Советский космический блеф

Сегодня, вероятно, уже невозможно восстановить, о чем думал Сергей Королев в 1957 году, когда увидел шанс запустить искусственный спутник Земли раньше американцев. Он, без всякого Сомнения, понимал, насколько далеко его страна отстала от США в технике вообще и в ракетном деле, в частности. Но понимал ли он, что запуском спутника обрекает страну -- и себя, конечно, тоже -- на безнадежную гонку с мощным противником? Ответить трудно. Позволительно думать, что Королев не устоял перед искушением воплотить мечту всей своей жизни "одним ударом"-- или он мог надеяться, что его спутник "оттянет на себя" военные ресурсы. А тогда, если бы вся ракетная промышленность СССР работала на космонавтике, можно было рассчитывать и на соревнование с Америкой в этой мирной области... 
Повторяю, однако: все это лишь предположения. А неоспоримый факт состоит лишь в том, что запуск спутника внезапно возложил на отсталую страну -- Советский Союз -- тяжелое бремя космической державы. Непосильное бремя, от которого невозможно отказаться. 
Вот как это произошло. 
К 1957 году "связка" Королева в нескольких вариантах состояла на вооружении ракетных войск в качестве ракеты "земля -- земля" дальнего действия. Радиус действия ракет другого назначения, разработанных Чаломеем и Янгелем, был значительно меньше. Тем не менее, на протяжении нескольких лет Королев непрерывно страдал от всевозможных интриг и нападок со стороны своего могущественного соперника. По дипломатическим талантам Чаломей далеко превосходил Королева. Когда после смерти Сталина Королев построил "связку", способную нести водородный заряд, и был осыпан наградами, Чаломей "ответил" своеобразно: он принял на работу и стал бешеным темпом продвигать сына Хрущева -- Сергея. В короткий срок он сделал царственного отпрыска (кстати, отнюдь не лишенного способностей) своим заместителем, доктором наук и даже лауреатом Ленинской премии. С таким заместителем Чаломей чувствовал себя весьма уверенно и создал вокруг своего конструкторского бюро и вокруг своей части космодрома непроходимую завесу секретности. С некоторых пор даже засекреченные сотрудники космодрома Тюратам (а других, собственно, там и не было) уже не могли свободно пересекать "железный занавес" Чаломея -- в то время как его сотрудники свободно ездили в зону Королева под тем предлогом, что там был основной центр всего хозяйства -- с магазинами, кинотеатром и т. д. 
Королев вообще не любил секретности и только ею тяготился. В результате "чаломейцы" знали все подробности того, что творилось у Королева, а он был мало осведомлен об их деятельности. Но и та, и другая сторона работали исключительно над военными ракетами. Разница была в том, что о любых трудностях, неудачах и неполадках в "хозяйстве" Королева немедленно узнавали самые высшие власти, а провалы в работе Чаломея и Янгеля никогда не выходили наружу. И Чаломей -- да еще с таким заместителем как С. Хрущев -- был приближен к властям и обласкан, а Королев испытывал постоянные неприятности. 
В начале 1957 года Королев стал все чаще наталкиваться в американской печати на сообщения о том, что в ходе предстоящего "Международного геофизического года" Соединенные Штаты намеревались запустить искусственный спутник Земли. Проблема спутника свободно обсуждалась в американских журналах, там подробно говорилось обо всех деталях, включая и стоимость проекта. Замелькало и название спутника -- "Авангард", появились жалобы на то, что президент и Конгресс не очень симпатизируют идее израсходовать миллионы долларов на спутник. Мы теперь знаем, что это была сущая правда: покойный президент Эйзенхауэр абсолютно не думал ни о каком пропагандном эффекте -- да никто ему такой мысли и не подавал. Если бы президент знал, что произойдет, он, вероятно, не отложил бы выполнение давнего проекта Вернера фон Брауна, и тогда Америка запустила бы свой спутник еще до начала "Международного геофизического года". 
Но проект был "заморожен", и кампания в американской научной прессе была направлена на то, чтобы осуществить его хотя бы в пределах "геофизического года", который должен был начаться в июле и длиться фактически не год, а полтора -- до конца 1958 года. 
Сейчас очень трудно гадать, что произошло бы, если бы Эйзенхауэр дал согласие раньше. Или если бы американская печать молчала о предстоящем запуске спутника. Возможно, СССР не включился бы в "космическую гонку" до сего дня -- ведь для этого не было бы пропагандной приманки. Возможно, без боязни советской конкуренции американцы не так спешили бы с высадкой на Луне и сберегли бы колоссальные миллиарды долларов. Возможно, многие политические события на Земном шаре шли бы совсем иначе, если бы у Советского Союза не было возможности ракетного шантажа, в значительной мере поддержанного первым спутником... 
Все это возможно -- но не стоит сейчас гадать. А стоит вместо этого привести простой факт: до публикаций в американской печати о спутниках ни Королев, ни кто-либо иной в Советском Союзе и не помышлял об исследованиях космоса этим методом в ближайшем будущем. 
Если этот факт может быть подтвержден без всяких сомнений, то тогда, очевидно, рассыпаются в прах все мифы о советском "первенстве" в космосе. А он может быть подтвержден без всяких сомнений. 
Самое лучшее подтверждение этого важнейшего факта напечатано в советском журнале "Москва"" No 12 за 1969 год. Опять цензура недосмотрела или кто-то не додумался, какую глубокую тайну нечаянно выдал автор напечатанного в Журнале очерка "Академик Королев". Автор (уже упомянутый мной П. Асташенков) цитирует на странице 167 самого Королева. Отвечая на вопрос, как он пришел к идее запустить первый спутник, всегда откровенный и человечный Королев объяснил: "Мы внимательно следили за сообщениями о подготовке в Соединенных Штатах Америки спутника, названного не без намека 'Авангардом'. Кое-кому тогда казалось, что он будет первым в космосе. Посчитали и мы, чем располагаем. Убедились: можем вывести на орбиту добрую сотню килограммов. Обратились в Центральный Комитет партии. Там сказали: 'Дело заманчивое. Но надо подумать...' Летом 1957 года вызвали в ЦК. Было дано 'добро'. Так родился наш спутник. Прошел на орбиту он без 'пропуска'". 
Пожалуйста, обратите внимание на слова "летом 1957 года". И вспомните, что спутник был запущен 4 ноября того же года. Если даже под словом "лето" понимать июнь (а мы скоро увидим, что есть основания датировать это "лето" августом), то выходит: за четыре месяца до запуска первого спутника в СССР не велось к этому никакой подготовки -- ибо такая подготовка попросту не могла начаться ни в каком из засекреченных конструкторских бюро с их свирепой дисциплиной без прямого указания ЦК партии. 
В цитированном ответе Королева -- тогда, понятно, не шла речь ни о какой публикации, интервью имел гриф "совершенно секретно" и предназначалось лишь "для истории" -- содержится немало и других разоблачений. Прежде всего, уже упомянутое американское первенство -- "мы внимательно следили за сообщениями о подготовке в США спутника". Затем то обстоятельство, что обращение в ЦК партии за разрешением последовало уже после американских публикаций и застигло высший партийный орган врасплох ("Там сказали: 'Дело заманчивое. Но надо подумать...'). В-третьих, и (может быть) в главных, слово "заманчивое", как бы невзначай оброненное Королевым. Это указывает на метод, которым действовал Королев, обращаясь в ЦК: он, надо думать, почти ничего не писал о научной стороне запуска, зато обратил внимание на колоссальный пропагандный эффект, на "заманчивость" первого спутника для правителей СССР с точки зрения престижа и блефа. 
Вспомним теперь, что Хрущев в те годы больше всего хвастался тем, что собирается "обогнать Америку". Королев давал ему в руки реальный шанс это сделать. Вот чем "заманчиво" было предложение конструктора! 
С другой стороны, Королев сильно рисковал. 
Ракета, с помощью которой он собирался запустить спутник, впервые стартовала только в августе. Это было опубликовано в советской прессе, затем повторено во всех биографиях Королева. Конструктору нужно было отчаянно спешить. Он уповал, во-первых, на то, что ради пропаганды Хрущев ничего не пожалеет -- и действительно, сразу получил в полное распоряжение весь НИИ-88 и завод в Калининграде. Во-вторых, Королев знал из американской прессы, что до конца года в США вряд ли состоится первый запуск -- там-то ведь не спешили нисколько!