Кластер Войвод. Третье правило крови

Первым делом обоим им нужно было найти какое-то занятие.
– Александр Васильевич, ты говорил, что у тебя квад летал, словно ласточка.
Грир тут же бросил настороженный взгляд назад, проверяя, как Крестовский отреагирует на подобное заявление.
– Я такого не говорил.
– Ну, может, не совсем так, но говорил, что квад водить умеешь.
Грир криво усмехнулся.
– Парень, я – рамон. Я был рамоном уже тогда, когда ты еще сам с горшка слезть не мог.
– Тогда, может, сядешь за руль?
– Притомился?
– Да я, почитай, уже сутки за рулем. Не скажу, что сильно устал, а вот внимательность притупилась.
– Эдак и до беды недалеко, – заметил с заднего сиденья Бухлер.
Грир снова посмотрел на него. На этот раз с вызовом.
– Может, ты поведешь?
– Нет, – очень мягко отказался Бухлер. – Я уже лет десять как за руль не садился. Какой из меня водила?
– Но ты же рамон, – с укоризной наклонил голову Грир. – Ну, в смысле, был когда-то рамоном.
Крестовский вздохнул.
– Когда это было…
Валтор уже было обрадовался, что вот оно, возникло взаимопонимание. Ну, или, по крайней мере, намек на него. И теперь польется, потечет река воспоминаний.
Но все снова испортил Грир.
– А не фига теперь вздыхать, – ядовито изрек он. – Сам все испоганил.
Бухлер, по-счастью, ввязываться в выяснение отношений не стал – и то хорошо. Держался он, как и прежде, спокойно и независимо. Но Валтор, глядя на него, не мог отделаться от мысли, что на душе у Моисея погано, как на самом дне самого гнилого болота.
Валтор притормозил квад и поменялся с Гриром местами.
Грир поудобнее уселся на водительском месте, уверенно обхватил пальцами руль и с гордостью – знай, мол, наших! – поглядел в зеркало заднего вида на Моисея.
Но Бухлер этого не заметил. Он сидел, низко наклонив голову. На коленях у него лежал посох. Маленьким перочинным ножиком Моисей не то вырезал что-то на посохе, не то вычищал забившуюся в трещины грязь.
– Уважаемый, – негромко окликнул его Валтор.
Моисей вскинул голову.
– Извини, но я что-то совсем запутался. – Валтор изобразил смущенную улыбку, которая у него очень здорово получалась. – Как теперь к тебе обращаться?
– При рождении мне дали имя Моисей. Бухлер – фамилия моих родителей.
– А, так я еще, оказывается, знал тебя под вымышленным именем, – протянул Грир столь многозначительно, как будто это все объясняло.
– Какое это имеет значение? – пожал плечами Бухлер.
– Послушай, Моисей, – быстро, чтобы не дать Гриру возможности снова вклиниться, обратился к нему Валтор. – Не знаю, как ты со своим напарником…
– Степной волк ему напарник, – ввернул-таки Грир.
– …Но я уже умираю с голоду, – закончил свою мысль Валтор. И предложил, обращаясь к обоим: – Давайте что-нибудь перекусим?
– Я не против, – кивнул Бухлер.
– Грир?
– Съем пару горячих бутербродов с сыром и ветчиной.
– Ветчина только синтетическая, – предупредил Валтор.
– Можно подумать, сыр натуральный, – криво усмехнулся Грир.
– Сыр – натуральный, – заверил его Валтор. – Только он из молока лам. Мне его Гинжу подкинул. – Сказав это, Прей усмехнулся. – В прошлый раз, когда я был здесь, этот Гинжу чуть было голову мне не снес.
– Почему меня это не удивляет? – задал сам себе риторический вопрос Грир. – И тем не менее за что?
– Мы с Ионой его «Кабу-Кабу» кверху дном перевернули.
– Это лодку сухопутную? – уточнил Грир.
– Ага, – кивнул Валтор.
– Ну, значит, за дело, – вынес вердикт Грир. – Так как насчет бутербродов?
Валтор не стал уточнять, что в прошлый раз он угощал местных жителей привезенным с собой искусственным сыром на соевой основе, а они его ели и нахваливали. А посему вкусовые достоинства сыра из молока ламы вызывали у Валтора обоснованные сомнения.
Валтор повернулся к Моисею:
– Слушай, тебе ближе всех до еды. Может быть, займешься завтраком?
Моисей посмотрел назад, в багажное отделение.
– Что доставать?
– Ну, Грир хочет бутерброды с сыром и ветчиной. Я, пожалуй, съем эскалоп – у нас есть готовые, можно прямо в упаковке разогреть. Ну, а себе сам что-нибудь выбери.
– Ладно.
Моисей положил посох на пол, опустил вниз спинку крайнего сиденья и полез в багажный отсек.
– Консервы в синем пластиковом ящике, – начал было объяснять ему Валтор. – Хлеб и сыр…
Моисей обернулся и посмотрел на него с укоризной.
– Я, между прочим, тоже был рамоном.
Валтор замер, как перед выстрелом, в ожидании комментария Грира по этому поводу.
Но, к его величайшему удивлению, на этот раз Грир промолчал.
И решил Валтор, что это хорошо.
  
Глава 24
 
Бухлер и в самом деле не утратил былых навыков. Он быстро нашел все, что требовалось, и умело приготовил завтрак на троих. Несмотря на тряску, ни один, даже самый маленький кусочек не упал у него на пол. Пользоваться походным мини-грилем он тоже не разучился. У Валтора была последняя модель, которую Бухлер не мог видеть, но он быстро разобрался, что там к чему. Менее чем через пятнадцать минут Грир получил свои горячие бутерброды, Валтор – эскалоп, намазанный чесночным соусом и уложенный между двумя большими ломтями хлеба, ну, а себе Моисей разогрел овощные рулетики.
– Ну и как тебе сыр? – спросил Валтор у Грира после того, как тот попробовал свой бутерброд.
Грир пожевал, подвигал губами, как опытный дегустатор, и удовлетворенно кивнул:
– Нормально. Чуть солоноват, но аромат отменный.
– А я местный сыр вообще не переношу, – поморщился Бухлер. – Особенно после того, как попробовал тот, что за кордоном реднеки делают.
Валтор замер с эскалопом, поднесенным ко рту.
– Ты всегда был привередлив в еде, – спокойно, как ни в чем не бывало, отозвался Грир и снова откусил от бутерброда. – Отличный сыр! С ветчиной – самое оно!
Валтор с облегчением перевел дух.
Вот она, волшебная сила совместной трапезы, подумал он. Когда человек ест, особенно если он ест что-то вкусное, он на глазах добреет. Проверенный факт, между прочим! А кроме того, сразу появляется повод для разговора о кулинарии – второй по степени нейтральности темы после погоды. О вкусах хотя и не спорят, а поболтать любят все.
– Реднеки сыр по-разному делают, каждый на свой манер и по своему рецепту. Так что это еще как повезет. – Валтор сделал вид, что просто пытается поддержать разговор.
– Знавал я одно семейство реднеков, – начал Грир. – Крестовский их тоже должен помнить, – неожиданно кивнул он на Бухлера. – Они изумительную пастилу делали. В кластере она шла на «ура». Из яблок, груши, сливы… Кажется, еще из ягод каких-то.
– Мне вишневая нравилась, – сказал Моисей.
И на лице его появилось мечтательное выражение.
– Помнишь? – скосил на него взгляд Грир.
– Большое семейство было, чуть ли не четыре поколения под одной крышей. Жену, помню, Мартой звали. А вот мужа…
– Игорь, – напомнил Грир.
– Точно, Игорь. И дом у них был хороший. Добротный, крепкий.
– Они его хотели детям в наследство оставить. Даже и не думали, как другие, о том, как бы в кластер перебраться. – После короткой паузы Грир подвел итог всему сказанному: – Хорошие были люди.
– Люди на своем месте, – добавил Бухлер.
– Так и живут там по сей день? – спросил Валтор.
– Нет, – резко отрубил Грир.
По тому, как он произнес это, было понятно, что судьба доброго семейства реднеков оказалась незавидной. И все же Валтор спросил:
– Что с ними случилось?
Грир сначала плотнее стиснул зубы. Затем схватил бутерброд, лежавший перед ним на приборной панели, и вцепился в него зубами, как зверь в кусок сырого мяса.
– Тинкеры их вырезали, – тихо произнес Бухлер. – Всех до одного. Даже младенцев… Хотя без взрослых те и сами бы умерли… А дом спалили. Вот так.
«Вот так… Вот так всегда, – уныло подумал Валтор. – Живет человек, ни с кем не цапается, мечтает о будущем, строит какие-то планы. Не грандиозные вовсе – просто планы на жизнь. Потому что уверен, что у него много чего еще впереди. И вдруг являются какие-то… Мразь какая-то. И всем планам приходит конец. И нет больше будущего. Ничего нет. И совсем не обязательно для этого быть реднеком. Вот ведь и с Аль-Мансуром та же история приключилась».