Кластер Войвод. Третье правило крови

– Не доставай меня.
– Ты рамон или кто?
– У тебя есть причины для сомнений?
– Рамон не станет париться из-за ерунды.
– Из-за какой ерунды?
– Да из-за всякой.
– Послушай-ка, детка. – Хамерхаузен повернулся к Регине лицом, хотя в поглотившей их темноте лица девушки все равно не было видно. – Или ты перестаешь язвить по любому поводу, или…
– Я тебе не детка.
– Но ты и не рамон.
– Я спасла тебя от черного мешка со щупальцами.
– А я вытащил тебя из пасти плотоядного цветка.
Словесная перепалка не становилась менее яростной от того, что велась едва слышным полушепотом. Хотя со стороны это, наверное, выглядело забавно. Если б было кому смотреть.
– Разбежимся в разные стороны?
– Зачем?
– Посмотрим, кто доживет до рассвета.
– Ты чокнутая.
– Да. И что с того?
Хамерхаузену было что ответить, но прежде, чем он успел произнести хоть слово, что-то коснулось его плеча.
– Убери руку, – ненавидяще прошипел Виир.
– Какую?
– Левую.
За правую он ее держал.
Раздался негромкий щелчок пальцев.
– Вот она!
Хамерхаузен замер, боясь пошевелиться.
Воображение уже нарисовало предельно жуткую картину происходящего.
– Тогда что лежит у меня на плече?
Это могла быть огромная змея, готовая обвиться вокруг шеи. Или щупальце гигантского осьминога.
Осьминоги живут в воде?
Да что вы говорите!
А это сухопутный, может быть, даже древесный осьминог!
Рухнувшие небеса! Это ведь Усопшие Земли!
– Не знаю, – с невозмутимым спокойствием ответила на рыжая. – Хочешь, чтобы я проверила?
– Не трогай! – едва не в полный голос воскликнул рамон.
– А что такого?
Регина прикидывалась или на самом деле не понимала, насколько опасно их положение?
Виир снова услышал знакомое шипение. На этот раз можно было не гадать, откуда оно доносится – звук раздался возле правого уха.
– Это ты шипишь? – спросила Регина.
– Нет.
– Тогда… Виир…
– Да?
– У тебя на плече что-то светится.
Осторожно, не поворачивая головы, Хамерхаузен попытался скосить взгляд, чтобы увидеть то, о чем говорила Регина.
– Ничего не вижу.
– Хочешь сказать, что я вру?
– Я просто сказал, что ничего не вижу.
– Ну, знаешь, чтобы не увидеть это, нужно быть слепым.
Хамерхаузен стиснул зубы. Он все же решил не поворачивать голову. Тот, кто сидел у него на плече, пока вел себя спокойно. Но мог среагировать на движение. Виир вовсе не хотел, чтобы его укусили за щеку или за нос.
– Что там?
– Красный крест.
– Что?
– Крест красного цвета. Что непонятно?
– Он лежит у меня на плече?
– Если бы я еще видела твое плечо… Я вижу только красный крест в кромешной тьме.
Светящийся красный крест в темноте – это здорово отдавало совсем уж несусветной дичью. Хамерхаузен даже думать не хотел о том, что у Регины что-то там не в порядке с головой. Но временное помутнение разума – такое ведь с каждым может случиться. Рыжую не так давно чуть было не съел плотоядный цветок. Хамерхаузен вытащил ее буквально из пасти этой твари, всю, с ног до головы перемазанную мерзко слизью. Шок, потеря ориентации в пространстве – после такого можно не только светящийся крест в темноте увидеть.
А что, если и он сам…
Хамерхаузен начал медленно поворачивать голову.
Со стороны плеча вновь раздалось шипение. На этот раз отчетливое и громкое, похожее на предупреждение.
И тут Виир почувствовал, что его переполняет уже не страх и даже не досада, которая какое-то время была спутницей страха, а злость. Самая настоящая злость. Злость на этот лес, по которому они тащились незнамо куда, на темноту, из-за которой невозможно было сориентироваться, на всех этих тварей, ползающих, прыгающих и летающих, что прятались в темноте и издавали пугающие звуки, потому что в темноте, стать твою, все звуки звучат пугающе! Злость на Регину, в которую будто вселился бес противоречия, из-за чего с ней ни о чем невозможно был спокойно договориться. Злость на себя самого за тот страх, что превратил его в параноика, прячущегося от себя самого в углу за комодом.
Хамерхаузен выпустил руку Регины – Вииир! – и быстро провел ладонью по правому плечу, чтобы наконец убедить себя в том, что там ничего нет, кроме его собственных фантазий.
Тварь, сидевшая на плече, оказалась размером с белку. Но шкура у нее была голая и влажная. Она даже не пыталась удержаться на занятом месте. Но перед тем, как упасть, цапнула рамона за мизинец.
Зубы у нее были мелкие и острые, как иголки. Виир невольно вскрикнул от боли. А в следующую секунду он почувствовал страшную, обжигающую боль, как будто в кровеносные сосуды всей кисти ему впрыснули крутой кипяток.
Боль быстро поднялась до локтя.
А затем рука онемела.
Боли не было. Но руку ниже локтя Хамерхаузен не чувствовал.
– Виир?.. Ты здесь?
– Ну, а где еще я могу быть? – раздраженно буркнул в ответ Хамерхаузен.
– Почему ты отпустил мою руку? – Рамон почувствовал, как пальцы девушки коснулись его груди. – Виир?..
Она была не напугана, а лишь недовольна тем, что происходит что-то, чего не было в ее собственных планах.
Хотя какие у нее могли быть планы?
У них обоих был один план – выжить.
Выжить любой ценой.
Хотя, если подумать, стоило ли оно того? Ну, в смысле, борьба за существование и прочая дребедень.
Чему равнялись их шансы на выживание?
Смог ли хоть кто-то выжить в Усопших Землях?
Помимо Валтора Прея, разумеется.
Валтор – это особая статья. У этого рамона вообще потрясающие способности к выживанию в любых, самых нечеловеческих условиях. Если бы не он, в Кластере Джерба сейчас уже не осталось бы ни одного живого человека. Зато мертвецов было бы полным-полно.
Да уж, Валтор Прей – это что-то.
К тому же спутником Валтора во время его путешествия по Усопшим Землям был андроид Иона. Который тоже парень не промах.
А Хамерхаузену приходилось довольствоваться обществом вздорной рыжей девицы, возомнившей себя рамоном.
– Где твоя рука, Виир?
Правой рукой Хамерхаузен ощупал левое предплечье.
На ощупь левая рука была как обычно. Температура кожи нормальная, мышцы не сведены судорогой. Но при этом ниже локтя рука ничего не чувствовала. Наверное, даже если бы он вогнал в нее нож, то все равно не почувствовал бы боли. А вот выбитое плечо по-прежнему ныло.
Хамерхаузен поймал в темноте руку Регины и прижал ее к ладони парализованной руки. Здоровая рука была нужна ему, чтобы ловить ветки в темноте.
– Держись крепче.
Разумеется, Регина не смогла оставить без внимания подобное замечание.
– В каком смысле? – тут же переспросила она.
Хамерхаузен был к этому готов и легко проигнорировал бессмысленный вопрос.
– Ты все еще видишь крест? – спросил он сам.
– Ну, разумеется. Когда его не скрывает твой силуэт.
Ага, выходит, крест все-таки за ним, а не на нем.
– Он ближе или дальше, чем был прежде?
– А ты не можешь сам посмотреть?
Хамерхаузен был уверен, что светящийся крест существует только в воображении рыжей. Но ему было совсем не трудно, он повернул голову и посмотрел себе за спину.
Позади него в кромешной тьме отчетливо светился красный крест.
Все четыре его конца имели примерно одинаковую длину. Крест казался размером со спичечный коробок. Но об истинных его размерах судить было сложно. Вернее – невозможно. Рядом, да и вообще нигде, не было никаких ориентиров. Ничего, с чем можно было бы сравнить размеры креста. Или определить расстояние до него. С равной степенью вероятности крест мог опираться на кончик носа рамона или находиться за сотни метров отсюда. Соответственно, и размеры его могли варьироваться от незначительных до огромных.
Что представлял собой светящийся красный крест, Виир даже думать не хотел. Это могла быть россыпь гнилушек, которые облюбовали светящиеся микроорганизмы. Мог быть светящийся лишайник на стволе дерева. Точно так же крест мог оказаться светящимся фрагментом рисунка на теле какого-нибудь местного упыря.