Кластер Верда: Первое правило крови

Протяжно и тонко свистнул разрубленный сюрикеном воздух.
Стальная звездочка впилась точно под угол нижней челюсти.
Стрелок как будто удивленно вытаращил глаза.
Из разрубленной артерии фонтанчиком выплеснулась кровь.
Палец реднека соскользнул со спускового крючка. Две пули ушли в облака. Реднек пошатнулся, схватился рукой за кровоточащую шею и, не издав ни звука, рухнул на спину.
Валтор метнулся к выпавшему из рук реднека автомату.
Едва он успел подхватить с земли оружие, как в дверях сарая показался реднек с охотничьей двустволкой в руках.
Валтор вскинул автомат, поймал реднека на прицел и плавно надавил на спусковой крючок.
Сухо щелкнул ударивший по воздуху боек.
– Дрянь!
Прей отбросил бесполезное оружие, упал на землю рядом с убитым и повернул на бок мертвое тело.
В ту же секунду громыхнул выстрел.
Реднек с двустволкой стрелял значительно лучше своего незадачливого приятеля. Если бы не мертвец, вся дробь досталась бы Валтору.
Прей схватил руку мертвеца за локоть и взмахнул ею.
Среагировав на движение, реднек выстрелил снова.
Все.
Теперь ему нужно было переломить ружье, выкинуть из стволов стреляные гильзы, вставить на их место новые патроны, снова закрыть ружье и взвести курки.
Прей выдернул сюрикен из шеи убитого, вскочил на ноги и кинулся вперед.
И уже начав движение, он понял, что здорово просчитался.
Реднек с двустволкой, действительно, переломил ружье и выковыривал из стволов гильзы. Но рядом с ним стоял парень с помповым ружьем. И, черт возьми, он целился из этого ружья в Прея!
Валтор метнулся в сторону, упал на землю и перевернулся через плечо.
Приподнявшись, он вновь увидел направленный на него ствол. И тут же кинул сюрикен.
Прей сделал бросок, не успев толком прицелиться. Поэтому сюрикен лишь царапнул парня по щеке. Но и этого оказалось достаточно – рука реднека дрогнула, и выстрел ушел в сторону.
Валтор прыжком поднялся на ноги.
Парень со злостью рванул затвор ружья.
Тем временем второй реднек уже закрыл перезаряженное ружье и положил палец на курок.
Вот ему-то стрелять нельзя было давать ни в коем случае.
Валтор кинул сюрикен, держа его вертикально, из-за спины, со всей силы.
Сверкнув на солнце, восьмиконечная звездочка вонзилась реднеку в переносицу.
Но тот оказался крепким мужиком.
В первый момент он лишь надсадно охнул. Выражение лица у него при этом было таким, как будто он не понял, что произошло. Хотя, может быть, так оно и было. Валтору не раз доводилось слышать истории о том, что человек непременно видит пулю, которая должна его убить. Если, конечно, стреляют не в затылок. Прей этим россказням не верил. К тому же, одно дело – пуля, и совсем другое – сюрикен. Как бы там ни было, реднек с сюрикеном, засевшим у него в переносице, еще поднял ружье и попытался прицелиться в рамона. Но тут уже кровь, сочащаяся из раны, начала заливать ему глаза. Реднек наклонил голову к плечу и как следует тряхнул ею. Как будто хотел избавиться от попавшей в ушную раковину воды. Тут он, должно быть, почувствовал, что с лицом у него что-то не так, поднял руку, чтобы проверить, и уколол ладонь об острие сюрикена. Вскрикнув от внезапной боли, он тупо уставился на каплю крови, выступившую из прокола на ладони. А затем, все так же глядя на ладонь, рухнул на землю.
Все это время парень с дробовиком, забыв о рамоне, в растерянности смотрел на своего приятеля. Когда же он наконец вспомнил о Валторе, тот уже находился в шаге от него. Парень вскинул было ружье, но Прей перехватил рукой ствол, отвел его в сторону, с шагом вперед локтем ударил парня в скулу и вырвал у него из рук оружие. Перевернув ружье, Валтор ткнул ствол в щеку реднеку. Лицо у парня перекосилось и будто оплыло. Он не мог сделать ни шагу. Лишь приподнял руки, не для того, чтобы защититься, а будто в надежде успокоить рамона, убедить его не нажимать на спусковой крючок.
Но Валтор и без того был абсолютно спокоен.
– Сколько всего человек на ферме?
Парень чуть приподнял и опустил руки. Глаза его закатились. На губах запузырилась слюна. Казалось, у него вот-вот начнется эпилептический припадок.
– Я… Я…
– Эй! – положив ружье на плечо, Валтор хлестко ударил реднека ладонью по щеке. И сделал шаг назад. – Я задал простой вопрос.
Взгляд парня сделался осмысленным.
– Я не умею считать.
– Вы пришли с развалин Дербента?
Парень судорожно сглотнул и молча кивнул.
 
Глава 3
 
Дербент был Кластером, который так и не вписался в существующую систему по причине болезненного внутриКластерного гиперсепаратизма. Говорят, это страшная штука. Когда друг другу противостоят сначала башни, затем – подъезды, сектора, этажи, пролеты, квартиры. Все ненавидят другу друга, все противопоставляют себя всем. Да, сепаратизм лежал в основе нынешнего миропорядка. Но эту систему создали люди, понимавшие, что даже сепаратизм, провозглашенный в середине двадцать первого века главным и последним этапом развития человеческого общества, – даже это благо нужно уметь держать в узде. Катаяма, провозгласивший тупик истории в две тысячи сорок восьмом году, был чертовски прав, сказав: «Человечество наконец обрело то, что искало на протяжении всей своей истории. Но не нужно думать, что мы нашли Святой Грааль». Сепаратизм ведет к жесткому структурированию общества, основанному на системе Кластеров. Гиперсепаратизм – путь саморазрушения. Причины внезапных вспышек гиперсепаратизма пытались найти и психологи, и социологи, и экономисты, и культурологи, и даже эпидемиологи. Теорий на сей счет было множество. Но ни одна из них не могла в полной мере объяснить данное явление. И, что самое главное, они не давали возможности ни предсказать, ни предотвратить очередную вспышку.
Дербент был не первым Кластером, уничтоженным впавшим в гиперсепаратизм населением. И, скорее всего, не последним. Те, кто выжил после распада Кластера, сначала пытались заново его отстроить. Потом цеплялись за его обломки, как за последнюю надежду, дарующую веру в то, что все еще может наладиться. Но мертвый Кластер подобен скелету древнего чудовища. Глядя на него, можно представить себе всю мощь и силу некогда живого существа. Но вернуть его к жизни уже не способен никто. Люди, оставшиеся на руинах Кластера, очень быстро теряли основные навыки цивилизованного человека – умение читать, писать, считать. Они ничего не знали о мироустройстве, понятия не имели об истории. Мораль и нравственность были для них пустыми звуками. Их заботила лишь проблема выживания. Их не называли дикарями, поскольку они были хуже дикарей. Их называли пустыми людьми. А еще – тинкерами. Из-за того, что многие из них рассказывают, будто слышат внутри себя постоянный звон, как будто молотком колотят по дну кастрюли.
– А Буравчик?
– Мы встретили его в пампе. Он рассказал нам об этой ферме. И предложил… заняться тут делом.
Ситуация становилась все более странной. Заставить тинкеров работать было невозможно. Просто потому, что они не понимали, зачем это нужно. Даже умирая с голоду, тинкер постарается украсть, если потребуется, то и убить ради куска хлеба. Но работать за него он не станет. Каким же образом Буравчику удалось заставить группу тинкеров работать на себя? Ответ вроде бы напрашивался сам собой – под предводительством Буравчика тинкеры грабили окрестных фермеров. Но тут была одна загвоздка. Если бы это было так, тот же Хамстер непременно рассказал бы Валтору о банде, совершающей налеты на фермы.
Разгадка крылась в сарае, у дверей которого стоял Валтор.
Но для того, чтобы войти в сарай, нужно было сначала избавиться от тинкера. Это железное правило. Можно даже сказать, закон: если хочешь остаться живым, не оставляй тинкера у себя за спиной. Парень выглядел испуганным и растерянным. Лицо его то и дело кривилось, губы вздрагивали. Казалось, от страха он готов был наделать в штаны, расплакаться, а потом еще и грохнуться в обморок. Но это было одно лишь притворство. Инстинкт самосохранения запросто мог заставить тинкера на самом деле намочить штаны. А потом, когда рамон поверит в то, что тинкер не представляет никакой угрозы, и с усмешкой повернется к нему спиной, он воткнет ему нож в спину. Валтор давно уже приметил то, как парень то и дело поводил кончиками пальцев по правому карману. Означать это могло лишь одно – там у него лежал нож, который тинкеру не терпелось взять в руку и пустить в дело. Должно быть, хороший, острый нож. С выкидным лезвием. Тинкер только и ждал момента, когда рамон повернется к нему спиной.