Фотоувеличение (СИ)

- Никогда так больше не делай.
- Не буду, обещаю! – быстро согласился мальчишка и часто закивал.
- Теперь ты понимаешь, почему я так спешу.
- Вообще-то, нет. Твой доктор сказал, что у тебя впереди есть несколько лет, а ты ведёшь себя так, будто всё случится не сегодня, так завтра.
- Не лет, а месяцев.
- Что?
- Несколько недель назад, когда мы ездили в больницу сдавать анализы, я подслушал их разговор. Говорили тихо, но я уловил суть. На самом деле всё гораздо серьёзнее. Это какая-то редкая для детей болезнь, названия не помню, у него, кажется, пару лет назад уже был один пациент, так что я не первый с таким диагнозом. Ну, он и сказал, что на самом-то деле у меня гораздо меньше времени, что его прогнозы после аварии изменились. Ничего точного он не говорил, несколько месяцев до полного разрушения моей памяти – вот такой был вердикт. Я сделал вид, что ничего не слышал, хотя это было непросто, меня всего трясло, даже чуть не стошнило по пути домой, мама тогда подумала, что меня укачало.
- Но несколько месяцев это…ведь может быть и десять, и двадцать, и пятьдесят, верно?
- Не думаю, Билл.
- Но…
- Я сказал тебе это не для того, чтобы ты сейчас начал волноваться ещё сильнее и выдумывать невесть что.
- Нет, я не верю. Бред какой-то. Просто этот доктор сам ни фига не знает…и диплом у него купленный!
- Он считается профессионалом в своём деле, к тому же профессор, и ему уже за шестьдесят. Не думаю, что он ошибается. В том, что со мной произошло, нет его вины.
- Несколько месяцев?
- Да.
- И что тогда будет?
- Точно не знаю. Вроде бы сначала я начну забывать незначительные события своей жизни, которые произошли в ближайшие несколько суток. Такой период уже был, ты должен помнить. Потом провалы станут глубже, скорее всего я стану забывать то, что было несколько лет назад. В этом ты тоже уже убедился. Ну, а потом я стану забывать имена и лица близких, названия предметов и явлений окружающего мира, и так далее… И так до тех пор, пока не забуду, кто я и что. Представляешь, однажды посмотрюсь в зеркало и ничего не пойму, потому что забуду, что такое вообще зеркало, кто такой человек, потому что забуду даже само понятие. Должно быть, у меня будет очень глупый вид, - Том невесело хмыкнул. - Авария была в июне, сейчас сентябрь, кто знает, что будет дальше.
- Ты не можешь забыть всё. Не можешь забыть меня, я ведь твой брат.
Билл всхлипнул, по лицу его расползлась мученическая гримаса. Он задержал дыхание, изо всех сил пытаясь остановить накатывавшую истерику, заранее зная, что ему это ни за что не удастся. Не сейчас, когда слишком жестокая правда открылась перед ним, когтистой лапой оборвав все надежды на лучшее.
- Не надо, Билл. Только не плачь, ладно? Не надо этого, ты же знаешь, что я не люблю, - в голосе Тома прозвучала мольба. Он бережно обхватил голову брата ладонями, зарываясь едва подрагивающими пальцами в густые черные волосы, и нежно прикоснулся к губам, которые дрожали, желая ответить, но были не в состоянии. Он знал, что всё этим и закончится, но до последнего надеялся избежать такого сильного расстройства младшего. - Обещаю, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы помнить тебя. Именно поэтому я всё записываю на камеру, чтобы потом пересматривать и воскрешать свои воспоминания. До тех пор, пока это будет возможно.
- Я тебя не отпущу! Я не отдам тебя болезни, ты слышишь, Том?! Не отдам…
Билл больше не мог сдерживать себя. Отчаяние и обжигающее душу нежелание соглашаться с услышанным клокотали в нем, отдаваясь частыми ударами яро протестующего сердца. Даже не закрыв лицо руками, как он это обычно делал, чтобы близнец не видел его слёз, парень неуклюже переполз к нему на коленки, судорожно обхватил талию ногами, а его самого заключил в крепкие, даже удушающие объятия.
- Доктор ошибается, я уверен. Ведь такое часто случается, верно? Он наверняка что-то неправильно понял или запутался в анализах.
- Всё возможно, ты прав, - Том успокаивающе гладил вжавшегося в него брата по волосам, пока всё его тело тряслось в немых рыданиях. - Кто знает, может, и обойдётся ещё...ты, главное, не переживай так. Помнишь, что я тебе говорил? Давай наслаждаться жизнью, друг другом. И пусть всё катится к чёрту. Иногда мне кажется, что судьба не зря дала мне второй шанс. Ты только представь, что бы было, не выживи я в той аварии?
- Заткни-и-ись, заткнись! – заикаясь, прохрипел мальчишка, прежде чем зареветь с новой силой. Хотелось покрепче ударить Тома, чтобы тот не смел больше говорить такие страшные слова. Но он только беспомощно жался к нарочито невозмутимому близнецу, звучно всхлипывая и машинально гладя его по спине и затылку.
- Да нет же, послушай, я хочу сказать, - мягко проговорил Том. - Если бы я не выжил, то никогда не признался бы тебе в своих чувствах. Ты никогда не узнал бы, как сильно я люблю тебя, не поцеловал бы, представляешь? Ничего из этого не случилось бы. Ты - причина того, что я до сих пор жив, Билл, понимаешь? Ты спас меня, а не врачи. Меня оставили здесь для тебя. Чтобы я смог рассказать, как сильно ты мне нужен. И чтобы ты знал, как я умею любить.
Том попытался отстранить от себя брата, но тот ни в какую не хотел разжимать руки. Упрямо вцепившись в старшего, он протяжно выл, словно маленький потерявшийся волчонок, впервые так открыто демонстрируя свою слабость.
- Перестань, а то я сейчас тоже начну, а два рыдающих в обнимку пятнадцатилетних парня – это как минимум странно.
Реакции не последовало. Билл будто не слышал его.
- Билл? – поняв, что тот совершенно в неадеквате, Том со вздохом подхватил его под коленки, усаживая удобнее, и начал плавно покачивать из стороны в сторону, как маленького, искренне надеясь, что это сработает и брат хоть немножко придёт в себя.
- У нас есть время, его достаточно, но не всё так просто. Чем больше воспоминаний будет от меня уплывать, чем глубже станут провалы, тем сильнее я буду раздражаться, нервничать, возможно, даже агрессивно себя вести. Поэтому я и стараюсь держать себя в руках, не реагировать бурно на неприятности, как это всегда у меня было принято. Но с каждым днём получается всё хуже и хуже, я сам это вижу. Тебя бесит моё спокойствие, но оно вынужденное. Я не хочу причинить вам вред.
Просидев несколько минут в полной тишине, нарушаемой лишь постепенно затихающими всхлипами, Том аккуратно снял с себя брата и опустил рядом. Тот уже не сопротивлялся, безвольной куклой сидя рядом и пряча опухшие глаза под отросшей волнистой чёлкой. Он громко шмыгал забитым носом.
- Прости за это, - хриплая от слез просьба.
- Я хочу, чтобы мы больше не возвращались к этому разговору. Никогда. Договорились? Даже если ты будешь замечать какие-то странности в моём поведении, постарайся не зацикливаться на них, сделай вид, что ничего не произошло, и иди дальше заниматься своими делами. Так и мне будет легче, и ты будешь меньше волноваться. Я не хочу, чтобы ты так болезненно воспринимал всё это, чтобы плакал, грустил, слышишь? – парень дотронулся до мокрой щеки, осторожным движением разворачивая заплаканное лицо к себе, заставляя смотреть прямо на него. - Ты можешь пообещать, что не будешь так много думать обо мне и о моей болезни? Иначе это сведёт тебя с ума. А я не хочу так.
Билл нерешительно закивал и снова полез обниматься – слишком необходимым казалось жгучее желание почувствовать родное теплое и молчаливую поддержку. Том облегчённо выдохнул и послушно обнял его. Затем отстранил от себя расклеившегося мальчишку и ободряюще улыбнулся ему.
- Пойдём чай пить?
- Ага, а как же мама? Вопросов не избежать, если она увидит меня в таком виде.
- Ладно, тогда ты посиди здесь, а я спущусь вниз и всё принесу на подносе, скажу, что мы фильм смотрим. А ты пока умой мордаху, - подросток весело подмигнул и поднялся с кровати, о чём-то задумавшись.
- Хорошо, - покорно кивнул Билл, смахивая с ресниц последние слезинки.