Ищите девочку
Но в итоге обошлось. К часу ночи всех участников спектакля выставили из помещений районного управления. Одних в сопровождении почетного эскорта – в изолятор временного содержания, других – на все четыре. Сказать спасибо, как всегда, постеснялись.
– Полученные моральные и физические увечья – отнюдь не повод не являться завтра на работу, – строго напомнил Максимов. – Впрочем, будучи добрым и чутким руководителем, разрешаю поспать на часок подольше. К десяти жду. И прошу не забывать, что нам предстоит напряженная и насыщенная трудовая неделя. Халява не пройдет.
– Блин… – сказала Екатерина.
Олежка Лохматов осторожно ощупал свежий пластырь на губе, гордо промолчал.
– Тиран ты неисправимый, Константин Андреевич, – вздохнул Вернер. – Поговори, кстати, с клиенткой – на кой ей хрен нужен этот пиратский бар на втором уровне? Она не знает о нем, а нам – какое ни есть, а утешение.
– Поговорю, – великодушно пообещал Максимов.
Через пять минут он остался один на ночной улице – с гудящей головой и отбитой грудной клеткой. Брел по краю тротуара, ориентировочно держа курс на дом. Машина – хорошо подержанный «Пассат» – отошла от стоянки милицейского ведомства и поравнялась с Максимовым.
– Вы неважно себя чувствуете, Константин Андреевич? – заботливо спросила сидящая за рулем Ольга. Пришлось остановиться. Машина тоже остановилась. В глазах симпатичной клиентки поблескивали слезы.
– Устал немного, Ольга Витальевна, – скупо сообщил Максимов. – Не люблю, когда ночь с воскресенья на понедельник доставляет хлопоты. А вы неплохо, кстати, выглядите. Для покойницы, я имею в виду.
– А я свежая покойница, не протухла еще.
– Извините, Ольга Витальевна.
– Да пустое, Константин Андреевич. Я могу для вас что-нибудь сделать? – Неподдельная благодарность звучала в ее голосе.
– Конечно, – вспомнил Максимов. – В старом трюмо в кабинете вашего отца нашими сотрудниками был обнаружен потаенный бар с экзотическими напитками. К нему не прикасались лет так тысячу. Если вы не будете возражать… Один из наших сотрудников является неистовым ценителем экзотики, а денег на путешествия у него хронически не хватает…
– Да что вы говорите? – искренне удивилась Ольга. – А я и не подозревала. Знаете, после смерти отца крайне редко заглядывала в кабинет. Собиралась из года в год навести порядок, да так и не собралась… Разумеется, Константин Андреевич, обрадуйте вашего сотрудника, всё ваше. Я вам что-нибудь еще должна?
– Нет.
Помолчали.
– Не могу поверить, что это оказалась Светлана. А Вадим совсем не виноват… Она снабжала его дозами, а он исполнял ее мелкие поручения, сам не зная, что творит. То лекарство для матери принесет, то в квартире потопчется… А муж Светланы владеет агентством недвижимости, а кроме того, курирует фирму по продаже специальной аппаратуры, он и «жучок» к телефону Вадима прицепил. Я позвонила ему сегодня… ну, сказать, что мне стало плохо, он побежал, а на лестнице какие-то парни перехватили, по затылку дали, он и провалялся полчаса, а потом до квартиры добрел, стал на сотовый мне названивать… Я хотела бы вас поблагодарить. Константин Андреевич.
– Начинайте, – улыбнулся Максимов.
Женщина немного стушевалась.
– Вас… отвезти?
– Отвезите. Было бы неплохо.
– Замечательно. Садитесь, пожалуйста. А куда вас отвезти?
– К вам.
Женщина беззаботно засмеялась. Отомкнула дверцу.
– Я боялась, что вы такого не скажете. Присаживайтесь, Константин Андреевич, ночь без пользы проходит.
В памяти сохранилась огромная квадратная кровать, нагруженная пуховой периной. В ней, должно быть, неплохо вдвоем. А то и втроем. Почему она так медленно выруливает на проспект?
Понедельник, 25 октября. 10.40.
Офис агентства «Профиль».
«Вчера вечером с территории колонии строгого режима в поселке Кривощеково, убив двух солдат срочной службы, сбежали четверо заключенных, – улыбаясь, сообщила с экрана симпатичная ведущая местных криминальных новостей. – Немедленно введен в действие план «Перехват». Перекрыты областные дороги. Преступники вооружены двумя автоматами Калашникова и четырьмя снаряженными магазинами. Руководство УВД и ГУИН усиленно рекомендует гражданам воздержаться от поездок за город, а в случае контакта с подозрительными лицами – немедленно связаться с дежурной частью по телефонам, приведенным на экране…»
Максимов пять минут разминал сигарету и уныло смотрел на экран. Энергичная ночь в дополнение к безумному вечеру не могли не сказаться на общем самочувствии. Штормило капитально. К семи утра он добрел до дома, удостоверился, что родная дочь мирно посапывает, и настойчиво пытался побриться. Слава богу, этого позора никто не видел. А в целом ночь прошла без претензий. Привидения, правда, мерещились. Удивительные создания эти женщины. Боязливые, мнительные, суеверные, а проживать одной в необъятной, набитой призраками квартире – это вполне нормально…
«Очередное заказное убийство в нашем городе, – продолжала ведущая. – Вчера в подъезде собственного дома на улице Октябрьской был застрелен вице-президент «Топкредитбанка» Равинович Леонид Борисович. Как удалось выяснить корреспонденту нашей программы, в банкира были выпущены четыре пули, но лишь последняя, поразившая теменную часть черепа, оказалась смертельной…»
Олежка Лохматов, зачарованно смотрящий на экран, облизал пересохшие губы (пластырь снял – чтобы не смеялись). Почесал вздыбленную макушку. Он недавно вычитал в газете, будто бы западными учеными открыт новый ген, ответственный за неподдающийся расческе хохолок. Долго смеялись.
Взглянув на часы, Максимов набрал домашний номер. Маринка сняла на пятом гудке – сонная, как хорек.
– Почему не в школе? – возмутился Максимов.
– Папахен, перестань нудить… – заныла Маринка. – Жизнь и так коротка, когда я успею выспаться?
– Немедленно в школу! – зарычал Максимов.
– Дай ребенку поспать! – восстала Екатерина. – Не убежит твоя школа!
– Ну, пап, – тянула Маринка. – Я тебе говорила, ты забыл – труды отменили, химичка кони двинула до пятницы, в школу – к четвертому уроку…
– Все равно вставай. О боже… – Максимов положил трубку и ворчливо пожаловался коллегам: – Она весь вечер просидела в Мировой паутине. В тюрьме столько не сидят, сколько Маринка в Интернете!
«Несомненный успех правоохранительных органов, – продолжала издеваться ведущая. – Буквально несколько минут назад нашему корреспонденту стало известно, что оперативниками Железнодорожного района этой ночью была проведена успешная операция по обезвреживанию банды так называемых «черных риелторов». На счету преступников – помимо махинаций с недвижимостью – несколько человеческих жизней. А на этот раз одна из участниц банды покусилась на собственную сестру. Всем, конечно, известен знаменитый «стоквартирный» дом на площади Свердлова…»
– Я не понимаю, – сверкнула тонко подведенными глазами Екатерина, – почему мы каждый день должны смотреть вот ЭТО? Дешевое поветрие, Костик? Политинформация наоборот? Давай переключим!
– В самом деле, Константин Андреевич, – солидарно забурчал Вернер. – На кой ляд тебе это надо? Настроение можно испортить любым другим способом – их масса. Впрочем, что с тебя взять… уже испортил.
Максимов чертыхнулся и выключил компактный телевизионный приемник, приобретенный из средств «общака» на нужды коллектива.
– Послушай, – нахмурилась Екатерина, – а ты где сегодня ночевал?.. Постой-ка, постой-ка… я, кажется, понимаю. Держу пари, что прошлой ночью в квартире нашей чудом выжившей клиентки на одно привидение стало больше!
– Браво, командир, – скупо одобрил Вернер. – Уважаю.
– Так, сменили тему, – сдвинул брови Максимов.
Вздернул руку Олежка Лохматов.
– Предлагаю начать чайную церемонию.
– Да, чуть не забыл, – встрепенулся Вернер, забираясь в стоящую под ногами сумку. Распечатал тщательно упакованный сверток. – Пора почавкать. Держи пирожок, командир, – плетеный с черникой, круглый с курагой. Налетай, Лохматик. А тебе, Екатерина, не предлагаю, блюди свою фигуру. Впрочем, если есть желание…