Несколько дней в Каннах

— Желаю вам хорошо устроиться, — мягко произнес Марк. — И, как договорились, увидимся сегодня вечером. Я заеду за вами в семь часов.
— Простите, вы это о чем? — Либби постаралась придать себе равнодушно-непонимающий вид.
— О том самом. Вы что, забыли, что мы ужинаем сегодня вместе?
Девушка изобразила удивление и недовольным тоном изрекла:
— Ну да, у меня, похоже, выскочил из головы факт нашей договоренности. Слишком сильно на меня подействовал поток ваших обвинений в мой адрес. Вам не страшно иметь дело с такой закоренелой грешницей?
— Вы хотите сказать, что я вас чем-то обидел? А по-моему, мы просто старались прояснить позиции друг друга и найти разумный компромисс. — Мужчина опять недоуменно поднял одну бровь.
Либби заметила, что это у него привычный жест проявления удивления. Она потянулась за своей сумкой, которая лежала на полу у ног Марка.
— Ваше дело оценивать собственные поступки, как вам заблагорассудится, а я лично не собираюсь с вами ужинать. Это явно напряжет меня. А зачем мне это?
— Ну зачем такая степень драматизма? Не надо делать из меня злодея. Я вовсе не собираюсь закусывать вами. — Марк улыбнулся так, как будто она сказала что-то очень забавное.
— Ну, а что еще остается бедной девушке, которую безосновательно обвинили в авантюризме, попытке смошенничать… и что вы там еще наговорили? Ах да, я замечательно исполняю роль наивной простушки, а у самой в голове роятся коварные планы.
— Вы забыли, что к тому же являетесь искушенной соблазнительницей, — добавил Марк.
Последняя фраза удивила Либби. Что он имел в виду, говоря это? Неужели он заметил ее вспышку эротического возбуждения в автомобиле и понял, что это он стал причиной временной потери ее контроля над собой? Чтобы разрядить ситуацию, девушка сердито поинтересовалась:
— Что вы хотели этим сказать? — Либби надеялась, что румянец, вспыхнувший на ее щеках, он отнесет к проявлению гнева, а не смущения.
— Я просто заметил, как ваши очаровательные глазки стрельнули в меня, когда вам понадобилось переломить спор в вашу пользу. Вы решили использовать в этих целях ваше женское очарование. И я не заметил на вашем лице девичьего смущения, — Марк произнес это таким донжуанским тоном, смотря при этом на губы Либби, что у той сердце стало биться с перебоями, а коленки слегка подогнулись.
— Господи, что за чепуху вы несете! Вы слишком переоцениваете себя, я вовсе не стреляла в вас глазами. Честно говоря, я предпочла бы вообще не видеть вас. — Речь ее прозвучала не слишком убедительно.
Сделав вид, что пропустил ее тираду мимо ушей, Майк улыбнулся и сказал:
— Значит, договорились. Я заеду за вами в семь часов.
Либби не сдавалась:
— Вы опять не слышали, что я сказала. У меня нет ни малейшего желания ужинать в вашем обществе.
— Вы правы, я вас не слышал. Итак, мы встречаемся за ужином, ведь нам предстоит обсудить вполне серьезные вещи. — Голос его звучал вальяжно, с мягкой иронией.
Движимая любопытством, Либби, как и положено женщине, сразу забыла все свои возражения.
— Какие серьезные вещи вы имеете в виду?
— Ну, например, перспективы вашей встречи с отцом. — Марк посерьезнел в один момент. — Поверьте мне, нам предстоит многое обговорить и найти общие позиции в целом ряде спорных вопросов.
— Мне с вами не о чем говорить. Единственный человек, с которым я желаю встретиться, это мой отец, Карл Квинтон.
— Я и говорю, если вы заинтересованы в восстановлении отношений с ним, пожалуйста, в семь часов вечера ждите меня здесь, внизу, — Марк сказал это очень твердо и добавил: — Не опаздывайте, помните, что я человек очень занятой.
«Не опаздывайте»! Что он вообще о себе воображает? Кто дал ему право разговаривать со мной в таком тоне? Тоже еще, воспитатель нашелся, но я ему не школьница! Либби повернулась и молча пошла к лифту. Перед тем как двери кабины закрылись, девушка, обернувшись, успела увидеть, как Марк усаживался в свой шикарный автомобиль. И несмотря на всю свою злость по отношению к этому самоуверенному типу, Либби отметила, что он классно выглядел в своей черной рубашке с короткими рукавами и песочного цвета брюках. Но все равно пусть не надеется, что я поддамся его чарам! — сказала она себе.
  
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
 
Лифт остановился на четвертом этаже. Либби, подняв свою сумку, вышла и двинулась вдоль темного, без окошек, коридора. Наконец девушка на ощупь нашла выключатель и через несколько секунд оказалась в светлом уютном номере. Девушку охватило какое-то ощущение нереальности происходящего. Она — во Франции, ей предстоит встретиться с человеком, которого она не видела многие годы, хотя он и был ее отцом.
Либби вспомнила о почти мистической детали. Их встреча с отцом должна состояться именно на Лазурном берегу. А ведь в последний раз втроем, всей семьей, они отдыхали именно здесь! Но, увы, сразу же по возвращении домой родители расстались. Через несколько месяцев на горизонте возник Шон. Потом, уже в качестве мужа матери, он переехал в их квартиру. Поначалу мужчина показался девушке милым и симпатичным. Но это впечатление быстро рассеялось.
Маленькая, наивная девочка очень тосковала по отцу и все время спрашивала о нем. А отчим от этих вопросов злился и говорил о Карле всяческие гадости. Однажды мать отвела девочку в сторону и тихо сообщила ей, что отец умер и не стоит о нем больше спрашивать. У Либби не было оснований не поверить матери, она была еще очень мала. И вот теперь она случайно узнала, что тогда мать обманула ее. Это стало потрясением для девушки. Почему ее всегда нежная и заботливая мать пошла на такой низкий обман? Может, отец заявил бывшей жене, что впредь не желает общаться с девочкой, и та решила разом, пусть и столь жестоким образом, отрезать прошлое?
Когда Либби несколько дней назад увидела отца, она поняла, что ей просто необходимо встретиться с ним и найти ответы на все вопросы. Временами они сводили ее с ума. Девушка была честна со своей совестью. Стремясь увидеть отца, она не преследовала каких-то финансовых целей, как вообразил этот Марк Клейтон. К тому же после гибели матери отец оставался единственным близким ей человеком на целом свете.
«А может быть, мне все-таки стоит провести сегодняшний вечер со своим явным врагом? — подумала девушка. — Может быть, мне все же удастся выведать у него что-нибудь полезное для себя?» На Либби будто снизошло какое-то озарение. Как бы ни был ей противен Марк Клейтон, он — единственная ниточка, связывающая ее с отцом! Было бы неправильно взять и оборвать эту ниточку. Наоборот, ей надо использовать все свое обаяние, чтобы разоружить его.
Однако чем меньше времени оставалось до того момента, когда Либби предстояло спуститься вниз и встретиться лицом к лицу с Марком, тем быстрее убывала ее решимость. Хорошо, хоть ее не терзала проблема, какой наряд выбрать. В сумке у нее было всего два платья. Одно — простое черное, другое — голубое, переливчатое, на бретельках. Либби остановилась на голубом. Оно было вполне подходящим к моменту и подчеркивало все соблазнительные округлости, увеличивая тем самым, несомненно, присущую ей сексуальность.
Ладно, по-моему, я выхожу на эту важную встречу во всеоружии, успокоила себя Либби и направилась к выходу.
Оказалось, что она спустилась чуть раньше, чем было назначено.
Девушка взяла со столика журнал, чтобы чем-то занять себя.
— Батюшки, эту красавицу, насколько я помню, зовут Либби Шеридан, — раздался рядом с ней насмешливый голос.
Девушка удивленно обернулась.
— Привет! — воскликнул мужчина, приближаясь к ней.
А та с искренним удивлением и вежливой улыбкой поинтересовалась:
— Мы что, с вами знакомы?
— Господи! Я же Джон Райт. На прошлой неделе мы виделись с вами в баре в Лондоне.
— А, вы тот репортер, который вмешался в наш разговор с подругой.
— Да, это я. — Он широко улыбнулся, всем своим видом излучая жизнерадостность.