человек! В тебе нет ничего святого! Господи, за что это все молодой девочке?
Когда, устав бесполезно кричать, Вишневская опустилась по стене на пол, она тяжело вздохнула, понимая, что ничего не изменилось. Только рыдания были слышны на всю квартиру, а лицо Жанны было залито слезами и потекшей тушью. Горько всхлипнув, она подошла к столику, набрала горсть таблеток в ладонь и, забросив их в рот, запила водой. Дарье не было её жаль, она действительно ненавидела этого человека, посмевшего обидеть своего ребенка.