Фотоувеличение (СИ)

- Ты сделал это в меня.
- Да.
- Раньше ты никогда так не делал.
- Прости, - Том приподнялся на локтях, ожидая увидеть отвращение в его глазах. - Сильно противно?
Билл неопределённо пожал плечами, возведя глаза к потолку.
- Да ничего особенного, просто само понимание, что часть тебя теперь во мне…
- Мне нравится, как ты сказал, - расплылся в усталой улыбке подросток.
- Что?
- Часть тебя во мне. И ведь навсегда уже, наверное, да?
- Ну, наверное, - сконфуженно произнёс брюнет. - Сегодня было что-то невероятное. И вообще, слезай, тяжело дышать уже.
Том перекатился на спину, немного полежал, затем резко встал и взял камеру в руки, на несколько секунд перегородив нам весь обзор.
В кадре умиротворённое лицо жутко растрепанного мальчишки. Его глаза с пушистыми ресничками закрыты.
- Эй, Билл, не спи, ну же, - он погладил его по голому плечу. - Побудь со мной ещё немного.
- Я и так с тобой, - промямлил брюнет, только сейчас заметив, что его снимают впритык. - Ты опять за своё?
- Не обращай внимания. Это всего лишь камера.
Билл закатил глаза. Сколько раз он уже слышал эту фразу.
- Что ты делаешь?
- Хочу сфотографировать нас.
Мальчишка фыркнул.
- В таком-то виде? Ты шутишь?
- Нет. Я снова сделаю увеличение, - пристроив в кадр и свое лицо тоже. - Ты смотри в окошко, но как бы и на меня, понял? И я буду смотреть на тебя тоже. Готов?
Он приблизил настолько, что в объектив поместились лишь части их лиц.
- И что, нужно улыбаться?
- Как хочешь. Скажи своим взглядом, что любишь меня.
- Ладно, только давай быстрее, я сейчас вырублюсь.
Видеосъёмка прервалась всего на долю секунды, зафиксировав кадр, на котором двое подростков, мокрые и растрёпанные, с беспечностью в одних глазах и тихой печалью в других, молча признавались друг другу в любви.
Том вернул камеру на место. Мы снова наблюдаем за ними издалека.
- Я бы этот снимок распечатал, он особенный. Слышишь, Билл?
Но когда он вернулся на кровать, близнец уже мирно посапывал во сне, обнявшись сразу с двумя подушками.
- Билл? Билл, пожалуйста, мне нужно сказать тебе ещё кое-что.
- М? Том, какого хрена, я спать хочу.
- Я знаю, - парень с щемящей нежностью провёл по тёмным густым волосам, трепетно целуя его в нос, который тут же смешно дёрнулся, высказывая своё недовольство. - У меня кое-что есть для тебя. Запись. Ты найдёшь её, когда придёт время. Там ничего особенного, конечно. Так, глупость. Но это на память. Слышишь, Билл?
- Угу, - промычал брюнет. Его веки всё тяжелели.
- И помни о своём обещании. Не бросай маму. А я попробую выполнить своё.
- Угу.
- Спи, - он выключил ночник. - Я люблю тебя.
Но мальчишка уже не отвечал.
На экране темнота, ничего не разглядеть. Лишь расплывчатые силуэты и чёрные пятна, иногда переходящие в более светлые. Слышно только тихое копошение и чьи-то сдержанные всхлипы. Но вскоре и они замолкают.
Все забыли про камеру. И скоро она засыпает, разрядившись.
*****
- Мам, я дома!
Тишину нарушил радостный крик Билла.
Сегодня камера в его руках. В кадре покачивается прихожая. По глухому стуку можно сделать вывод, что Билл снимает один ботинок о другой, отчего те падают, ударяясь о пол. Закончив разуваться, подросток поудобнее перехватывает камеру, отчего мир перед нами на миг переворачивается, тут же возвращаясь в нормальное положение. Теперь наш путь лежит в коридор. Заглядываем в гостиную. Никого.
- Сынок, ты уже вернулся? Сегодня раньше обычного, обед ещё не готов.
Камеру заносит в сторону. Мы видим женщину, выглядывающую из кухни.
- У нас сегодня математики не было. Я пока есть не хочу. Лучше пойду к Тому, покажу ему съёмку. Получилось здорово. Все так скучают по нему.
- Билл, подожди. Тома нет дома.
- А где он? В магазине?
- Нет. Он… - мать поджала губы, скомкав в кулаке часть фартука. Она не знала, с чего начать. - Поставь её, мне нужно с тобой поговорить, хорошо?
- Ну, - брюнет колебался, но всё-таки оставил камеру на журнальном столике. Он оказался таким низким, что в кадре остались только их ноги. - Ладно.
- Дорогой, ты только не волнуйся. Дело в том, что твой брат в больнице.
- Как? Что с ним? Ему плохо? – взволнованно спросил мальчишка.
- Нет, нет, с ним всё хорошо, не переживай.
- Тогда что он делает в больнице?
- Он не в простой больнице, а в центре доктора Штольца.
- Очередное обследование?
- Боюсь, что нет, - женщина потопталась на месте, а затем присел на край дивана. - Билл, ты пойми…все мы для Тома хотим только хорошего. Никто не желает причинить ему вред, и я уверена, что и он бы не хотел сделать нам больно.
- О чём ты?
- Мы с доктором… - она запнулась. - И с Томом, конечно же, решили, что так будет лучше. За ним будут присматривать, обеспечивать постоянный уход, все необходимые анализы и лечение…
- Мама, - настороженно прошептал брюнет. - О чём ты, чёрт возьми, говоришь?! Зачем его класть в больницу, если с ним всё нормально?
- Ты знаешь, что Том в последнее время стал вести себя не совсем… - женщина шумно выдохнула. - В общем, стал не похож на себя. Его болезнь прогрессирует, сам он не виноват, но его поведение… Оно пугает меня.
- Но он сожалеет об этом. И каждый раз просит прощения. Ты же знаешь это.
- Да, но это только начало. Его агрессия переходит границы. Мне страшно оставлять вас вдвоём в доме, потому что неизвестно, что он может выкинуть в следующий раз. Разбитая в гневе кружка, твоя рана на ноге, драки, а что потом? Что, если однажды он бросится на тебя с ножом?
- Мама, это же Том, - почти шёпотом, не веря, но начиная понимать. - Он и мухи не обидит, а меня тем более, я же его брат.
- После той аварии всё изменилось, Билл. Том изменился, и он уже никогда не станет прежним. С этим нелегко смириться, но постарайся хотя бы понять всю серьёзность нашего положения.
- Когда я увижу его?
- Боюсь, что пока это невозможно.
- Что? Мам, я хочу к Тому, отвези меня сейчас же!
- Доктор Штольц сказал…
- Да ср*ть я хотел, что там несёт твой Штольц! Ему лишь бы обследования проводить да премии всякие получать. Ты что, не понимаешь?! Том для него просто очередной эксперимент! Нельзя оставлять его там.
- Ради бога, Билл, что ты говоришь? Не повышай на меня голос. Том останется в центре, это было нашим общим решением.
- Надолго?
- Этого я сказать не могу.
- Навсегда, да? Ведь ему уже не станет лучше, только хуже.
- Всё возможно. Сынок, умоляю, не горячись, подумай хорошенько, тогда ты поймёшь, что это единственно верное решение.
Мальчишка затоптался на месте. Его дыхание стало тяжелым, а руки сами собой сжимались в кулаки.
- Почему вы мне не сказали?
- Том сам так захотел. Это не было спонтанным решением. Мы говорили об этом много раз, но вчера вечером…
- Вчера? Поэтому ты плакала?
- Да. Я не спала всю ночь. Том захотел уехать рано утром, сразу после того, как ты уйдёшь в школу.
- Но он даже не попрощался со мной… Он не мог так поступить, я же…
Билл резко замолчал. Он вспомнил вчерашнюю ночь. Все те странные вопросы, слова, обещания, неожиданные слёзы, их последний секс. Том ничего не сказал ему, но всячески намекал, а он не понял, даже не заподозрил ничего. Как он мог не почувствовать, что это была их последняя встреча?
- Он знал, что ты не отпустишь его, - мягко сказала женщина и снова встала, подходя к сыну. – Не хотел видеть твоих слёз.
- Забери его, - не своим голосом приказал брюнет. В его интонации слышалась угроза.