Мир приключений 1974 г.
Доктор Айболит покачал головой.
— Нет, мой дорогой и любимый предок. Во-первых, мой визит на Землю увеличил бы вероятность нежелательного воздействия будущего на прошлое. Во-вторых, каждая секунда моего пребывания в вашем времени обходится моим современникам в семнадцать с половиной миллионов киловатт энергии, наши физики пустили на эту операцию вещество целой звезды И, в-третьих, там, в моем времени, мои друзья и близкие, конечно, не успели соскучиться, ведь я вернусь к ним всего секунду спустя после ухода, но я — то так истосковался по ним за полтора тысячелетия! Мне не терпится увидеть и обнять их. Особенно старшего сына — он очень похож на вас, между прочим…
Он обнял флагмана Макомбера:
— Имейте в виду, дорогой флагман, я вылечил Двуглавого Юла от всех болезней, в том числе и от алкоголизма, однако то, что у него на месте правого глаза под черной повязкой на правой голове, я оставил. Это еще сослужит вам славную службу, потому что почтенный Юл теперь ваш душой и телом, и вы можете полностью положиться на него.
Он обнял Арамиса:
— Я знаю, мой дорогой родственник, как хочется вам взглянуть на мир, который изгнал Искусника Крэга за доброту. Так поверьте мне, вы этот мир еще увидите.
Он обнял Портоса:
— Прощайте, мой дорогой и любимый предок. Я знаю, что вы будете счастливы с Галей, уж я — то это вижу, и все равно по обычаю и по сердцу своему желаю вам этого счастья.
И последним он обнял Атоса:
— Я не умею и не желаю лечить сердечные раны, друг мой. Что делать! Но я знаю, что друзьями вы были, друзьями и останетесь навеки, несмотря ни на что.
И так, попрощавшись со всеми, доктор Айболит, он же чудо-доктор Итай-итай, отступил на середину рубки и исчез.
— Хороший человек, — хором сказали Атос, Портос и Арамис.
Флагман Макомбер задумчиво кивнул.
В. МОРОЗОВ
НОЧНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ
Приключенческая повесть
Глава первая
Помимо всего прочего, жизнь интересна еще и тем, что никто не знает, что произойдет с ним в следующую минуту. Неожиданности подстерегают нас всюду и чаще всего в тот момент, когда мы меньше всего к ним подготовлены.
Именно это пришлось испытать па себе двум молодым людям, которые темной августовской ночью шли по одному из глухих московских переулков. Вокруг все было спокойно, ничто не предвещало чего-либо необычного. Парни шли, неторопливо, мирно беседовали, а между тем уже в следующую минуту им суждено было принять участие в сложном и запутанном уголовном деле. Вдруг они услышали крик:
— Помогите! Товарищи, помогите! На помощь…
Крик прозвучал глухо, как из подземелья. Приятели остановились. Тот, что был пониже ростом, спросил:
— Ты слышал?
— Вроде бы кто-то… — неуверенно начал высокий. — Погоди!
Оба прислушались. Но в переулке, погруженном в темноту, стояла прежняя тишина. В больших многоэтажных домах в этот поздний час светилось лишь несколько окон, да тускло горели лампочки над номерными табличками у закрытых подъездов. Но они почти не рассеивали мрак.
— Да нет, показалось…
Однако едва они сделали несколько шагов, как снова, на этот раз уже совершенно отчетливо, услышали тот же голос:
— Помогите, люди!..
Сомнений больше не было: кто-то взывал о помощи. Крик доносился от большого темного дома, стоявшего на противоположной стороне переулка. Парни опять замерли, всматриваясь в темноту.
— По-моему, женщина… женский голос, — почему-то перейдя на шепот, сказал один. — Что будем делать?
— Как — что? Зовут же… — неуверенно проговорил второй, продолжая, однако, стоять на месте.
— А может, уйдем, а? Влипнем в историю, начнется канитель. Пойдем, Боря! Не люблю я эти ночные приключения, — торопливо заговорил высокий. Он цепко схватил товарища за руку, потянул. — Без нас разберутся. Прошу тебя, пойдем!
Борис заколебался. Доводы казались убедительными: в самом деле, зачем ввязываться в историю, какая тебя совсем не касается? Но он сделал над собой усилие и твердо сказал:
— Нет, Витька, так нельзя, надо посмотреть. Пойдем!
— Я не пойду. Не ходи и ты. Будь благоразумным, слышишь?
— Вечно ты со своим благоразумием! Пусти!
Борис вырвал руку, быстро пошел через мостовую к темневшему напротив дому.
— Здесь я, здесь… Сюда идите!
Женский голос доносился из глубины невысокой въездной арки. Борис шагнул под ее каменный свод, стал всматриваться в темноту. Арка была длинной, похожей на штольню, в конце ее чуть светлело ночное небо.
— Вот я… тут, — услышал он снизу, совсем близко от себя, слабый, прерывающийся голос. — Зову, зову… убили меня, ограбили.
— Витька, сюда! — крикнул Борис, торопливо шаря в карманах. — Вы не волнуйтесь, я сейчас, сейчас… Витька!
— Что тут? Что случилось? — отозвался тот, появляясь в проеме арки.
— Спички давай!
При свете они увидели страшную картину: на земле, привалясь боком к стене, лежала женщина; правая сторона ее лица была сплошь залита кровью, руки и белая блузка, видневшаяся под распахнутым пальто, были тоже в крови. Женщина смотрела на ребят обезумевшими глазами и судорожно открывала рот, словно заглатывала воздух. Она попыталась подняться, уперлась руками в землю, но силы изменили ей, и она ткнулась лицом вниз.
Спичка догорела, и тьма под аркой стала совсем непроглядной. Виктор вынул другую, но руки у него дрожали и спичка сразу сломалась. В довершение он уронил коробок.
— А-а, черт! — Он присел на корточки, стал шарить по земле.
— Беги! Такси надо… Я тут останусь. Да ну их, эти спички! Беги! Любую машину останавливай!
Виктор выскочил из-под арки. Борис прислушался к его удаляющимся шагам и стал сам шарить по земле. Коробок со спичками словно провалился, пальцы нащупывали на асфальте какие-то щепочки, обрывки бумаги, мелкую пыль.
— В больницу меня… ради бога! — услышал он из темноты.
— Отвезем, отвезем! Сейчас… Товарищ ушел за машиной, он скоро вернется. Потерпите! — громко сказал Борис.
Не зная, что делать, он в растерянности топтался на месте. Женщина больше не говорила, он слышал у своих ног только ее прерывистое дыхание. Иногда она тихо стонала.
По вот под аркой стало чуть светлее. Борис оглянулся и увидел на мостовой стелющийся свет автомобильных фар. Он вздрагивал, качался, становился все ярче, послышался шум мотора.
Парень выбежал из-под арки, замахал руками:
— Сюда, сюда! Я здесь!
Из остановившейся возле пего машины первым выскочил Виктор, затем неторопливо вылез водитель. Он был тучен, медлителен. Борис успел разглядеть его, когда тот пересекал лучи фар. Шахматных клеток на машине не было.
Многих повидала на своем веку комната дежурного по отделению: крикливых спекулянток, молодых и наглых карманных воров с трусливо бегающими глазами, пьяных, орущих бессмысленный вздор, драчунов с разбитыми физиономиями, хулиганов, озлобленных соседей коммунальных квартир, приносивших сюда свои мелкие кухонные склоки. Она служила как бы своеобразным резервуаром, принимающим для первичной обработки грязную накипь человеческих отношений.
Поэтому Поздняков, дежуривший в эту ночь по отделению, ничуть не был поражен, когда в начале первого часа ночи двое молодых людей ввели к нему окровавленную женщину, поддерживая ее с двух сторон под руки. Наметанным взглядом он сразу определил, что женщина в тяжелом состоянии: часть ее лица, не залитая кровью, была меловой бледности, глаза безучастно скользили по голым стенам, ноги подкашивались.
— Что же вы, не видите, что ли? Посадите ее! — сердито сказал он молодым людям. — Кто ее так разукрасил?
— Да вот ограбили, говорит, ранили, — начал объяснять Борис, сажая женщину на скамейку у стены. — Идем мы с товарищем, вдруг слышим…
— Ограбили? Где? При вас это было?
