Корабль смерти

— Большой меч не может спасти мир от блох, — сказал Чиун и отвернулся от Заруди.
Римо пожал плечами: ему не нравилась новая работа, не нравился Заруди, не нравился корабль. Ему претил запах парфюмерии, исходивший от дипломатов, и раздражало обилие прислуги. Ему было здесь неуютно.
В спальнях их ожидали дары шаха: серебряный чайный прибор, чаша, усыпанная драгоценными камнями, большой телевизор французского производства, с инкрустациями золотом и серебром, воспроизводящими символы Дома Синанджу, фарфоровые шкатулки, шелковые матрацы, отборные фрукты и дичь, а также молоденькая черноглазая девушка в очень узком европейском платье. Она получила образование в Париже и была машинисткой.
— Вот этого нам не нужно, — сказал Римо.
— Я веду большую переписку, девушка может оказаться полезной, — возразил Чиун.
— Кому ты собираешься писать?
— Мне пишут самые разные люди.
С этими словами Чиун повернулся к присланному шахом телевизору, который он собрался опробовать. Римо поневоле пришлось умолкнуть.
— Настоящий властелин, — сказал немного погодя Чиун, — знает, как надо обходиться с настоящими ассасинами — мастерами убийства. Когда мы работали на Смита, он все чего-то стеснялся и просил соблюдать секретность. Какое неуважение! Теперь ты видишь, Римо, как чтут Дом Синанджу цивилизованные люди?
Отправиться на палубу корабля было все равно что пуститься в дальнее путешествие по нью-йоркской подземке: вы знаете, куда вам надо попасть, но не знаете, как это сделать. Лифты были забиты агентами служб безопасности с эмблемами самых разных стран. Они щеголяли новенькими карабинами, автоматическими пистолетами и револьверами.
— Ты, я вижу, из иранской службы безопасности, — обратился к Римо худощавый парень с неуклюжим револьвером, похожим на пулемет с рукояткой.
«Что у него за акцент?» — подумал Римо. Он был, как всегда, в черной тенниске, серых брюках и мокасинах. На тенниску он приколол иранскую эмблему и опознавательную карточку.
— Да. А что?
— Ты не носишь оружие?
— Не ношу.
— И не боишься?
— Чего? — не понял Римо.
— Ходить без оружия.
— Не боюсь, — ответил Римо.
— Акцент у тебя не иранский…
— Я изучал язык в Ньюарке, в штате Нью-Джерси.
— И внешне ты не похож на иранца.
— В Ньюарке это облегчало жизнь.
— Я знаю, как сократить путь на палубу. Хочешь, проведу?
— Давай, веди, — согласился Римо.
Парня очень интересовала новая система безопасности иранского консульства.
— Говорят, у вас есть что-то такое, чего нет ни у кого?
— В самом деле? — удивился Римо.
— Ага. Об этом раззвонил иранский посол. Все только и говорят о новой иранской системе безопасности. Утверждают, что она лучшая в мире.
— Да что ты!
Лифт спустил их вниз. Дверь кабины открылась в коридор, который напоминал огромную оцинкованную дренажную трубу, какими пользовались в Америке в прошлом веке. Все другие коридоры, которые видел Римо, были украшены коврами и гобеленами, красивые лампы отбрасывали мягкий свет, и блики играли на полированной мебели из бука и красного дерева. А здесь даже полы были покрыты серыми дорожками.
Это резиновое покрытие заглушало шаги спутника Римо. Сам Римо выработал бесшумную поступь еще десять лет назад. Он мог пробежать по коридору, усыпанному хрустящими кукурузными хлопьями, производя не больше шума, чем упавшая на подушку бумажная салфетка. Дело было не в скорости, с которой он двигался, а в том, как он двигался. Но эти некрасивые серые полы, видно, были созданы для того, чтобы заглушать звуки обычных шагов человека, не заботящегося об осторожности.
Это явно было подсобное помещение, однако без намека на водопровод или канализацию На серых стенах виднелись голубые, розовые и черные полоски Это, как догадался Римо, была проводка нового типа. Но почему ее оставили на виду? И почему нет водопровода? Римо не стал забивать себе голову этими странностями — в конце концов, это не его дело.
— Где же палуба? — спросил он.
— Скоро увидишь.
— А как скоро?
— Потерпи, — сказал провожатый. — И нечего повышать голос.
— Здесь душно, — громко заявил Римо и запел.
— Я ведь просил тебя по-хорошему! — Парень выхватил из кобуры неуклюжую «пушку».
— Вот если бы ты упал предо мной на колени, я, может, и исполнил бы твою просьбу. Так где же палуба?
— Сейчас ты у меня замолчишь! — угрожающе сказал парень.
— А если нет? Тогда ты будешь стрелять из этой штуки? — поинтересовался Римо. — Это глупо.
— Ты же понимаешь, это не пулемет. Здесь есть глушитель, все будет тихо.
— Не валяй дурака! — сказал Римо, выхватывая у него оружие.
Это произошло так быстро, что парень не успел среагировать и нажал пальцем пустоту на том месте, где только что был спусковой крючок. Римо поднес оружие к глазам, чтобы разглядеть, где там помещается глушитель.
Он неплохо разбирался в оружии, но это, видимо, была новая модель. Он протянул револьвер парню, а когда тот потянулся за ним, вонзил ему указательный палец в солнечное сплетение. Резиновый пол заглушил стук упавшего тела.
Римо пошел по странным коридорам, ища выход. Он миновал помещение, в котором целая стена состояла из телеэкранов, показывающих, что происходит в конференц-залах, служебных кабинетах и даже в спальнях.
У телевизора с надписью «Посольство Швеции» собралось несколько человек. Римо заглянул через плечо одного из них, чтобы узнать, что их так заинтересовало. Мужчина и девушка занимались в постели любовью. Вообще-то Римо нравилось смотреть на такие вещи, однако для человека, слившегося воедино со своим телом, все это кажется естественным — все равно что наблюдать за ростом цветка. Но вот замигали красные лампы возле другого телевизора, и все повернулись к нему. Римо увидел, как кто-то пытается помочь парню с пробитым животом.
— Он действует гораздо быстрее, чем мы думали, — донесся из телеприемника голос пострадавшего. — Я не успел даже увидеть его руки.
— А почему ты не стрелял? — спросил поднимавший его человек.
— Я не видел его рук. Моя «пушка» оказалась в его руках, прежде чем я успел нажать курок. Это было потрясающе! Я не видел рук.
— Первому это не понравится.
— Плевать я на него хотел! Ты представляешь — такие руки!
Римо видел, как пострадавший сделал неуверенный шаг. По-видимому, весь корабль был подключен к телекамерам. Римо понял, что пора уходить: чей-то начальственный голос уже спрашивал, кто несет ответственность за потерю бдительности.
— Надо поменьше глазеть на спальни! Нельзя допустить повторения такого случая, — произнес голос с немецким акцентом.
— Это произошло не в мою смену, — ответил другой голос, с французским акцентом.
— Участок подвергся вторжению. Тревога!
Римо ожидал услышать сирену или гонг, но звуковых сигналов не было, лишь замигали лампочки. Группы были хорошо организованы, они действовали быстро и четко, каждый знал свое место. Эта быстрота и слаженность без суеты и громких команд заставили Римо впервые насторожиться.
Он не разбирался ни в тайных коридорах, ни в особенностях освещения, ни в покрытиях, заглушающих шаги. Зато он разбирался в том, как люди перемещаются в одиночку и группами. И ему было ясно — этих людей наверняка тренировали не один год. Корабль совсем недавно спустили на воду, но, если бы здесь оказалась группа экспертов по безопасности, которых он встретил на брифинге в Вашингтоне, они наверняка успели бы уже перестрелять друг друга. А эти люди вели себя совсем иначе: они не сталкивались в дверях, они ощущали присутствие человека позади себя, не поворачивая головы. Это были обычные неуклюжие парни, но, будучи объединены в группы, они переставали быть неуклюжими. У всех были револьверы с глушителями, у некоторых — длинные клинки.
Римо заметил еще одну особенность: эти группы обучались в разных местах и были сведены здесь совсем недавно. Никто из них не определил, что Римо чужой. Тут, несомненно, действовало два фактора: во-первых, слишком многие лица были им незнакомы, и, во-вторых, они чувствовали себя в этих коридорах в абсолютной безопасности, не испытывая ни подозрительности, ни страха. Римо, однако, знал, что его скоро обнаружат, так как в этом упорядоченном «муравейнике» он был единственным, кто не имел закрепленного места.