Корабль смерти

Послышались возгласы одобрения — в темном помещении можно было не стесняться. Чиновник у экрана откашлялся. Кто-то захлопал, и весь зал зааплодировал.
Англичанин кашлянул снова.
— И тем не менее наша работа и наш долг заключаются в том, чтобы охранять этих людей. На нас смотрит весь мир. «Корабль Наций» стоит на якоре в нью-йоркском порту Официальная церемония открытия должна состояться на будущей неделе. Мы имеем все основания опасаться, что он может стать кораблем смерти: еще во время его строительства произошло пять таинственных смертей. Вы только вдумайтесь, джентльмены, пять смертей! — подчеркнул он. — Пять человеческих жизней!
Американец снова поднял руку. На этот раз слово ему дали с неохотой.
— Ведь это очень большая лодка… — начал Римо.
— Корабль, — поправили его.
— Какая разница? Если у вас есть такая… такой большой корабль, на нем должно работать очень много народу. Я хочу сказать, требуется не меньше тысячи человек, чтобы его обслуживать, пока он стоит на стоянке.
— На якоре, — сказал англичанин.
— Ну, на якоре. Теперь посчитайте: его строили тысячи людей, да еще все, кто его караулит. Погибло пять человек, так? Всего лишь пять. А возьмите на выбор какой-нибудь город с таким же населением. Сколько там гибнет людей? Ручаюсь, что много больше. Выходит, что эта лодка — не опаснее чем любой большой город в мире. Так зачем нагнетать страсти вокруг этого корабля, который, по сути дела, не более опасен, чем любое другое место с большим скоплением людей? Тем более что пропажу дипломатов никто и не заметит!
Кто-то засмеялся очевидной правоте суждений американца, вслед грохнул весь зал. Когда смех умолк, представитель американской секретной службы извинился за своего согражданина, который, по всей вероятности, представляет здесь какое-то неизвестное ему учреждение. Он назвал выступление Римо достойным сожаления, а его идеи — неконструктивными.
— Ну и тупица! — Римо встал с места и вышел в освещенный коридор, до отказа забитый людьми.
Какой-то репортер безуспешно пытался пробиться сквозь толпу.
— Что случилось? — спросил у него Римо.
— ЦРУ с риском для жизни предотвратило диверсию в здешнем туалете. Там планировался взрыв.
— Откуда вам это известно?
— Из достоверного источника, — бросил репортер. — Но не пытайтесь на меня давить, я все равно его не назову.
Римо, посвистывая, вышел из здания Госдепартамента на улицы столицы.
Ясный и теплый весенний день клонился к вечеру. Перед самым заходом солнца он набрал хорошо известный ему телефонный номер и надиктовал на автоответчик следующее сообщение:
«Был на встрече. Считаю, что это, а значит, и все, чем вы занимаетесь, — пустая трата времени. Прошу не считать меня вашим сотрудником со вчерашнего дня».
Римо не сомневался, что «наверху» эту запись прослушают в самое ближайшее время.
Впервые за десять с лишним лет он был свободен.
Довольно! Хорошенького понемногу! Десять лет он работал на КЮРЕ, тайное агентство, организованное, чтобы защитить Америку от растущей преступности. Мало-помалу функции Римо видоизменялись: он теперь уже не был карающим орудием, а превратился в обыкновенного сыщика, и это ему не нравилось. Он видел, что КЮРЕ все глубже уходит в подполье, поскольку, по вине конгресса, национальная служба безопасности целенаправленно разрушается, и это ему не нравилось. Его стали посылать за пределы страны с заданиями, выполнение которых блокировалось либо ЦРУ, либо конгрессом, и это ему тоже не нравилось.
Хватит! И как только его хватило на десять лет?!
На столицу опустились сумерки, и Римо ощутил желание пройтись. Возвращаться в отель, где его ждал наставник. Мастер Синанджу, не хотелось. Он предпочитал обдумать все хорошенько, прежде чем заговорит об этом с учителем, который так часто оказывался прав, хотя бывал иногда и категорически не прав.
Римо приготовил целую речь. Он будет предельно откровенен: работа для КЮРЕ была ошибкой, в этом Чиун был прав. Пришло время употребить свои способности на что-нибудь другое — там, где они получат надлежащую оценку И все-таки где-то в глубине души Римо ощущал грусть. Он и сам не мог понять: то ли он бросал Америку, то ли Америка уже давным-давно бросила его.
  
Глава 3
 
В малоизвестном морском бою близ Ямайки в начале первого десятилетия восемнадцатого века погиб последний из капитанов британского флота, которому суждено было быть обезглавленным. Было это так: адмирал Ее Величества английской королевы внезапно обнаружил, что испанские галеоны, которые он собирался захватить и разграбить, вооружены лучше, чем его корабль, и попытался заключить джентльменское соглашение о прекращении огня Испанский капитан поклялся на святых мощах, что «его слово — это его кровь и его душа» Английский капитан дал слово офицера и джентльмена.
Они договорились, что британское судно спустит флаг и сдаст оружие, а испанцы ни при каких обстоятельствах не причинят англичанам вреда.
Но тут англичане увидели, что испанский адмирал стоит открыто на капитанском мостике, и в самый разгар торжественных клятв дали пушечный залп Разъяренные испанцы отрубили головы всей команде судна. Последним был обезглавлен капитан.
Нечто похожее повторилось в нью-йоркском порту на борту огромного «Корабля Наций», выдававшегося в залив подобно сверкающему белизной полуострову Ровно через двенадцать часов после того, как некий неопознанный агент американской секретной службы доказал на тайном совещании работников службы безопасности ООН, что судно, с учетом его размеров и его населения, является не более опасным, чем большинство городов мира, адмирала Дорси Плау Ханта поставили на колени на капитанском мостике неподвижного голиафа, прямо напротив управляемого компьютером рулевого колеса. Лишь на мгновение он ощутил резкую боль у основания шеи, и все кончилось — его голова покатилась на деревянные доски пола. Фонтаном хлынула кровь.
Рука в черной перчатке написала кровью поперек висевшего на мостике портрета теперешнего Генерального секретаря ООН слова: «Свободная Скифия».
Старший переводчик, организующий очень трудную сменную работу переводчиков в этом первом круизе ООН, вдруг услыхал чьи-то шаги в своей вроде бы запертой комнате. Обернувшись, он увидел восьмерых мужчин, одетых в черное, с лицами, вымазанными сажей.
Он спросил по-английски, что им здесь нужно. Потом повторил по-французски, по-русски, по-арабски; наконец, прибегнув к понятному языку жестов, он пожал плечами и поднял руки вверх.
Пока он пытался объяснить им на шведском языке, что денег у него нет, что он не политик и вообще не тот человек, который может быть чем-нибудь полезен, они поставили и его на колени.
Он не успел даже почувствовать боли, когда острый клинок отсек ему голову, разом оборвав жизнь. Голова убитого закатилась под стул, тело забилось в конвульсиях. И снова убийцы сделали надпись кровью, на этот раз на листках с расписанием работы переводчиков: «Свободная Скифия».
На гигантском судне было восемнадцать молитвенных домов: мечети для мусульман, церкви для христиан, синагоги для евреев, храмы для буддистов и индуистов. В каждый из них была подброшена мертвая голова, и на каждом алтаре было написано слово «Скифия».
Мужчины в черном трудились до самого рассвета, пока у них не закружилась голова от вида крови. Кто-то от возбуждения начал разговаривать с самим собой, другие впали в эйфорию. Так обычно бывает с теми, кто, убив в первый раз, вдруг понял, что именно об этом он неосознанно мечтал всю жизнь.
И тут их вожак, которого называли «господин Скиф», допустил первую ошибку: он вышел в коридор стран Ближнего Востока на одной из пассажирских палуб. Вопреки официальным заявлениям, сделанным еще в нью-йоркской резиденции ООН, эта часть корабля была хорошо вооружена.
Люди с пулеметами, револьверами и ручными гранатами не назывались охранниками — они назывались атташе. Атташе по культурным связям из Иордании были вооружены английскими револьверами «Уэбли» и ручными пулеметами марки «Брен», у сирийских атташе по сельскому хозяйству были русские автоматы АК-47, широко известные по плакатам, изображавшим воина с поднятым вверх автоматом и превозносившим социальные сдвиги, достигнутые с его помощью. Собственно говоря, эти автоматы всаживали кусочки свинца в живое тело ничуть не хуже, чем английские или американские, и посему голоса людей, утверждающих, что культуры не совершенствуются, а лишь меняют ярлыки, должны умолкнуть. Если у кого-то есть много автоматов Калашникова, он может вывести тысячи людей на улицы, и они, маршируя дружными рядами, продемонстрируют, как счастливо и свободно они живут. Один из египетских атташе по культуре заметил трех мужчин в черном с окровавленными клинками в руках и выпустил по ним очередь из своего М16. Хореограф из Ливии, услыхав выстрелы, бросил в коридор гранату, певцы из Ирака, высунув в приоткрытую дверь дула автоматов, начали поливать огнем все подряд, и в частности двери сирийского офиса. Специалисты из Саудовской Аравии, набив корзины для бумаг американскими стодолларовыми купюрами и шведскими кронами, стали швырять их в бушующий коридор вместо снарядов.