Криминальная мистика

Валентин Благоверов оказался тяжеловесным брюнетом средних лет с крупным, грубовато вылепленным лицом. Выслушав своего гостя, он лишь развел руками – тоже не мог сказать ничего определенного о том, что же случилось с главой «Вектора успеха». Однако по просьбе Льва достаточно подробно рассказал о семье Перлинова и своем с ним знакомстве.
По его словам, они познакомились лет десять назад в одном из бильярдных клубов столицы. Евгений Перлинов – крепкий, уверенный и подвижный, мастерски загонял в лузу бильярдные шары. Сыграв с ним пару партий, Благоверов понял, что с этим игроком лучше не тягаться. И тут ему предложил сыграть один из не самых сильных завсегдатаев клуба. Причем на деньги. Благоверов сам не заметил, как увлекся, и сразу даже не понял, что проиграл астрономическую сумму. В то время он работал замом директора одного из отделений крупного коммерческого банка. Но даже его зарплаты, полученной лет на десять вперед, едва ли хватило бы на то, чтобы расплатиться. Даже отдав свою квартиру на Садовом кольце, он не смог бы и наполовину покрыть весь проигрыш.
– …Думаю, этот тип владел каким-то особым видом гипноза, – стискивая сплетенные меж собой пальцы, с тягостным вздохом предположил Благоверов. – И тут подошел Евгений. Забрал у меня кий и… Вы не поверите – всего за полчаса он отыграл проигранное мною, да еще и заставил того «умника» выпотрошить свой бумажник. Честно говоря, я не знал, как его благодарить. А он лишь отмахнулся и позвал меня в бар, чтобы там покутить на халявные деньги. Как он мне объяснил за стаканом «Божоле», этот «гипнотизер» уже троих или четверых обчистил таким же способом. Ну, вот и решил его проучить.
– А как потом вы оказались здесь? – с интересом слушая это занимательное повествование, полюбопытствовал Гуров.
Улыбнувшись впервые за все время их разговора, Благоверов сообщил, что это тоже в какой-то мере стало делом случая. Года два спустя после той истории в клубе, где новые друзья время от времени встречались за бильярдным столом, он как-то посетовал на то, что уже давно пробивает в своем банке придуманную им новую систему кредитования, причем весьма прибыльную и эффективную, тогда как его начальство ее почему-то сочло бесполезной затеей. Перлинова его слова заинтересовали, и он попросил рассказать об этом поподробнее.
– …Мне-то подумалось, что он хочет просто взять ее на вооружение и внедрить у себя, – все так же неспешно повествовал банкир. – Да меня по этому поводу «жаба» и не душила – я был бы только рад оказаться ему полезным. А он, пока мы гоняли шары, все обдумал и вдруг говорит: «Слушай, у нас есть банк, но его работа и финансовые показатели что-то меня не очень впечатляют. Может, давай тебя директором возьмем?» Я от неожиданности чуть кий на пол не выронил – это ж масштаб-то ведь какой! Ответственность какая! Особенно перед таким человеком, как Евгений. Через неделю встречаемся, думаю: откажусь! Не дай бог, подведу хорошего мужика. А он и слова мне не дал сказать. Говорит: «Решение принято, акционеры банка проголосовали за твою кандидатуру». Ну, вот я и запрягся…
– Получается? – спросил Лев.
– А куда денешься? Кручусь как юла. Домой раньше восьми не возвращаюсь… Евгений, конечно, птица высокого полета, но вот с семьей ему не очень повезло. Если строго между нами, Марианна, его жена, истеричка, каких поискать. Да еще и с припадками – то дикой меланхолии, то какой-то неадекватной веселухи. Не знаю, как он с ней уживался все эти годы? Но он – ничего, всегда спокойный, всегда сдержанный. Хотя по натуре тоже бывает взрывной, решительный и настойчивый. Такого уже ничем не сдвинешь. Наверное, в какой-то из прошлых жизней он был или предводителем варягов, или пиратским капитаном…
Отвечая на вопрос Гурова о составе семьи, единственно здравым человеком Благоверов назвал мать Евгения, бывшую липецкую колхозницу, некогда работавшую заведующей молочно-товарной фермой.
– То есть Перлинов – родом из деревни? – несколько удивился тот.
– Ну да, из деревни… – утвердительно кивнул Благоверов.
Как рассказал он далее, Евгений родился и вырос в одном из отдаленных сел, отслужил в армии, в девяносто втором окончил Московский строительный университет. В те же годы женился на Марианне. Ее отец в ту пору был директором крупного строительного треста. Она училась в МГИМО, но не закончила из-за рождения ребенка. Кто отец ее дочери, никому так и не сказала. Их знакомство с Евгением состоялось чисто случайно. Марианна ехала на своей «девятке» из Москвы в поселок Анисимовку, где у ее родителей был загородный дом, и в какой-то момент машина вдруг встала посреди дороги. Желающие помочь вроде бы и находились, но что за поломка – понять никто не смог.
Подъехал и Евгений на своем «Запорожце». Обнаружил поломку и починил зажигание за считаные минуты. Как видно, парень из провинции молодой «мажорке» понравился весьма и весьма, поскольку Марианна уговорила его заехать к ним в гости. Дома никого не оказалось, и Евгений остался у нее ночевать. Ну, а через месяц выяснилось, что она опять беременна, хотя ее дочке тогда было чуть больше года. Как человек порядочный, Перлинов упираться не стал и женился. Тесть сразу же поставил его начальником участка. Вчерашний студент с этой работой справился весьма успешно, благодаря чему дорос до зама начальника треста. А потом, когда началась чубайсовская приватизация, его тесть умело провернулся с ваучерами, благодаря чему стал фактическим собственником своего объединения, на базе которого организовал мощный строительный холдинг.
В конце девяностых он внезапно умер от обширного инфаркта миокарда. Компанию, удачно пережившую дефолт, возглавил Перлинов. У них с женой контрольный пакет акций, которые они, по ее предложению, разделили пополам. Свою долю акций Марианна передала в доверительное управление мужу. Собственно говоря, это было логичным и разумным шагом – кто лучше его мог бы распорядиться этим достоянием? Свои дни «половина» Перлинова проводила у подруг, разъезжала по всевозможным раутам и премьерам, «шопоголила» по бутикам и универмагам.
С детьми у супругов сложилось как-то не очень ладно. Старшая Илона во многом повторила свою маму, если не сказать, в худшем варианте. Истеричная, взбалмошная, да еще и чрезвычайно «озабоченная», она стала головной болью всей семьи. О том, что ее тринадцатилетняя дочка уже по-взрослому «дружит» со взрослыми мальчиками, Марианна узнала от одной из мам поклонников Илоны. Та, опасаясь, что парень, которому уже исполнилось восемнадцать, может попасть под суд за связь с несовершеннолетней, поспешила предупредить свою соседку по поселку. Марианна, у которой именно на этот день пришелся очередной пик стервозности, отвесила дочке несколько оплеух и объявила, что, если та посмеет еще раз «загулять», посадит ее на цепь. Однако уже на следующий день, впав в меланхолию, махнула рукой и уже не обращала внимания на ее проделки.
Бабушка, которая для беспутной внучки еще была хоть каким-то авторитетом, пыталась ее образумить. Но та, внешне соглашаясь с ней, тайком продолжала свою бурную, разгульную жизнь. Пытался повлиять на падчерицу и Евгений. Но если до этого Илона его слушалась и относилась с должным уважением, то теперь, скорее всего, по чьему-то совету объявила, не моргнув глазом: «Будешь наезжать – всем расскажу, будто ты пытался меня изнасиловать. Ну, теперь что-нибудь еще хочешь сказать?»
Махнув рукой, Перлинов попросил Марианну, чтобы та свозила Илону к подростковому психологу. Однако и вмешательство высокооплачиваемого психолога оказалось бесполезным – Илона продолжала гулять направо и налево.
Сын тоже не оправдывал никаких надежд Евгения. С шести лет пристрастившись к компьютеру, ничего иного он не знал и знать не хотел. Правда, во время учебы в школе еще как-то ожил, проявляя интерес к жизни, к каким-то иным увлечениям, а затем, выйдя из ее стен, снова прирос к компьютеру, почти круглосуточно сидя перед монитором. Евгений был настроен даже на то, чтобы отправить его на службу в армию. Но тщедушного хлюпика с ослабленным зрением и кифозным позвоночником военкоматская комиссия забраковала…