Мгновение до безумия (СИ)
— Чайковская… — разворачиваюсь, он немного отошёл и стоит спиной ко мне — Возьми за правило никогда не растворяться в человеке, потеряешь себя… — я вздрагиваю от его слов, а он идёт дальше и вскоре совсем пропадает из виду. Я также стою и смотрю в ту сторону, в которую он ушёл. Получается всё то, что со мной происходит до такой степени заметно, что учитель понял, что и к чему. Стало грустно из-за своей беспомощности.
Возможно, если бы я была не так сильно зациклена на себе, я бы сделала вывод о том, что говорил это с толикой грусти, будто сам знал к чему это приводит.
Захожу в комнату, родители уже спят. Знают, что могу долго где-то гулять, привыкли. Понимаю, что на моих плечах остался его пиджак. Закутываюсь в него, чтобы снова ощутить этот запах, который теперь ассоциируется у меня с поддержкой и успокоением. Вдыхаю и закрываю глаза. Чувствую себя каким-то токсикоманом.
========== 2. Истинный друг познается в несчастье ==========
Протягивая руку друзьям, не надо сжимать пальцы в кулак.
Диоген
Открываю глаза от громко звенящего будильника. Сложно просыпаться, кажется, что никак не сможешь проснуться и заставить себя встать с такой притягательной, тёплой и уютной кровати. Будто в ней в такие моменты заключаются все радости жизни. Совсем другое ощущение испытываю, когда просыпаюсь минут за пять — десять до звонка. В таком случае сразу могу подняться и пойти в душ.
Сегодня я проснулась в относительно нормальном душевном состоянии. Посмотрев в зеркало, заметила тёмные круги под глазами. Ну, а на что я, собственно, рассчитывала? Столько прорыдать. И так не модельной внешности, а теперь ещё и выгляжу, как побитый жизнью алкаш.
Сделав все утренние процедуры в душе, сложив нужные книги и тетради в сумку и подобрав себе на сегодня одежду (белая блузка и светлые джинсы. Повезло мне со школой: от нас не требовали, чтобы мы постоянно ходили в школьной форме. Ну, особо перебарщивать и одеваться как девушка на панель, конечно, не разрешалось), я замечаю пиджак, который вчера забыл учитель на моих плечах.
Понимаю, что должна взять его с собой в школу и отдать Станиславу Алексеевичу, но даже мысли об этом заставляют появиться румянец на моих щеках. Как-то неловко это, что ли? Даже для меня. Уже представляю — захожу в кабинет и такая «Держите, вы забыли вчера», и весь класс такой «Пошла во все тяжкие, уже и с учителем трахается». Нет, мне нет дела до того, что они подумают, наверное. Сложно, конечно, очень, особенно, когда не заслужила этого всего, но для себя решила не подавать виду, хотя бы для других казаться сильнее и не показывать, как всё это ломает меня изнутри. Какое же бывает тупое стадо — кто-то сморозил херню, а остальные с радостью идут на поводу и ведутся на это. Глупо.
И учителя ставить в неудобное положение нет желания. Отдам в другой раз. Я нашла в себе силы держаться. Нашла благодаря ему. Он не стал расспрашивать ни о чем, я была этому рада, но на сердце оставалось то, что тянуло меня вниз, хотя когда он сказал свою последнюю фразу, в душе все перевернулось — поняла, что он знает о том, что происходит. Появилось ощущение, что я выговорилась ему, хотя не сказала ни слова. Благодаря этому чувствую лёгкость и силу держать себя в руках.
Как обычно, спустилась к столу и налила себе сока. Родители сегодня выглядели странно. Мама даже не начинала разговор про моё питание, а это как-никак наш утренний ритуал.
— Ты вчера снова допоздна с Ваней гуляла? — натянув на себя улыбку, спокойно сказала она. — Я не против, но не забывай, что в конце этого года экзамены и поступление, — в её голосе не было упрёка. Родители никогда не давили на меня по поводу учёбы, возможно, поэтому она мне легко давалась. Они не требовали с меня золотой медали, а просто радовались моим успехам и достижениям. Гордились мной. Безумно приятно. Так же никогда не были против моих друзей, парня, вечерних гуляний — они доверяли мне, и я это ценила.
— Да, не переживай, я со всем справлюсь, — возможно, не совсем искренне, но губы расплылись в улыбке, вкладывая в эти слова немного другой смысл. Я не хотела делиться наболевшим с родителями и рассказывать о происходящем, пускай думают, что как прежде всё замечательно. Не привыкла жаловаться. Терпеть не могу, чтобы кто-то думал обо мне, что я слабая.
Был уже второй урок. Ничего не менялось. Никто не обращал на меня внимания, не считая их обсуждения за спиной. Я сидела за партой одна, не ждала ни понимания, ни сочувствия в свою сторону.
Неожиданно ко мне подсела одноклассница, Маша. В нашем классе она была чём-то средним между серой мышью и популярной девочкой. Золотая середина, в общем.
Особо с ней не общалась, только на уровне приветствия, и то не всегда.
— Не против? — увидела на её лице улыбку, но меня как-то напрягло это. — Ты брала с собой учебник? Забыла свой дома, — не получив от меня ответа на свой первый вопрос, Маша, всё так же с глупой улыбкой начала раскладывать на парте свои вещи. Я кивнула и пододвинула учебник к середине парты. Зачем задавать очевидные вопросы? Видишь же, что учебник у меня лежит.
Третий урок — география. Я хотела подойти к учителю на перемене, пока никого нет, сказать про пиджак, но, к сожалению, увидела, что даже на перемене тут ошивались девочки. На данный момент десятиклассницы вились возле его стола, задавая какие-то вопросы. Пройдя мимо, села за свою парту.
Неужели они думают, что могут «захомутать» учителя? Ожидают, что взрослый человек поведётся на их заигрывания, юбки и декольте? Забавно наблюдать за человеческой глупостью.
Прозвенел звонок, девочки убежали, а в класс начали заходить мои одноклассники. Замечаю, что я всё это время пялилась на учителя и толпу вокруг него. Встречаюсь с его взглядом и сразу отвожу свой. Меня будто холодной водой окатило. Он не соврал, действительно спросил меня на уроке и получил блестящий, как мне показалось, ответ — не зря читала тему перед сном. В остальном его поведение не поменялось, однако мы начали часто встречаться взглядами друг с другом. Это успокаивало и тревожило одновременно.
— О чем задумалась? — спросила меня Маша, которая снова села за мою парту. Ненавижу, когда лезут в моё личное пространство.
— Тебе какое дело? — отстранено отвечаю вопросом на вопрос.
— Зачем ты так? Я всего лишь хочу подружиться, — она стала грустной, улыбка с лица пропала. — Давно хочу, но не решалась, вокруг тебя всегда много народу было…
— Подружиться за один день? Ты серьёзно? Самой не смешно? — это всё, что я успела спросить, пока наши переговоры не заметил Станислав Алексеевич и не попросил помолчать. Больше завязать разговор она не пыталась, но на протяжении дня всё также садилась за одну парту со мной. Ну пускай. Мне не мешает. Но в искреннюю дружбу больше не верю, поэтому сорян, Машка, не быть нам подружанями.
После урока географии хотела сказать учителю про пиджак, но возле него, как на зло, стояла моя одноклассница Виолетта и уточняла о чем-то касательно домашнего задания. Всё бы ничего, но нам задали всего лишь прочитать следующую тему, неужели можно быть таким недалёким человеком и не понять этого? Ну это же Станислав Алексеевич, и подобное поведение и интерес девушек к нему уже не удивляет, но только сейчас я обратила на это внимание и не понимаю, почему меня начало такое раздражать.
Как могла, тянула время, медленно собирая свою сумку. Уже весь класс вышел, а она всё стоит и стоит. Ну ок, мне что больше всех надо? Встаю и иду к двери.
— Чайковская, подожди, — останавливает голос Станислава Алексеевича, поворачиваюсь. — Семенцова, вроде всё обсудили, можешь быть свободна, — Виолетта разворачивается к выходу и уходит наградив меня осуждающим взглядом. Такое чувство, что я вездесущее зло и меня нужно спалить на костре. Кстати, было бы неплохо. Избавилась бы от мучений и несправедливостей жизни.
— Ты хотела о чем-то поговорить? — читает меня как открытую книгу. Неужели все мои мысли так палятся? Или, может, он их умеет читать? Уже ничему не удивлюсь.