Вечность в объятиях смерти

Организаторы жестокого шоу с громким названием «Война человечества против машин» сделали верную ставку. Вся мощь пропагандистской машины обрушилась на обывателя, убеждая его в том, что носители имплантатов — бешеные крысы. Уничтожение (а на самом деле использование в качестве экспериментального материала), другой участи ноймы не заслуживают.
Именно на гребне этой мутной волны взошла и ярко разгорелась звезда человека по прозвищу Селекционер. Классический тип ученого, готового принести в жертву себя и других. Во имя науки и прогресса. Внешне холодный, бесстрастный и равнодушный, он больше кого бы то ни было походил на машину. Бесчувственный автомат, одержимый идеей, ради которой готов стереть с лица земли целый город с многомиллионным населением. Да что там город! Чуть ли не вся планета стала полигоном его чудовищных испытаний.
С одной стороны, ученый руководствовался благой целью — спасти человечество. А с другой — методы, используемые Селекционером, были так же бесчеловечны, как и он сам. И главное, ему нравилась власть и эксперименты над людьми.
Можно сколько угодно рассуждать об отсутствии выхода и неизбежности жесткой политики. На самом деле это лишь часть правды. Верхушка айсберга, подводной частью которого является истинная натура садиста, получающего извращенное удовольствие от страданий других.
Кто знает, где проходит черта между вынужденной жестокостью и чрезмерным насилием? Тысяча, миллион или десять миллионов человеческих жизней? Существует ли предел, когда цель перестает оправдывать средства, используемые ради ее достижения?
Вопросы, остающиеся без ответа. Безропотные жертвы молчат, потому что мертвы, а бездушному экспериментатору не до того. Он должен работать. Убивать и калечить одних, пытаясь дать призрачный шанс остальным.
По большому счету самопожертвование во имя великой цели — фальшивая ширма. Яркий кусок ткани, маскирующий уродливый черный провал. На самом деле Селекционеру было глубоко наплевать, успеют ли коллеги, отвечающие за создание рабочего прототипа оружия, сделать бомбу или нет.
В любом случае его звезда закатится после завершения проекта. Необходимость в продолжении разработок отпадет. Тот, кто слишком много знает и к тому же оказался запятнан массовыми убийствами «во благо человечества», станет не нужен. Его ликвидируют или отправят в почетную ссылку в какое-нибудь тихое, богом забытое место.
Впрочем, в таком случае намного предпочтительнее выглядит смерть. Просто так взять и расстаться с властью невозможно. Обладание ею подобно наркотической зависимости. Однажды вкусив сладкий плод, уже невозможно оторваться. Хочется больше и больше. Еще и еще. Могущество и вседозволенность опьяняют. Наполняют естество новыми, невиданными прежде ощущениями. Заставляют почувствовать себя избранным сверхчеловеком, живущим по-настоящему, а не прозябающим в унылой неизвестности быдлом, серой биомассой, не заслуживающей ничего, кроме презрения…
Время идет, и незаметно, исподволь понятия подменяются. Черное становится серым, белое — черным. Остальные цвета исчезают. Лица убитых людей сливаются в огромное мутное пятно. Свет искусственных ламп подземных комплексов заменяет солнце. День и ночь сменяют друг друга, неумолимо приближая час «X». Последний день мира.
Мира, спасение которого находится в руках бесчувственного манекена, давно переставшего быть человеком.
  
Глава 3
 
Хочешь узнать, прячется ли в шкафу призрак, или это плод разыгравшегося воображения? Нет ничего проще. Преодолей страх и открой дверцу. Неизвестность пугает намного сильнее определенности, а ожидание смерти хуже самой смерти.
Чарли находился не в том положении, чтобы бояться чего бы то ни было. Поэтому решил повернуть голову, чтобы увидеть стрелка.
Тщетно.
Застывшее время превратило человека в ледяную статую, наблюдающую за остановившимся мгновением.
Если бы не грязный потолок и одинокая лампочка без абажура, индеец мог бы подумать, что оказался в каком-то другом месте. Однако до боли знакомая обстановка говорила о том, что он вернулся домой. В тот самый момент, когда летящая к цели пуля неожиданно замерла.
Казалось, она о чем-то задумалась. Но ведь на самом деле подобное невозможно. Кусок металла не думает, он останавливается лишь после того, как расплющится от удара.
Рвутся жилы и артерии. Дробятся кости. Меркнущее сознание жертвы захлестывает девятый вал невыносимой боли. И только после всего этого пуля умирает, выполнив свое главное предназначение — поразив цель.
Нет. Просто так она не может остановиться. Подобные шутки не в ее правилах. К тому же это была не обычная пуля со свинцовым сердечником, а удлиненная пластиковая, с заостренным полимерным наконечником.
Пять метров — максимальное расстояние, с которого такая «пчелка» гарантированно поражает цель. Антигравитационный имплантат на нее не реагирует. Основное предназначение пули-дротика — парализовать жертву. Полимерный наконечник пробивает одежду, а находящаяся внутри капсула впрыскивает сильнодействующий препарат.
Просто и в то же время необычайно эффективно. Малый радиус действия — не помеха. Тесный муравейник городских трущоб не изобилует открытыми пространствами. Здесь не нужна снайперская винтовка. Решающее значение имеет убойная сила оружия, помноженная на скорость реакции стрелка. У высокоуровневых ноймов никогда не возникало проблем ни с тем ни с другим.
Находись Чарли чуть ближе, смог бы протянуть руку и поймать на лету пролетающую мимо «пчелку».
— Поймать пулю. — Индейца развеселила дикая мысль. — Пускай даже пластиковую. Наверное, это ужасно весело, ведь…
— ВЫСОКОУРОВНЕВЫЕ НОЙМЫ!
Поглощенный созерцанием необычного зрелища, он забыл что стрелок и жертва находятся в комнате. Аточнее, на кухне, где Чарли валялся с тех пор, как единственный в мире человек, которого индеец считал другом, отправился на верную смерть, пытаясь спасти их обоих.
Договор с торговцем имплантатами.
Ограбление банка.
Оружие парализующего действия.
Высокоуровневые ноймы.
Не нужно обладать заоблачным интеллектом, чтобы попытаться в общих чертах восстановить картину происшедшего.
По каким-либо причинам ограбление не состоялось, и взбешенный дядюшка Том послал вышибал вернуть долг. Наверняка доверил грязное дело конченым отморозкам. «Лучшими из худших» заслуженно считались живодеры из «Т.Ч.К.». Скорее всего, пришли именно они. Два или три высокоуровневых подонка. Может, в компании киборга. От трупов нет пользы, поэтому должников постараются взять живыми. Не получится вернуть потерянные деньги — хоть «позабавятся» с пленником.
На самом деле смерть не всегда зло. Попадая в руки садиста, начинаешь понимать, что порой она — избавление. От всего того, что так или иначе связано с жизнью.
Сейчас именно тот самый случай, когда быстрый конец был наилучшим вариантом.
Для всех…
Судя по тому, что увидел Чарли, ситуация складывалась хуже некуда. Индеец лежал, глядя на застывший кусок пластика, понимая, что даже при всем желании время не повернуть вспять, а пулю не поймать.
Хотя…
Почему бы и нет?
Не попытавшись, не узнаешь наверняка. Сомнения — признак слабости. А он всегда презирал слабохарактерных трусов.
— Не удастся поймать пулю? Какая чушь! Делов-то! Начать и кончить. Главное, разобраться с остановившимся временем.
Как же сказал странный голос? «Твой час пробил»? Да. Точно. Все сходится. Час пробил. Но пока секундная стрелка не достигнет последней черты, его сердце не остановится.
Часы стоят. Сердце бьется.
Получается, время не властно над Чарли.
Вдох.
Пуля зависла.
Выдох. Ничего не изменилось.
Еще одна попытка повернуть голову — и вновь неудача.
— Проклятье! — я не могу здесь лежать вечно. Не могу и не хочу.
— Раз, два!!! Три, четыре!!! Чарли самый сильный в мире!!! — подбадривал отец сына, когда у того что-то не получалось.