Неприкрытая жестокость
Дэйв Фейнман был энергичным мужчиной шестидесяти восьми лет, подтянутым и обаятельным; для него, по-видимому, не представляло проблемы, найти себе женщину. Арнольд Хедберг был серьезным и сосредоточенным, Майк Донахью выглядел так, словно с удовольствием готов заняться скалолазанием. Красота Грегори Пендлетона казалась несколько мрачной, греховной, а Билл Митски выглядел «золотым» мужчиной — светлые волосы, глаза, кожа.
Всех их объединяла замечательная физическая форма; среди патрулирующих не было невысоких мужчин, вероятно, потому, что низкорослому мужчине было бы неловко находиться среди длинноногих собратьев — ведь рост зависит от длины ног, а не туловища.
— Наши тройки общительные и дружные, потому что мы всегда ходим в одном и том же составе, — рассказал холеный Дэйв Фейнман.
— Дежурят все до одного? — спросила Делия.
— Да, каждый второй вечер, будь хоть дождь, хоть град, — ответил Шугамен. — Мы выпускаем в патруль двадцать четыре тройки, двое остаются в резерве. Как уже сказал Дэйв, люди в тройке всегда одни и те же. Состав утрясся полюбовно в течение первых шести недель и с тех пор не менялся. И каждый вечер мы прочесываем район, вот почему не можем понять, как смогли пропустить насильника.
— Вы ходите не в то время, мистер Шугамен, — ответил Ник. — Он выступает раньше вас, а когда вы выходите на улицу — он уже находится в доме своей жертвы.
— Но потом же он должен уйти!
— Если бы перед нами был заурядный насильник, вы бы оказались правы, сэр, — он покинул бы дом еще во время вашего патрулирования. К несчастью, он занимается своим грязным делом долго, — пояснил Ник. — Вместо того чтобы наброситься, а потом убежать, он остается и насилует несколько раз, примерно в течение четырех часов. Поэтому он попадает в дом еще до вашего патрулирования и не выходит до тех пор, пока вы не разойдетесь по домам.
— Мы бесполезны! — в волнении воскликнул Мейсон Новак.
— Нет, сэр, не бесполезны, — уверенно и доброжелательно ответил ему Кармайн. — Только посмотрите, чего вы уже добились! Пока вы патрулируете улицы, женщины Кэрью знают, что на улице им ничто не угрожает. Вы схватили троих потенциальных насильников. И пока это вам доставляет удовольствие, продолжайте патрулирование. Ваши действия не останавливают Додо, но зато они делают Кэрью безопаснее.
Его слова заставили мужчин почувствовать себя лучше: они начали распрямлять спины и тихо переговариваться меж собой.
— Вы патрулируете район между шестью и семью тридцати, что сейчас особенно важно, так как световой день сокращается, — добавила Делия. — Женщины обращаются к вам с просьбой проводить их?
— Да, в последние пару дней, — ответил Грегори Пендлетон.
— Теперь подобные просьбы участятся, — заметил Кармайн. — Поверьте, женщины Кэрью благодарны «джентльменскому патрулю».
— Мы можем как-нибудь улучшить эффект от наших дежурств? — спросил Марк Шугамен.
— Вы можете разбить патрулирование на две смены, пусть вторая будет длиться с семи тридцати до девяти часов; правда, Додо это нисколько не помешает.
— Додо — его полицейский псевдоним? — поинтересовался Билл Митски.
— Так он сам себя называет. Didus ineptus — старое латинское название дронта. Мы же используем английское название — додо.
Мейсон Новак недовольно поморщился:
— Пресса будет в восторге.
— Верно, мистер Новак. И в этом есть свои преимущества. Благодаря броскому имени мы получим широкую огласку дела именно тогда, когда она нам нужна. Возможно, потому Додо его и выбрал.
— Тоже получит свою долю внимания, — добавил Арнольд Хедберг.
— Если вы полагаете, что Додо стремится к популярности, то ошибаетесь, профессор Хедберг, — ответил Кармайн, с усилием вспомнив вставившего реплику. — Додо скрытно играл свою роль в течение семи месяцев — так что огласка ему не нужна. Мэгги Драммонд стала его ошибкой, он не предполагал такой храбрости. Он не смог запугать ее и заставить молчать. Теперь и полиция в курсе его преступлений, и более ранние жертвы нашли в себе мужество, чтобы рассказать о случившемся. Так что Додо будет гораздо труднее.
— Следует ли нам распустить «джентльменский патруль»? — уныло поинтересовался Мейсон Новак.
Кармайн удивленно посмотрел на него:
— Зачем полицейскому желать роспуска вашего клуба? Разве я уже не отметил, какую хорошую работу проделал «джентльменский патруль»? Давайте больше не будем упоминать о роспуске… пожалуйста.
«Слишком подвержен перепадам настроений, нестабилен, — оценил Кармайн Мейсона Новака, произнося успокаивающие слова. — К счастью, Марк Шугамен хорошо знает его и может им управлять».
Капитан заговорил снова, но на этот раз его голос был жестким, даже агрессивным.
— Я хочу, чтобы вы запомнили одну вещь, господа. Додо — не подглядывающий в окна извращенец и не фетишист, ворующий нижнее белье. Он — сексуальный хищник, хитрый, осторожный, изобретательный и безмолвный. Не достаточно просто увидеть его, чтобы распознать. Его коллеги, друзья и знакомые вряд ли способны увидеть в нем насильника, садиста и убийцу. Я не имею в виду, что вам следует на всех знакомых смотреть иначе. Рано или поздно эта вымершая птичка попадется на крохотной ошибке. Но если вы обнаружили в ком-то некое несоответствие, которому нет объяснения, скажите нам.
— Когда мы сможем увидеть Мэгги? — спросил Арнольд Хедберг.
— Через некоторое время, сэр. Сейчас мы поселим ее в охраняемое место, хотя не думаем, что она в опасности, — ответила Делия, чья прическа сегодня напоминала парикмахерский шест [5]. — Однако не стоит давать насильнику такой шанс.
— В клинике Чабба работает доктор Лиз Мейерс — одна из ведущих в мире психиатров, занимающихся реабилитацией жертв насилия, — сказал Кармайн, когда встреча уже подходила к концу. — Она начала вести специальную программу для жертв Додо.
Курт подождал, пока Хелен спустится с подиума.
— Не ожидал увидеть тебя здесь, — заметил он, шагая рядом с девушкой к выходу.
— Почему бы мне не быть здесь, если я детектив из команды капитана Кармайна, — неохотно ответила Хелен. Сейчас был не тот момент, когда Курту стоило вслух заявлять о своих правах на нее, да еще в присутствии всех этих мужчин! И все же он такой душка! Ей нравились его безупречные манеры, а его доброта не требовала доказательств, особенно после тех восьми месяцев, что они встречались. Его гениальность замечательным образом сочеталась с очень редким качеством: Курт в общении с легкостью мог снизойти до уровня простака. Она до сих пор не пригласила его к себе в постель, и ему это на самом деле нравилось. Почему? Потому что он искал жену, а не любовницу. Каждое свидание заканчивалось несколькими восхитительными поцелуями и объятиями, без каких-либо продолжений. Он считал ее добродетельной. Она находила его поиски добродетельной невесты чрезвычайно удобными. Отталкивание излишне пылких влюбленных не было любимым времяпрепровождением Хелен.
— Не стоит, чтобы твое имя было связано с расследованием, — сердито сказал он. — Тебя может увидеть Додо.
— О, Курт! Я живу в охраняемых апартаментах, а не на верхнем этаже двухквартирного дома, — с раздражением ответила девушка. — И я — коп! Причем отучившийся в главной полицейской академии Нью-Йорка. Додо же не дурак. Как все хищники, он набросится на добычу, только зная, что сможет с ней справиться. Клянусь твоим чопорным лютеранским богом — со мной ему не справиться.
— Не упоминай имя Господа всуе! — с ужасом воскликнул он.
— Вздор! — ответила она, посмеявшись над его серьезностью.
Прямо за ними шли Кармайн, Ник и Мейсон Новак, а позади — Билл Митски, Марк Шугамен и Грегори Пендлетон.
— Вы были другом Ширли Констебл, верно? — спросил Ник Мейсона.
— Да.
— Поговорите с Делией Карстерс дней через пять. Она сможет вам что-нибудь посоветовать.
— Ширли так замкнулась в себе — мне кажется, ей уже не помочь, — уныло ответил Мейсон. — Она даже не позволяет находиться с ней в одной комнате.