Братва. Пощады не будет
– Привет честной компании! – гаркнул он нам навстречу.
Заметив мой удивленный взгляд, ухмыляясь, пояснил:
– Скамейка – атрибут гнилой цивилизации! Сидя на живой травке, сильнее чувствуешь интимное общение с дикой природой, зов предков, так сказать!
Дантист, помешкав, тоже устроился на земле. Я последовал его примеру, стараясь не думать о том, что безусловно зазеленю джинсы.
– Скучновато жить на свете, скажу вам я! Маленькие удовольствия хоть как-то разнообразят наше прозябание на этом комке навоза, который умники почему-то назвали земным шаром! Предлагаю перекинуться в стиры. Нет возражений? – сказал Артист и начал профессионально ловко тасовать колоду.
– В карты, что ли? Можно, – я согласился, так как карточная игра – мое любимое развлечение.
– Я в отказе. «Капусты» – ноль, – отвечая на взгляд Артиста, буркнул Дантист.
– Бура? Очко? Хлюст? – уточнил Жора.
– Бура интереснее, – я высыпал перед собой на траву монеты, оставшиеся от школьного обеда.
Эта игра была моей излюбленной. Я в ней изрядно поднаторел, упражняясь с приятелем Вовчиком по кличке Шулер. Он научил меня «ломать» колоду и вмиг различать крапленые карты.
– Из копеек складываются рубли, как нас учит политэкономия! – съязвил Артист и нарочито небрежным жестом швырнул перед собой несколько смятых красненьких червонцев.
Игра началась. Первые партии протекали с переменным успехом. Но вот наконец-то мне, как говорится, широко заулыбалась фортуна. Подряд повалили козыри и одномастье. Ставки поднялись с копеек до рублей, а затем и до червонцев. За какие-то полчаса вся наличность Артиста перекочевала в мой карман.
– Жадность фраера погубила! – кисло констатировал Жора. – Пустяки! Деньги что навоз – сегодня нет, а завтра воз!
Дантист, с живым интересом следивший за игрой, равнодушно сплюнул и развалился на траве.
– Ну что ж! Помянем мой провал и достойно отметим удачливость Джонни! Он, видать, профессионал... Ха-ха!
– Возражения отсутствуют! – машинально сказал я, еще не вполне освоившись с мыслью о нежданном куше. Сорок рублей я еще никогда зараз не имел, и эти четыре червонца казались мне не совсем реальными.
В руке Артиста щелкнул боевой кнопарь. Длинным узким лезвием ножа он явно тренированным движением ловко сковырнул жестяную пробку «Бычьей крови».
– Откуда такая роскошь? – невольно позавидовал я, с восхищением рассматривая эбонитово-черную, с удобными ложбинками для пальцев рукоятку с медной перекладиной для упора при ударе.
– Где взял, там уже нет! – осклабился Артист и протянул мне бутылку. – Истинные друзья пьют прямо из горлышка, без глупых дешевых церемоний! Давай, Джонни, как победитель!
Остатки красного вина достались Дантисту. Опрокинув пустую бутылку кверху донышком, он с сожалением заглянул в горлышко, но, ничего не обнаружив, зашвырнул ее под скамейку.
Приятно было вольготно раскинуться на травке, глядеть на ленивое перемещение туманных облаков, на едва покачивающиеся верхушки тополей и не думать ни о чем.
О чем-то перешептывалась молодая листва, потревоженная заигрываниями ласкового ветерка. Сюда, в глубину парка, никакие посторонние звуки «гнилой цивилизации» не долетали, и можно было легко представить в своем воображении, что ты крутой авантюрист-ковбой из американского боевика, прилегший в девственном дремучем лесу Эльдорадо отдохнуть после удачного налета на золотоносный прииск...
И, словно гипнотизер, прочитав мои мысли, Жора Артист настроил свою семиструнную и запел «Ковбоя».
Дантист продолжал сидеть с отсутствующим выражением лица. Только когда в парке уже стало темнеть, мы разошлись, условившись о завтрашней встрече.
Глава 3
– Все еще нежишься в постельке? – спросила мама, раздвинув плотные портьерные шторы.
Я открыл глаза и сразу зажмурился от яркого света, залившего потоком комнату.
– Вставайте, граф, вас ждут великие дела – завтрак стынет!
Я улыбнулся: у меня с утра было отличное настроение. И не из-за привычной маминой шутки. Просто солнечные лучи, бившие веером из высокого окна, напомнили, что пришло наконец беззаботно-веселое лето, настали долгожданные каникулы. С сегодняшнего дня я свободен от нудно-скучных школьных занятий и противных заданий на дом.
В окно, любопытствуя, заглядывал кусок голубого безоблачного неба.
– И почему люди не летают?! – засмеявшись, задал я риторический вопрос Катерины из «Грозы» Островского, но не Николая.
– Потому что тогда никто не остался бы на нашей грешной многострадальной земле! – ответила мама не то в шутку, не то всерьез.
После сытного завтрака я устроился на балконе в шезлонге дочитывать детектив Агаты Кристи.
...Раздался глухой бой старинных настенных часов.
«Пора в парк», – встрепенувшись, вспомнил я.
Захлопнув за собой дверь, все еще слышал за спиной монотонно-торжественные удары часов: пора! пора! пора!
В этот день непостоянная удача явно демонстрировала мне свою задницу. Колесо карточной фортуны как-то незаметно быстро повернулось на сто восемьдесят градусов, и я остался ни с чем.
Серого и Дантиста на этот раз в парке не было. Не появились они и к вечеру. На мой вопрос Артист многозначительно осклабился и ответил, ткнув указательным пальцем куда-то в небо:
– Они заняты весьма важным делом, достойным внимания всех деловых людей!
Я хотел было уточнить, что это за дело такое, но передумал, увидев мрачно-хмурое лицо Артиста, который только за последний час уже несколько раз нетерпеливо поглядывал на наручные часы, не объясняя своего странного беспокойства.
– Завтра можешь не приходить. Нас здесь не будет, – пожимая мне руку на прощание, обронил Артист.
– Почему? – я не сумел скрыть разочарования, так как твердо рассчитывал на завтрашний карточный реванш.
– Решили устроить маленький пикничок на лоне природы. Прошвырнемся на мото за город.
– А я? Разве не могу с вами?
– Чудак человек! Мотоцикл рассчитан только на троих, – снисходительно объяснил Жора. – Для тебя, Джонни, просто нет места.
– Проблема лишь в этом? Пустяк! – я воспрянул духом, вновь обретая надежду отыграться. – У меня свой мотоцикл имеется, «Ява».
– Красиво жить не запретишь! Любопытно, откуда бабки? – Жора изучающе уставился мне в глаза. – Или я тебя недооценивал, или ты трахаешь дочурку миллионера?..
– Промахнулся, Жора! Просто мама подарила «Яву» на шестнадцатилетие.
– А-а! Ясненько. Ну тогда добро. Завтра по утряне в семь часов будь здесь на колесах, как из рогатки! Бензобак залей под завязку.
– Лады!
Глава 4
Неописуемый кайф было мчаться на второй скорости по ровно-гладкой, блестящей от недавнего дождика, асфальтированной дороге.
Мощно ревел мотор. В его басистом голосе слышалась могучая уверенность машины в своих силах. И в то же время к этой солидности примешивалось что-то ребяческое, нахально-бесшабашное. В самоуверенном рокоте мотора, казалось, угадывалось: «Прочь с дороги! Всех сомну! Все снесу!»
Если бы не реальное опасение нарваться на пункт ГАИ – я все еще не обзавелся водительскими правами, – было бы совсем замечательно.
Победно разбивая грудью воздушный поток, я первым несся по шоссе. За мной, азартно пригнувшись к рулю, мчался Жора Артист.
Капитулировавший ветер льстиво свистел мне в уши: «С-сам черт тебе не бра-ат-с!»
Наконец, выжав из взвывшего от перепряга «Урала» все, что он был в состоянии выдать, Артист вырвался вперед, несмотря на то, что его мотоцикл тащил на себе тройную тяжесть.
– Улю-лю! Ха-ха! – насмешничали Дантист и Серый, демонстрируя мне «дулю».
Я хотел, пусть даже рискуя слететь в кювет, дать по газам, но в это время мы свернули с тракта на узкую ухабистую проселочную дорогу. Из-за предательских кочек и рытвин оба вынуждены были сбавить безрассудно-бешеную скорость. Роль камикадзе ни меня, ни Жору не прельщала.