Потрясатель вселенной
– Надеюсь, ты не откажешься отобедать со мной сегодня, посланник? – неожиданно поменял тему разговора воин. – Богатого пира не обещаю, но баранины хватит на всех.
На его губах появилась довольная улыбка. Он ехидно крякнул и поднял с земли последний позвонок.
Достархан Чабыка и правда оказался невелик и скромен: выложенные на улице ковры позволяли сесть перед чистым покрывалом всего восьми воинам. Кроме Олега, хозяин пригласил Бий-Атила и Бий-Юсута, что вместе с ним и ведуном ходили на булгар, Бий-Султуна, самолично зарезавшего и разделавшего барана, вместе с обоими братьями, Фтахраном и Улугеем. Здесь же, разумеется, была и Роксалана. Сидеть за одним столом с женщиной для кочевников было, разумеется, позором – но лихую воительницу никто, похоже, уже давно не воспринимал как даму. Больше того, в застольях она получала либо голову, как и Олег, либо подвздошную кость – кусок, положенный первому помощнику главы рода или отряда. Ну а ведун раз за разом вынужден был ковыряться в голове – которую никогда не считал таким уж великим лакомством.
Впрочем, котел еще бурлил, главное угощение не поспело, и гости пока баловались кумысом и скромной закуской: курагой, изюмом и обжаренным с солью и перцем зерном: пшеницей, ячменем, овсом. Последнее лакомство кочевников, несмотря на свою немудреность, нравилось Середину больше всего.
– Завтра снимаемся, посланник, – то ли спросил, то ли сообщил Бий-Атил. – Куда поведешь нас дальше, мудрый путник?
– В кочевье куницы, – кивнул Олег.
– Там нищие земли, посланник, – вклинился в разговор Бий-Султун. – Наши отары и стада оголят пастбища всего за пару дней. И что дальше?
– Ты не веришь Приносящему добычу, друг мой? – безо всякой угрозы спросил воин и зачерпнул из деревянного бочонка пиалу кумыса. Однако старейшина от его движения почему-то отпрянул и едва не опрокинулся на спину.
– Скользко… – недовольно буркнул толстяк и сдвинул назад рукоять меча. – Я хочу сказать, что мы можем повернуть обоз и отары к Бигорану. Если у нашего мудрого посланника окажется меньше скота, он сможет провести больше времени в кочевье куницы и затем легко нагнать нас верхом.
Середин вздохнул и тихо предположил:
– Коли вы знаете, что за народ живет у Запретной реки, стало быть, отсюда к тем местам есть тропы? Ведь когда-то люди из здешней долины ходили туда и по делу, и в набег.
– Ой-ей! – Бий-Султун опять опрокинулся, едва не сбив коленом пиалу на достархане. Встал, поднял ковер, что-то под ним поправил и долго усаживался снова, покачиваясь и поправляя то ноги, то выпирающий над поясом живот.
– Предки не велели нам ходить по ту сторону гор, – открыто высказал сомнения примолкших кочевников Фтахран. – Нехорошие истории сказывают про тамошние места.
– Я пойду с тобой хоть в пасть ифрита, посланник, – тут же упрямо вскинул подбородок Бий-Атил.
– И я не нарушу клятвы, – угрюмо заверил Чабык.
– Но есть ли туда дорога, уважаемый? – усомнился Бий-Юсут.
– Мы прошли, – с легкостью проболталась Роксалана, высыпая в рот целую горсть изюма.
– Ты пришел из Запретной реки? – Смуглое лицо Улугея посерело.
– Не из реки, – покачал головой Олег. – Просто с той стороны.
– И там… – Кочевник запнулся. – Там действительно есть живые мертвые?
– Больше нет, – лаконично ответил Середин, одновременно и подтверждая легенды местных жителей, и успокаивая их. О своей роли в чуде появления воскресших мертвецов и их гибели он предпочел скромно промолчать.
Староста и его братья переглянулись – они были людьми степенными и женатыми, лишних приключений явно не искали. Остальные гости вернулись к трапезе.
– Зачем нам туда, посланник? – озвучил свои сомнения Фтахран. – Путь через горы тяжел, люди по ту сторону неведомы…
– Там города, крепости, пашни. Люди зажиточны и многочисленны. Думаю, продать им остатки нашей добычи труда не составит.
Братья снова переглянулись, уже куда веселее. Одно дело – рубиться с живыми мертвецами, и совсем другое – набить мошну после удачного торгового дня.
– Я слышал, люди с Запретной реки не знают золота, – поднял взгляд на ведуна Чабык.
– Это так, – согласился Олег. – Но они знают самоцветы, мечи, ножи, чеканку, зеркала.
– Самоцветы всегда в цене, – обрадовался Бий-Султун. – Заезжие торговцы за них любой товар завсегда отдать готовы. Да и булгары, коли на торгу покажешь, враз ласковыми становятся. Ты путь помнишь, коим из-за гор к нам добрался? Повозки там пройдут?
– Разведать придется, – теперь уже не так уверенно ответил Середин. – Лошадей мы провели, но с повозками труднее будет.
– Коли верховые прошли, и возки как-нибудь проведем, – кивнул Чабык. – Где осыпалось – расчистим, где не расчистить – пронесем. Не впервой.
– Алмын! – повел носом староста. – Никак, горечью пахнуло? Пену, пену снимай! Спишь, что ли?
Мальчишка в длинном сером свитере грубой вязки, строгавший палочку за очагом, вскочил, засуетился вокруг котла. Шум послышался и возле реки, на краю стоянки. Кто-то громко засмеялся, другие кочевники стали что-то вразнобой выкрикивать. Гости тоже отвлеклись от достархана, прислушиваясь и пытаясь понять, что происходит.
Громко скрипнули колеса. Еще раз, уже ближе. Потом еще. Из-за юрты показался старый унылый коняга, натужно волочащий небольшую двухколесную арбу. На ней, привязанная за руки и за ноги к двум торчащим вертикально жердям, возвышалась фигура в замызганном черном чапане и волчьем малахае. Лицо жертвы было туго замотано веревкой от подбородка до бровей, тощие ноги обнажены до колен, выглядывающие из рукавов руки покрыты ссадинами и запекшейся кровью. За возком собрались с полсотни скучающих без дела нукеров. Некоторые просто любопытствовали странному зрелищу, а кое-кто уже кидал в выставленную на осмеяние жертву камни и комья грязи. Удачные попадания – в голову, колено или локоть – вызывали у зрителей восторг и взрывы смеха: жертва от боли забавно дергалась и приплясывала. Хотя лично Олег ничего смешного во всем этом не замечал.
– Здоровья твоим стадам и многих детей, уважаемый, – отделился от толпы толстощекий, но бедно одетый кочевник в сером стеганом халате и овчинной шапке, в простых сыромятных сапогах. Он остановился за очагом, низко поклонился, скинул заплечный мешок и распутал узел. – Наш род сам покарал твоего обидчика, досточтимый посланник. Не держи зла на наше кочевье. Ты знаешь, мы все хотели отпустить тебя и пророчицу. Лишь один из охотников пошел против общей воли…
«Пророчица!» Всего секунду ведун колебался, вспоминая, кто и где наградил Роксалану таким прозвищем, и тут же понял, кто перед ним стоит, что за земли занимает кочевье куницы и какую вину они за собой ощущают. Он даже догадывался, какой подарок доставил ему старейшина с гордым именем Джайло-Манап.
– Вот твой обидчик, посланник. – Мимо костра прокатилась по земле и остановилась на самом краю ковра голова с взлохмаченными волосами и выпученными глазами.
– Миргень-Шагар, – скривился в грустной усмешке ведун. – Значит, я его все-таки не убил…
– Рана была глубокой, но жилы не задеты, уважаемый. Он выжил.
– Забавно… Неуязвимую болотную нежить обломком кости убить легко, а люди выживают.
– Только он хотел твоей смерти и твоих мук, посланник. Род был против и требовал твоего освобождения. Ты ведь помнишь об этом, правда? – с надеждой спросил кочевник.
– Помню… – согласился Олег.
Помнил он, естественно, совсем другое – но зла к несчастному Миргень-Шагару не испытывал. У охотника разорили ловушки, украли добычу – ничего странного, что тому захотелось отомстить. Середин сквитался с ним за свои мучения точным ударом в горло и иной мести не искал. Коли выжил – такова воля богов, оценивших грехи бедолаги на своих весах справедливости. Значит, искупил вину малой платой.
Но обратно голову Миргень-Шагару все равно уже не приклеишь.
– А это кто? – кивнул Середин на повозку.
– Урга… – ответил староста. – Мы привезли ее на твой суд и суд пророчицы.