Точка отсчета

Этот парень, Билли, снова заговорил, и его лицо исказилось от отвращения, а голос звенел от напряжения:
- Мечтай дальше! Ты больной, извращенный урод, чем бы ты там ни был, и да, мир обратится к тебе, но лишь для того, чтобы убить тебя и положить конец твоему безумному бреду!
"Какой дурак, такой самодовольный в своей глупости!"
И волна великого гнева поднялась в нем и его детях, поглощенных его радостью. Он чувствовал, как тело дрожит от этого.
- Мы еще посмотрим, кто умрет первым, - отозвался он, и голос его задрожал от ярости...
...но этот голос уже не принадлежал Маркусу, он снова стал молодым мужчиной, точнее, представлением его детей о том, каким Маркус был в молодости. Он нахмурился, не понимая, почему или как его форма изменилась без его желания, песни или приказа о ее смене.
Дети перекатывались по нему, поглощенные его гневом, и игнорировали внутренние команды, которые он отдавал, и впервые с того времени, как он выбрался из бассейна несколько месяцев тому назад, впервые с того времени, как они подарили ему новую жизнь, он не смог удержать их под контролем. Эта прорва больше не слушала его, желая лишь поразить злоумышленников, раздавить их напрочь.
Молодой мужчина почувствовал, как они взбираются по его глотке, разливаясь, будто желчь, душа его. Он пытался держаться, пытался вернуть свое влияние, но гнев был слишком поглощающим, слишком всеохватывающим. Он менялся, становясь чем-то совсем новым, и все его попытки бороться были отбиты, затерявшись в этом новом создании.
Королева! Он чувствовал, как ее сознание наполняет его, ее сила созидания бушевала, требуя выхода, и дети несли ее волю в каждый уголок преобразовывающегося тела. Она хотела убить, уничтожить двух этих юнцов, посмевших осуждать ее, и она была гораздо сильнее, чем ему когда-либо представлялось.
То существо, что когда-то было Маркусом, сдалось, не имея выбора, сдалось, чтобы стать самой грозной фигурой на этой доске. Чтобы стать королевой.
* * *
Маркус снова стал меняться, но в этот раз он выглядел таким же удивленным, как и Билли. Изо рта у него посыпались пиявки, что выглядело так, будто его тошнило ими, десятки и десятки их, покрытых слизью, рвались наружу, падая на пол, словно тяжелые капли дождя. Глаза молодого мужчины широко распахнулись, а на лице застыло выражение неверия, и он откашливал бесконечный поток пиявок.
Стоило им лишь коснуться пола, как они тут же спешили обратно к молодому мужчине, заползали на его тело и присоединяли себя к нему, словно закапываясь в него. Под кожей у него катались округлые бугорки, прокладывающие тоннели, меняющие форму и структуру его плоти. Его одежда исчезла, и пиявки продолжали наседать на него, отчего его тело стало выглядеть странно эластичным, ноги и руки напоминали массу жирных червей, скрученных воедино. Его лицо удлинилось, растягиваясь, кожа рвалась, обнажая рифленые полосы пурпурной мышечной ткани, которая, пульсируя, утолщалась, становясь мокрой от слизи.
Ребекка, стоящая рядом с Билли, резко выдохнула, когда Маркусо подобное существо напрочь утратило свой человеческий облик, и сейчас уже все его тело будто было вылеплено из тех же червей, держащихся вместе с помощью стекающей прозрачной слизи, напоминающей паутину. На его спине выросли длинные, волокнистые щупальца, хлещущие по воздуху, как транспарант на сильном ветру, и цвет их был цветом зараженных, цветом инфекции.
- Королева, - выдохнула Ребекка. - Она берет его под контроль.
Билли прицелился Магнумом в растущее существо...
... и оно внезапно взлетело вверх, прыгнув прямо в воздух. Издав громоподобный, чавкающий звук, тварь ударилась о потолок, и на секунду зацепилось за него, вязкая жидкость капала с этого чудовища на пол, находящийся далеко внизу. Теперь лишь четыре конечности отдаленно напоминали о том, что это чудовище некогда было человеком.
Билли выстрелил в сторону потолка, но тварь уже переместилась, рухнув на пол прямо перед ними, и словно слегка сгустилась при ударе о землю; она напоминала гигантскую резиновую игрушку. Существо — королева — снова потянулось, нависая над ним и Ребеккой, темные щупальца хлестко щелкнули в их направлении, она явно хотела добраться до них.
Билли с Ребеккой отшатнулись. Он почувствовал, как подошва ботинок заскользила, стоило ему лишь наступить на одну из множества пиявок, которые все еще покрывали пол, услышал мягкий, приглушенный хлопок каждого существа под своими каблуками. Ребекка схватилась за его руку, потому что тоже почти упала, поскользнувшись на ворохе тел пиявок.
Смерть ее мерзких детей возымела немедленный эффект. Королева пиявок отвела свои щупальца назад и издала крик — странный, высокий, певучий вопль, не похожий ни на что в мире; звук этот устрашал сильнее остальных, ведь его издавало существо, не принадлежащее этому миру. Тут же все пиявки в помещении двинулись к ней, отходя от Билли с Ребеккой, очищая дорогу снизу и позади их убийственных шагов.
Пиявки липли к своей королеве, объединяясь с главным существом, и она все продолжала расти, став вдвое больше, на что ей потребовалось менее минуты. Билли глянул назад и увидел, что отступать в ту сторону было бы безнадежно: там находилась дверь, через которую они вошли, и, если позволить этому монстру загнать их в тот конец, он станет для них таковым в буквальном смысле слова.
Но на южной стороне помещения была закрытая дверь, встроенная во что-то вроде углубленных створ. Между ними и тем выходом было море пиявок, но сейчас оно двигалось ко все растущему монстру Маркусо королевы. Казалось, она не обращала внимания на их присутствие, стараясь вобрать в себя больше своих детей, раздуваясь до размеров Гаргантюа 4; это преображение сопровождалось мягким звуком плещущегося движения жидкости.
- Южная дверь, - сказал Билли, понижая голос; они продолжали медленно отступать. Им нужно было действовать прямо сейчас и действовать быстро, потому что в противном случае у них не останется и шанса.
- А если заперто? - прошептала Ребекка в ответ.
- Придется рискнуть, - сказал он. - Я прикрою. На счет "три". Раз... Два... Три.
Ребекка, дернувшись, рванула к двери, а Билли открыл огонь, всаживая пули в гигантское, раздутое тело королевы. Она закричала, и в этом высоком вопле были все глубины боли и ненависти, несколько щупалец метнулись в его сторону с быстротой молнии.
Она схватила его ими и подняла в воздух. Билли уронил Магнум и никак не мог дотянуться до пистолета; королева дико трясла его, голова моталась вперед и назад, а руки были скованы жуткой силой этой твари. Ее щупальца обвились вокруг его груди, крепко сжав его, будто в тисках, так что он не мог и вдохнуть. Не прошло и нескольких секунд, как перед глазами поплыло, все вокруг завращалось с бешеной скоростью, расплываясь блестящими пятнами, переходящими в черный цвет.
Билли услышал выстрел из дробовика, и чудовище снова закричало; бросив его, королева развернулась к Ребекке, атаковавшей ее с другой стороны. Билли рухнул на пол. Не обращая внимания на боль, он пытался добраться до Магнума, а сотни пиявок уже ползли к нему; его напарница снова выстрелила, и тварюга пошла на нее, щупальца бились обо все вокруг.
Билли вскочил на ноги и увидел, что Ребекка стояла, повернувшись спиной к королеве. Второй раз она стреляла вовсе не в нее, но в пульт управления, стоявший рядом с южной дверью. Она снова выстрелила в него, в этот раз навалившись на дверь. Та открылась, но к этому моменту тварь почти добралась до девушки, и она была тяжелей его напарницы раза в два...
"...она же порвет ее, как бумажную куклу..."
- Эй! - закричал Билли, у него не было времени перезаряжать Магнум, ему нужно было быстро переключить внимание на себя...
...так что он скользнул к ближайшей волне из пиявок, и начал скакать по ним, топча и швыряя их так сильно, как только мог. Десятки мелких тварей разрывались, разбрызгивая кругом зловонную кровь и липкой массой расползаясь по полу, ботинки Билли стали мокрыми. Он танцевал на их умирающих телах, чувствуя какое-то жестокое, ничем не сдерживаемое удовлетворение; королева пиявок снова развернулась, завыв от горя.