Служба в потешных войсках ХХ века

Я чувствовал себя в своих сапожищах и бушлате медведем в бакалейной лавке, но когда зашёл в абонементный зал, меня встретила старушка библиотекарь из прошлого века, ответила на моё приветствие и спросила меня:
– Что нужно этому симпатичному юноше?
Я смутился, меня так никто не называл. За этот день ко мне все так относились, что я подумал: не сплю ли я. Старушка буравила меня глазами, ожидая ответа.
– Шаг вперёд. два шага назад, – каким-то фальшивым голосом ответил я.
– И куда так можно придти? Вам с собой, или здесь будете штудировать?
Я хотел скорее получить книжку и пойти работать, но бабуся из ХIX века не унималась.
– Вы не суеверны? – спросила она, чему я удивился ещё больше.
– Вроде нет.
– Тогда поднимитесь на второй этаж и займите тринадцатое место, тем более, что Вы родились тринадцатого числа, я увидела в Вашем документе. Вы знаете, у нас многие не хотят садится на тринадцатое место, а у нас места закреплены за читателями. Многие сегодня придут после работы, но Вас никто не потревожит, тринадцатое у нас всегда свободно.
Я поднялся не второй этаж по лестнице полукольцами, как в Эрмитаже ведущими наверх. В зале было человек пять сидящих в разных его местах. В зале был полумрак. На потолке висела большая люстра, но она не светилась. Зато на каждом столе стояла настольная лампа. Я повесил свой бушлат и фуражку на вешалку, стоящую в углу, удобно уселся и начал конспектировать труд "величайшего гения" Мне и потом в институте и пресловутых университетах приходилось сталкиваться с этой, так называемой работой. Для меня и моего понимания эта работа была недоступна. Ну какая-то сплошная муть. Я спрашивал у других людей, понятна ли им работа? Нет отвечали мне. И только преподаватели Истории КПСС и Научного Коммунизма, делали умный вид и говорили, ну как Вы не понимаете, ведь эта работа… и т.д.. И только один студент в Одесском строительном институте, эрудит, знающий несколько языков, на мои сомнения нашёл ответ, который я считаю единственно правильным.
– Анатолий, посмотрите внимательно. Король-то голый. У него все работы чепуха. В них совершенно отсутствует логика. Общечеловеческие ценности для него пустой звук. На счёт логики. Враки, что он был круглым отличником. У него по всем предметам были пятёрки, даже по закону Божию. А по логике четыре! И учтите, что его папа был инспектором учебных заведений Самарской губернии. Попробовал бы кто-нибудь не поставить Володе отлично.
Я впервые сталкивался с таким неуважительным отношением к Ильичу.
В часа три в зал стали приходить люди. Я из подо лба глядел и видел, что они с удивлением рассматривают солдата. Видно, подобный гость здесь был редкостью. Меня в свою очередь удивляло то что как сказала бабуся, у них закончилась работа. Почему так рано? И почему так много людей в читальном зале? Позже я узнал, что многие работали 4-6 часов. Вредное производство. А много людей в читальном зале потому, что в библиотеке было много раритетных книг, которые домой не выдавались. Как они попали в библиотеку? Очень просто. Атомное ведомство подчинялось Лаврентию Берии, одному из кровавых Сталинских палачей. И книги из личных библиотек репрессированных "врагов народа" попали в эту библиотеку. За достоверность сведений я не ручаюсь, но это похоже на правду.
Поработавши до темноты, в январе темнеет рано, я оделся, сдал книгу и направился к выходу. И вдруг меня осенило. Я ведь здесь могу узнать, присвоили мне уже звание Мастера спорта или нет. Я и попросил у бабуси журнал "Крылья Родины" за декабрь месяц.
– Вам повезло, только что принесли почту, я ещё не распаковала.
Она попросила меня поднять с полу и положить на стол довольно тяжёлый бумажный мешок, разрезала его и извлекла оттуда несколько книг и три экземпляра названных мною журнала..
Я попросил один посмотреть. Открыл его, он пахнул свежей типографской краской.
На предпоследней странице, о радость, было сообщение, что мне 13 декабря 1958 года присвоено звание МАСТЕРА СПОРТА по парашютному спорту. Вместе со мной было ещё десять-пятнадцать фамилий, но запомнил я только Флору Солдадзе из Москвы и Романа Берзина из Киева. Он в тот год был абсолютным чемпионом Украины. Радости моей не было предела. Старушка поинтересовалась, чему я радуюсь. Я показал. Она смотрела то на меня то в журнал, и видно не верила. Ей, наверное, была непонятна моя радость по поводу присвоения звания МС.
– Вы парашют-и-ист? Спросила она так, что это звучало как: – Вы марсианин?
Действительно, почему я тогда так был этому рад?
Самое первое, это чувство поднимающее меня в собственных глазах.
В Писании сказано: "Усмири гордыню". Я всегда её пытался усмирить, говоря себе, что нечего гордиться тем, что ты лучше других умеешь прыгать с парашютом, что есть много парашютистов гораздо лучше тебя, и что обществу дают твои прыжки? Тем более общество их оплачивает.
Но голос гордыни возражал, что раз оплачивает, значит ему это нужно.
Такие диалоги я вёл сам с собой на протяжении всей жизни. Не могу сказать, что у меня отсутствует честолюбие. Один из моих лозунгов в жизни: "Если быть, то быть лучшим". В моём окружении мне это во многом удавалось. Я ставил себе определенную цель, в разумных пределах, конечно, и, как правило, добивался её. Но я старался, чтобы моё честолюбие не переросло в чванство. Не мне судить получалось ли у меня это, но то хорошее отношение, которое у меня складывалось со многими людьми, говорит о том, что получалось.
Второе,. то что мне звание Мастера спорта давалось, как и многим другим, не легко. Я ещё расскажу когда-нибудь о моём занятии парашютным спортом отдельно, понимая что подробности мало интересны не специалистам, а здесь буду кратко излагать то, что необходимо для понимания моей службы. Скажу только, что я знаю многих ребят и девчат много лет занимающихся парашютным спортом, но так и не преодолевших заветный рубеж: выполнение нормативов позволяющих получить это звание.
И третье. Мастеров спорта тогда было меньше, чем Героев Советского Союза, а популяризировалось звание мастера достаточно широко. Не подумайте, что я сравниваю эти два звания. Герой, получивший это звание на войне не имеет себе равных по званию среди всех человеческих заслуг. Подвиг, совершённый ради спасения других людей, где цена подвигу собственная жизнь, не может иметь себе равных и в мирное время.
В общем, я был почти счастлив. Я выпросил у старушки один экземпляр журнала, пообещав его ей вернуть и спасибо бабуле, она мне его дала. И я на крыльях вылетел из библиотеки к себе в часть.
Я опять очутился на площади. Декабристов уже не было, но вспомнив ту женщину, я спустился со своих парашютных небес на землю и опять стал думать о ней.
Меня эта тема, тема унижения человека человеком, волнует по сей день Я много лет ищу ответ на вопрос: почему одни люди, иногда неплохие, унижают других людей, тоже неплохих? А может потому, что одни хотят путём унижения других подняться в собственных глазах?
Оправдать своё ничтожество перед самим собой?
Я смотрел телепередачу о том, что в Париже, после его освобождения от фашистов, мужики не участвовавшие в антифашистском сопротивлении или участвовавшие всего несколько дней в восстании перед освобождением Парижа войсками союзников и войсками генерала де' Голля, вылавливали проституток и просто женщин, спавших с немцами, и на площадях, перед толпой зевак стригли их налысо, под смех этой толпы. А где вы были "герои", когда немцы входили в Париж?
Трусливо созерцали позор своей нации? Вы, бросившие своих жён, сестёр, матерей под ноги и в постель врагу, теперь проявляли чудеса героизма, держа этих женщин за плечи, что бы они не убежали от позора и унижения. А подумали вы, что ложась с немцем в постель, она спасала от голода своих детей для будущего великой Франции?
Мне горько было это видеть, тем боле когда я вспоминал и некоторых наших женщин, повинных в этом грехе. Я уже взрослым встречал в Кировограде женщину, родившую сына от немца и её сына, на шесть лет младше меня, но мне никогда не пришла в голову мысль даже своей жене показать этого человека, обратив внимание на его происхождение. Я просто стёр это из своей памяти и вспомнил по аналогии тогда, когда это ему не навредит.