Тайна Серебряного Храма

– Дороговато нашей казне это ваше обучение обойдётся, – проворчал наместник, но уже не так сурово. – Ну-ка, Стельк, огласи наши потери – уверен, ты уже всё подсчитал.
– Точно подсчитать все возможные потери в данном случае не представляется возможным, – покачал головой пятый по старшинству сын, с самой короткой и по-щегольски завитой бородой, Стельк Золотая Жила – казначей наместника, заведующий всей запутанной бухгалтерией рода. – Могу лишь примерно прикинуть. Это не сложно сделать прямо сейчас… Начнем, пожалуй, с самого очевидного. Придётся оказывать помощь погорельцам в Жареном Гусе, там от огня пострадало тридцать два дома – это шестнадцать золотых. Плюс, придётся как минимум на год освобождать селение от квартальных сборов. Это селение ежеквартально приносило в казну по девяносто золотых. Умножаем эту сумму на четыре и получаем ещё триста шестьдесят золотых чистого убытка. Кроме того, когда весть о случившемся в Жареном Гусе несчастье долетит до других поселений, а это случится очень скоро, вероятно, сегодня же, наша до сего дня безопасная провинция перестанет таковой быть. Люди не захотят больше арендовать у нас землю по столь высокой цене, как сейчас. Чтобы удержать арендаторов, придётся как минимум вдвое снижать арендную плату. Это, по самым скромным подсчётам, ежеквартальная потеря примерно в полтысячи золотых. И когда ещё потом нам вновь удастся поднять аренду до нынешних высот, одному Вотану известно. Вот такая невесёлая картина вырисовывается.
– Это что же получается, нас эдакой горы золота так запросто лишили, и мы это стерпим?! – возмущённо взревел Брегун.
– Надеюсь, что нет, – пожал плечами наместник и, перейдя на заговорщицкий шёпот, продолжил отвечать молодому начальнику безопасности замка:
– Хоть я, как и ты, пребываю в неведении, но интуиция подсказывает мне, что неспроста Громон ночью куда-то отослал из замка нашего лучшего поединщика… Прошу, старший сын, – вновь в полный голос он обратился уже к воеводе, – поведай нам наконец, какие же меры ты предпринял в связи с вышеизложенным происшествием?
– Интуиция тебя не обманула, отец, – улыбнулся Сжатый Кулак. – Кагнерик с малой дружиной отобранных мною лично опытных воинов отправился по следу таинственной четвёрки наёмников, в которых наши уважаемые хранители знаний заподозрили искусно замаскированных демонов Адского Пекла.
– Мы с братом добавили в отряд Кагнерика своего лучшего ученика, – добавил Храмин Шустрый.
– Я уверен, наш славный младший брат нагонит злодеев и сполна спросит за учинённое нам разорение, – подытожил опять же Громон.
Остальные гномы последнюю фразу воеводы встретили гулом одобрительных возгласов, и лишь умудрённый сединами наместник промолчал, попыхивая трубкой. Его счастливые дети знали о слугах Бетрезена лишь понаслышке, из маминых сказок да баек старых дружинников, в которых демоны всегда выглядели слабаками и простофилями, а порой и вовсе дураками. Но он-то, старый королевский страж, прошедший со своим королём не одну войну, не единожды сталкивался на поле брани с краснокожими рогатыми силачами, и далеко не всегда эти встречи заканчивались победой его дружины. Стыдно признаться, но однажды ему вместе с королём и грозными боевыми хирдами дружинников-гномов пришлось даже удирать со всех ног от легионов демонов Адского Пекла, чуть было не взявших их в кольцо и не истребивших всех поголовно. Фралер Жёлтый Глаз знал, какими коварными и страшными противниками были демоны. И пока его великовозрастные дети ликовали, соревнуясь друг с другом в изощрённых предположениях, каким именно образом лихой Кагнерик Быстрый Топор поквитается с краснокожими рогачами, старый гном закрыл глаза и искренне, от всего сердца вознёс мольбу Великому Вотану. Утонув в клубах белого ароматного дыма, наместник просил грозного, но справедливого бога гномов позаботиться о его отчаянном младшем сыне, порой чересчур беззаветно полагающемся на свой верный топор.
Малая дружина Кагнерика Быстрого Топора шла ходко. Несмотря на долгое проживание на равнине, так и не привыкшие к седлу гномы изначально отказались от лошадей. Они устремились в погоню за подозрительной четвёркой пешком в специальных, сотворённых рунной магией хранителей знаний сапогах-скороходах. Внешне мало чем отличающиеся от обычной обувки, эти чудо-сапоги позволяли детям Гор бежать по какой угодно топкой, вязкой, сыпучей, ухабистой местности, как по идеально ровному каменному полу родных горных пещер. А долго и быстро бежать гномы умели. Конечно, за несущимся во весь опор скакуном им было не угнаться, но зато выносливости было не занимать, и по этому критерию ни одна лошадь с ними и рядом не стояла. К тому же в отличие от тех же лошадей для полного восстановления сил выносливым гномам достаточно было всего лишь короткого трёхчасового сна один раз в сутки. Изрядное дневное отставание от всадников бородатые бегуны компенсировали ночными марш-бросками. Потому по истечении каждых новых суток погони они неизменно приближались к ничего не подозревающей четвёрке наёмников. Малая дружина Кагнерика состояла всего из шестерых гномов, но эта шестёрка стоила целого хирда. Первым номером в отряде был, разумеется, сам Кагнерик Быстрый Топор – младший сын наместника грозного клана Рунных Топоров королевского стража в седьмом поколении Фралера Жёлтого Глаза, он с детства был баловнем судьбы. В отличие от старших братьев, приставленных строгим отцом к делу, Кагнерику достойной сына наместника службы в замке не нашлось, и он был предоставлен самому себе. Молодой гном никогда ни в чём не испытывал нужды. Назначенный ему отцом пансион в полсотни золотых ежемесячно позволял Кагнерику вести праздный и разгульный образ жизни. В родном замке, где мать, отец и старшие братья постоянно доставали его нудными нотациями, младший сын появлялся редко, предпочитая путешествовать за пределами гномьей провинции. Принадлежность к знатному горному роду позволила лёгкому на подъём Быстрому Топору проникнуть в высшее общество имперского дворянства, где он быстро зарекомендовал себя честным и смелым молодым гномом. Кагнерик с удовольствием принимал участие в турнирах, часто устраиваемых в соседствующих с гномьей провинцией графствах и баронствах. Слава чемпиона нескольких из них сделала его желанным гостем на балах и пирах. Но совсем забывать об отчем доме гном себе не позволял. Раз в месяц на день-другой он регулярно наведывался в родительский замок – похвалиться перед отцом, матерью и братьями своими новыми подвигами и получить из рук брата-казначея очередной увесистый кошель с золотом.
Так вышло, что злодейское нападение на подконтрольное гномам селение случилось аккурат в последний его домашний визит. О случившемся Кагнерик узнал из уст старшего брата-воеводы Громона Сжатого Кулака, лично разбудившего его в ночь несчастья. Когда брат предложил отправиться в погоню за подозрительной четвёркой и возглавить спешно собранный отряд опытных воинов, героический чемпион Кагнерик, разумеется, не колебался ни секунды. Остальную пятёрку гномов в спешно собранном отряде можно было условно разделить на три группы. К первой относились двое могучего сложения мастеров топора, с мощными и твёрдыми, как гранитные валуны, мышцами – Тверд Камнекол и Горн Гранитный Кулак. В специальных кожаных чехлах они несли за спинами гигантские двухпудовые топоры, которыми владели почти так же виртуозно, как их молодой предводитель. Эти двое, ещё в те далёкие славные времена, когда благородный королевский страж Фралер Жёлтый Глаз, в родовой дружине которого они имели честь состоять, ещё проживал в горной столице клана Твердоколье, было дело, на спор, своими могучими колунами в клочья искромсали огромного горного тролля, повадившегося совершать набеги в рудную пещеру и убивать работающих там мирных гномов-рудокопов. Ко второй условной группе относилась другая пара воинов отряда. От первой они отличались, как волки от медведей. Это были арбалетчики Орт Узкий Глаз и Белун Твёрдый Локоть. Худые, поджарые, увёртливые и остроглазые, они несли за спинами массивные сложные механизмы, заряженные одновременно двумя дюжинами миниатюрных стальных болтов каждый, и ещё в притороченных с обоих боков к поясам сумках у них имелись по десять запасных обойм. Все двадцать четыре болта одной обоймы, при желании, можно было выпустить из скорострельного арбалета – в простонародье именуемом скорострелом – всего за двенадцать секунд. После каждого выстрела такого скорострела автоматический механизм внутри него производил перезарядку всего за полсекунды. В реальном бою из скорострела можно было засыпать врага буквально ливнем болтов, каждый из которых вопреки своему неказистому виду имел пробивную силу, в разы превышающую пробой обычной, выпущенной из ручного лука стрелы. И перезаряжался он просто и быстро – стоило надавить на секретную пружину в основании арбалета, как опустошённая обойма сама вылетала из своего гнезда, на её место вставлялась полная, фиксировалась всё той же секретной пружиной, и всё, можно было наводить на цель и продолжать стрельбу. Полуседые бородачи Орт и Белун стрелками были, что называется, от бога. Со ста шагов могли запросто сбить болтом яблоко с головы шагающего гнома. С такими искусниками в отряде Кагнерику не приходилось ломать голову над тем, как подольше растянуть взятые в дорогу припасы, стараниями стрелков на всём протяжении погони у гномов не было недостатка в свежей дичи. К третьей условной группе, как несложно догадаться, относился последний, шестой гном отряда. Звали его Фулгаод Серый Зверь. Он был, пожалуй, самым необычным членом отряда. Даже внешне этот чудаковатый тип разительно отличался от остальных пятерых гномов, с Фулгаодом их роднила лишь кряжистая фигура. Уже одно лишь отсутствие на лице характерных для зрелого мужа бороды и усов превращало этого уже не молодого гнома в белую ворону. И это их различие ещё больше усугублялось вычурным одеянием Серого Зверя. Рядом с сияющими рогатыми шлёмами, пластинчатыми панцирями и латными рукавицами воинов совершенно нелепо и по-варварски дико смотрелась его серая волчья шуба, сшитая из цельной шкуры матёрого волка с сохранившейся огромной волчьей головой, болтающейся за его спиной в такт шагам, как эдакий зловещего вида капюшон. Вместо оружия у этого странного типа имелся лишь посох в виде обычной плохо ошкуренной суковатой палки, на который он опирался во время ходьбы. Фулгаода в отряд Кагнерику навязали близнецы-хранители знаний, охарактеризовав своего протеже как самого толкового своего ученика и вполне состоявшегося чародея. Перечить старшим братьям Быстрый Топор не посмел, хотя поначалу искренне не понимал, почему вместо привычного друида ему в отряд сунули этого странного чудика, которого хранители знаний велели именовать нелепым титулом: повелитель волков. Но свою полезность закутанный в шкуру гном доказал уже через несколько минут после знакомства, отыскав в разоренном селении след ускакавшей четвёрки и уверенно поведя по этому следу малую дружину Кагнерика. Судя по тому, что на следующий день отряд гномов пробежал мимо чудовищно разгромленного и сильно обгоревшего постоялого двора, чудаковатый повелитель волков вёл их в правильном направлении. Витающий над дымящимися развалинами запах серы, характерный для огненной магии Хаоса на этот раз почувствовал даже мало сведущий в магии Быстрый Топор. За время погони преследователи друг с другом практически не разговаривали. Во время бега сосредоточенные на правильном дыхании гномы дружно хранили молчание. А после многочасовой пробежки на коротких привалах жалких остатков сил хватало лишь на то, чтобы наскоро что-нибудь зажарить, слопать и тут же завалиться на боковую, какие уж тут задушевные беседы. Но однажды гномам всё же поневоле пришлось на несколько часов отступить от преследования. Это случилось на рассвете третьего дня погони. Прекрасно отдохнувшие во время короткого ночного сна гномы были бодры и полны сил. Они бежали по широкой торной дороге, пролегающей среди безлюдного редколесья, наслаждались утренними соловьиными трелями и любовались зарёй, окрасившей всё небо на востоке в малиновый цвет. Ничто вокруг не предвещало беды, пока отряд невысоких крепышей не достиг моста, перекинутого через довольно широкую незнакомую полноводную речку. Почерневшая от времени деревянная переправа показалась гномам вполне прочной, способной без труда выдержать вес их шестерки. Бородачи, не снижая темп бега, друг за дружкой ступили на испытанную временем конструкцию, и поначалу ни одна доска не скрипнула под толстыми подошвами их сапог-скороходов. Но стоило им добежать до середины моста, как вдруг он весь заскрипел и зашатался под ними, словно под ногами у десятка горных великанов. Бежать дальше, при такой тряске, оказалось совершенно невозможно. Однако и спокойно переждать её, стоя на месте, гномам не позволили. Добротное дерево у них под ногами, ни с того, ни с сего, вдруг стало стремительно иссыхать, на глазах покрываться сетью зловещих трещин и под весом гномов рассыпаться гнилой трухой. Не желая провалиться в ледяную речную воду, гномы, уподобившись стаду бешеных козлов, в панике принялись скакать с места на место, перепрыгивая с проминающихся под ногами трухлявых участков моста на ещё относительно крепкие доски вокруг, которые при приземлении на них гномов тут же начинали покрываться трещинами и предательски рассыпаться. Отчаянное положение гномов, угодивших в ловушку явно не простого моста, спас Фулгаод Серый Зверь. Уже зарекомендовавший себя отличным сыскарём чародей не сплоховал и на этот раз. Не в силах остановить быстрое разрушение окружающего дерева, Фулгаод быстро начертал посохом перед собой в воздухе руну заморозки и направил явившийся на его зов ледяной вихрь вниз через разваливающиеся перила стремительно дряхлеющего моста. И когда через несколько секунд все шестеро гномов дружно провалились сквозь трухлявый настил, они упали не в воду, а на гладкую твёрдую поверхность намороженного Серым Зверем льда. К счастью, обошлось без травм. Все гномы, как кошки, приземлились на ноги, и пружинистые подошвы чудесных сапог-скороходов амортизировали их жёсткое приземление. Изумлённые бородачи растерянно уставились себе под ноги, где под толщей совершенно прозрачного льда носились стайки мелких речных рыбёшек. Самому же повелителю волков в первые мгновения после приземления на лёд было не до объяснений отдав все силы волшбе, он с трудом удержался на ногах и, опираясь на посох, кое-как заковылял из-под разваливающегося на глазах моста.