Том 2. Лорд Тилбури и другие

Сэр Джордж обернулся на пороге.
— Я Поговорю С Ней, — объявил он.
Прошло три или четыре минуты. В гостиной висела тяжелая тишина. Миссис Хэммонд застыла в кресле. Селихемский терьер Боб дремал на коврике. Мистер Хэммонд отложил Бернса, встал, открыл стеклянную дверь в сад и остался стоять, глядя в теплую ночь. Сад спал под звездами, в траве шелестел ветер. Покой, всюду покой, кроме этого злополучного дома. Доносящиеся сверху глухие раскаты возвещали, что сэр Джордж все еще Говорит С Ней.
Раскаты смолкли. На лестнице послышались шаги. Показался сэр Джордж. Лицо его было багровым, дыхание — несколько затрудненным.
— Девчонка взбесилась, — коротко объявил он. — Делать нечего, надо как-то выкручиваться перед гостями. Скажи, что у нее болит голова.
— Превосходная мысль, — с жаром подхватила миссис Хэммонд. — Так мы и скажем.
— Полковник и миссис Бэгшотт, — объявил дворецкий Уэйс. Его чуть выкаченные глаза обвели собравшихся. В них сквозило почтительное участие. «Сделайте что-нибудь, — говорили они. — Я бессилен!»
3
Такси остановилось у дверей особняка Лиддердэйл, что на Слоан-сквер. Билл Вест вышел из машины и заговорил в окошко.
— Сиди здесь, — сказал Билл. — Я поднимусь и поговорю.
Джадсон взглянул с сомнением.
— Ну, не знаю, — сказал он. — Дело не из простых. Ты уверен, что справишься?
— Если не будешь путаться под ногами, я в две минуты все улажу, — твердо сказал Билл.
Он чувствовал необычные спокойствие и уверенность. Не очень ловко идти к незнакомому человеку и просить об одолжении, но Билл не смущался. Он предвидел забавный разговор. Только на втором или третьем этаже, когда лифтер спросил, куда ему надо. Билл вспомнил, что забыл узнать у Джадсона имя издателя. Он попросил спустить его на первый этаж. Лифтер, сочтя, очевидно, что перед ним любитель покататься на дармовщинку, соответственным образом выразил свое недовольство. Из дома Билл вышел уже не таким бодрым, каким вошел.
— Ну? — с жаром спросил Джадсон, высовываясь из машины, словно кукушка из часов. — Что он сказал?
— Я его не видел, — объяснил Билл. — Не догадался спросить тебя, как его зовут.
— Слушай, — встревоженно начал Джадсон, окончательно теряя веру в своего посла. — Ты уверен, что справишься? Может, лучше я?
— Сиди и не рыпайся, — отозвался Билл. Все его спокойствие улетучилось.
— Он, чую я, что ты напортачишь.
— Не дури. Как его зовут?
— Пайк. Но…
— Пайк. Отлично. Это все, что я хотел знать.
Он снова зашел в лифт и доехал до третьего этажа, только чтобы столкнуться со следующей неудачей. Человек суеверный понял бы, что знамения неблагоприятны и затею пора бросать. Слуга, открывший Биллу дверь, сообщил, что мистер Пайк вышел.
— Минуту назад, сэр.
— Но я сейчас поднимался, — возразил Билл. — Почему мы не встретились?
— Наверное, мистер Пайк спустился по лестнице, сэр. Это звучало правдоподобно. Так или иначе, издатель ушел. Билл, не желая снова беспокоить лифтера, тоже спустился по лестнице и, выйдя на улицу, обнаружил Джадсона в состоянии, близком к горячечному. Джадсон приплясывал на мостовой.
— Говорил я, что ты напортачишь! — вскричал он. — Тип улизнул минуту назад. Пытался сесть в мое такси!
— Пытался сесть в твое такси?
— Да. Думал, оно свободно. Заглянул внутрь, увидел меня, побелел, как смерть, и… — Джадсон оборвал свою речь и указал рукой. — Смотри! Быстрее! Вот он садится в другое такси! В машину! Прыгай, бол вал!
История, начинавшаяся так размеренно и толково, приняла неожиданный оборот. Билл растерялся. Когда Джадсон рывком втащил его в такси, он перестал что-либо понимать. А когда Джадсон перегнулся через него и бросил в окошко водителю фразу, знакомую всем по детективным романам: «Гони вон за той машиной», затея окончательно превратилась в кошмарный сон.
Одно дело — зайти к незнакомому человеку и вежливо попросить, чтобы тот исправил нечаянную оплошность в газете, и совсем другое — преследовать его по городу на такси. Билл, как всякий нормальный человек, не любил сцен и чувствовал, что гонка непременно закончится сценой самого безобразного свойства. Джадсон уже принялся хрипло бормотать угрозы в адрес человека, чье такси стремительно летело по направлению к Слоан-сквер. Джадсон не сомневался, что тип подкуплен Тодди ван Риттером; иначе с чего бы ему отпрыгивать на десять футов при каждой их встрече. За всем этим явно проглядывала весьма неблаговидная подоплека. Джадсон кипел благородным гневом и даже пообещал, поймав негодяя, начистить ему рыло.
Время шло, и Биллу начало казаться, что человек в такси телепатически уловил эти намерения. Во всяком случае, он мчался все дальше и дальше, и теория, что он едет к кому-то обедать, представлялась все менее вероятной. Кто ездит обедать в такую даль? Такси уже вырулило на Фулем-род и явно не собиралось останавливаться. Вот позади остался мост Путни; машины, урча, взбирались на Патни-хилл, а объект все не сбавлял скорость. Даже Биллу пришлось с неохотой отказаться от банального объяснения, будто Пайк просто едет обедать. Создавалось впечатление, что он мчится к побережью, чтобы броситься в море.
Приписывая Родерику этот странный каприз, Билл и Джадсон ошибались. Да, заглянув в машину и увидев там давешнего таинственного незнакомца, Родерик перепугался до полусмерти, но успокоился, едва сел в другое такси. Ему и в голову не приходило, что за ним гонятся. У Холли-хауза он расплатился с водителем и позвонил в дверь, даже не оглянувшись. Пока он ждал, чтобы Уэйс отворил дверь, хруст гравия за спиной заставил его повернуть голову. О ужас! По аллее ехало такси. В первую минуту Родерик еще надеялся, что это мирное такси, доставившее к тете Фрэнси приличного гостя, но надежда умерла при виде разгоряченного Джадсона, который в азарте высунул голову из окошка. Родерик в отчаянии нажал на кнопку звонка. Он ждал Уэйса, как герцог Веллингтон в другую отчаянную минуту дожидался Блюхера.
Такси остановилось. Из одной дверцы выскочил Джадсон, из другой — Билл. У Родерика остекленели глаза. Он снова нажал на звонок.
Как ни странно, доконал его именно Билл; а ведь Билл-то горел духом чистейшего пацифизма. Он так резво выпрыгнул из такси, чтобы опередить Джадсона и не допустить рукоприкладства, о котором тот всю дорогу твердил. Билл — разумный, хладнокровный, здравомыслящий — намеревался воспрепятствовать насилию. Но Родерику он показался самым ужасным за этот ужасный день.
Джадсон тоже напугал Родерика, но в Джадсоне была одна утешительная черта, его явная хилость, отсутствие бицепсов и трицепсов. С Джадсоном можно было бы в крайнем случае потягаться. Другое дело — Билл. Правый полузащитник гарвардской футбольной команды должен отвечать некоторым требованиям. Тут мало обаяния или доброго нрава — нужны литые ноги, туловище, как шкаф, и борцовские плечи. Всеми этими качествами Билл обладал. Прибавьте рост пять футов одиннадцать дюймов и девяносто три фунта живого веса — неудивительно, что Родерик без колебаний отвел ему роль главного исполнителя в предстоящей сцене убийства.
В итоге, когда Уэйс открыл дверь, а Билл как раз добежал до ступеней. Родерик посчитал, что остается одно — дорого продать свою жизнь. Он в отчаянии размахнулся палкой и со всей силы опустил ее на голову преследователю. Билл от неожиданности покачнулся и упал; подбежавший Джадсон споткнулся о Билла, а Родерик, воспользовавшись замешательством, юркнул в дом и захлопнул за собой дверь.
Мало что может так действенно изменить разумный, хладнокровный, здравомыслящий взгляд на мир, как резкий удар тяжелой палкой по голове. Ужас придал Родерику сил, а поскольку Билл на бегу потерял шляпу, ничто не смягчило удара. Довольно долго он сидел, ошарашенно глядя на дорожку, а когда наконец встал, его настроение было уже в корне иным. От недавнего миролюбия не осталось и следа. Ему хотелось бить и крушить. Глаза застилал багровый туман.