Кузница милосердия

Один и без оружия
Работая в больнице, я не только пакостничал, но и проявлял принципиальный героизм. Я, можно сказать, под самые пули шел.
Однажды в приемный покой забрела одна особа, о которой не могу сказать решительно ничего определенного - разве что физиономия у нее была сильно побитая, а так не запомнилась.
Вполне нормальная была, нельзя не признать. Но - может быть, именно за это - ее кто-то побил, из близкого и нестерпимого окружения. Поэтому я выставил ей диагноз: сотрясение. И забыл. А особа не забыла. Она, видно, поставила на своей жизни крест: пошла и написала заявление в милицию. И бумажку мою показала.
Через пару дней, ночью, в очередное дежурство, мне позвонили.
- Але, - сказал я.
В трубке пошуршали, а потом заговорили излишне зловещим голосом:
- Ну, что? Сколько ты хочешь, чтобы снять диагноз?
Как будто у них что-то было. Ну, рублей двадцать, может, и было.
Спросонок я заволновался: что? что?
- Диагноз, - тихо сказала трубка, но так и не уточнила, чей именно.
Однако я уже разобрался в ситуации и направил собеседницу на хутор для ловли лепидоптер.
С тех пор мне звонили в каждое дежурство.
- Козззел, - шипела трубка. - Сука такая, блядь.
Я нервничал и гордился собой. Я проверил себя на прочность и знал, что не продамся ни за какие посулы. Выходя из больничного корпуса, я оглядывался и пригибался. Я прикрывался воротником от вероятной гранаты.
А мог бы обратиться к своему клиническому опыту и понять, что все будет хорошо! Через месяц все закончилось. На том конце трубки в силу безудержной нетрезвости все чаще и чаще отвлекались на более важные дела.
И, наконец, отвлеклись совсем.